Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна - Екатерина Вильмонт

– С ума сошла?

– А если мне не спалось?

– И какие впечатления?

– На фиг вы пригласили эту Морковцеву? Писательница… Двух слов связать не может, ударения ставить не умеет. А наглая… жуть просто.

– Ах, Виктория, твои бы мозги, да нашему руководству.

– Оно у вас совсем что ли безмозглое?

– Да нет, просто держит нос по ветру. Но с другой стороны у этой Морковцевой есть своя аудитория.

– Да ну, типичная лимитчица и пишет тоже для лимиты!

– А ты читала?

– Заглянула. Кто-то оставил ее книжку у мусоропровода. Я взяла, прочитала две страницы и отнесла обратно, но уже спустила в мусоропровод.

– Снобизм и категоричность юности, – засмеялся Даниил Аркадьевич.

– Даня, вы будете завтракать? – спросила Эличка.

– Нет, Елена Вахтанговна, я иду спать, еле на ногах держусь. Маргоша, ты сегодня поздно вернешься?

– Пока не могу сказать, а что?

– Просто соскучился.

И он, прежде чем уйти спать, поцеловал се в затылок. Ей показалось, что от него едва уловимо пахнет чужими духами. А может и померещилось…

В машине Тошка вдруг спросила:

– Мам, ты сейчас не очень занята своими мыслями?

– Да нет, а в чем дело? – встрепенулась Марго. – У тебя что-то случилось?

– Нет, просто редко удается побыть вдвоем. А я хочу спросить…

– Валяй, спрашивай.

– Мам, а что за человек был наш дед?

– Почему ты спрашиваешь? Когда он умер, ты была уже большая умная девочка…

– Ну я же понимаю, что одно дело любящий дедушка, всемирно знаменитый композитор и все такое, и совсем другое дело человек.

Марго удивленно покосилась на дочку.

– Ну что тебе сказать… Он был хороший… да, хороший порядочный человек, но со своими слабостями, конечно, как и всякий другой.

– Понимаешь, мам, в его время порядочный человек это, насколько я понимаю, прежде всего не стукач, да?

– По-моему, порядочный человек это всегда в общем одно и то же. Короче, твой дед был абсолютно порядочным человеком, возможно, в его жизни и были какие-то не совсем порядочные поступки, однако мне о них ничего не известно, а репутация у папы безупречная. Это тоже что-нибудь да значит. За последние годы многое о многих выяснилось и обнаружилось, иной раз люди, на первый взгляд безупречные, оказывались втянутыми в какие-то темные истории, но папа… Нет.

– Хорошо, я уже поняла, а вот в доме, в семье… Ну, раньше, когда его еще не признавали…

– Тошка, в чем дело? Тебе кто-то что-то напел про деда?

– Нет, что ты, да и кто бы мог? Просто я стала о нем думать… Понимаешь, я ведь знала только фасад… А как они с бабушкой жили?

– Прекрасно жили, троих детей нажили. Ну разумеется, бывало всякое, дед очень любил женщин, романы какие-то случались, но ничего серьезного… Так, легкие похождения артиста…

– А он любил бабушку?

– Разумеется, очень любил. Тошка, к чему эти все расспросы? Откуда ветер дует?

– Вот отсюда, – Тошка постучала указательным пальцем себе по лбу. Даже если мама что-то и знает, никогда не расколется, чтобы не дай Бог не замарать светлый образ великого композитора. Наверное, она не читала его дневников.

– Ладно, с дедом все ясно. Тогда скажи еще, что за человек был дядя Сережа?

– Сережа… Сережа был тяжелый человек. У него был один ужасный недостаток, мешавший ему в жизни…

– Какой недостаток?

Он был начисто лишен чувства юмора. Таким людям, как правило, плохо, в нашей стране особенно. Он все видел в каком-то одном мрачном свете. И еще… ему всегда хотелось переплюнуть отца… В музыке. А данных не было. Мы все трое не слишком музыкальны, и если мы с Левкой относились к этому легко, то Сережа безмерно страдал… Тем более, что в сравнение с нами, он все-таки был не так безнадежен, даже окончил Гнесинку, но отец всегда был против этого. А Сережа додумался даже до того, что отец отговаривает его от музыкальной карьеры из страха, что сын его переплюнет. Бред чистой воды! И таких или подобных идей всегда хватало.

– То есть, он был неприятным, да?

– Да, хотя очень красивым.

– А как же тетя Аля в него влюбилась?

– У, Тошка, любовь как известно зла. Только очень тебя прошу, не вздумай рассказать все это Тасе! Она отца почти не помнит, так зачем ей это? Она-то как раз унаследовала от бабки с дедом и музыкальность и голос, у мамы был чудный голос…

– Тогда может и хорошо, что дядя Сережа не дожил…

– Не дожил до проявлений дочкиного таланта?

– Ну да.

– Может быть…

– А как он к тебе относился?

– Плохо, особенно в детстве. Я маленькая его побаивалась, он вечно норовил меня ущипнуть, толкнуть… Больших гадостей не делал, а так, по мелочи… Но с годами это прошло, и потом, когда он познакомился с Алей, а он в нее действительно был влюблен, я была единственная, кого он с ней познакомил, из всей семьи.

– А к дяде Леве как он относился?

– В детстве восторженно, еще бы, старший брат, да такой веселый, добрый… А вот когда вырос, тогда пошло хуже… Понимаешь, Сережа, несмотря на красоту, не нравился девушкам, а Левка хоть и некрасивый, девушки табуном за ним бегали… Сереже это ох как не нравилось.

– А дядя Лева?

– Что?

– Он какой человек?

Марго тяжело вздохнула.

Но тут у нее зазвонил мобильник, сперва один, потом второй, она сразу включилась в рабочий ритм и спрашивать ее дальше о чем-то не имело смысла, впрочем пищи для Тошкиных размышлений и так было достаточно. Похоже, про Н. мама ничего не знает. Так может не надо знать? Сама же говорит, что Таське не надо знать про отца… Вот и маме, наверное, тоже.

Правда, мама взрослая, но все же… Но я подумаю об этом, когда прочитаю все дневники, мало ли что там дальше будет…

Едва телефоны умолкли, Марго включила радио. Не хочет продолжать разговор.

– Прости, Тошка, мне надо немного сосредоточиться, сегодня уйма дел, как-нибудь поговорим. Но я рада, что ты задаешь мне эти вопросы. Я давно подозревала, что у меня выросла золотая дочка. Срочно поцелуй меня.

Довезя дочку до дому, Марго помчалась в офис, попала в пробку и на работу явилась уже взнервленная.

В приемной сидел какой-то немолодой, похожий на шкаф мужчина.

– Маргарита Александровна, это к вам, – доложила Лена.

– Прошу вас, заходите.

Мужчина вскочил неожиданно легко для его комплекции. Марго села.

– Садитесь, я вас слушаю.

– Я Владимир, от Вольника.

– Что? – не поняла Марго.

– Ну это… Водитель я, для вас.

– Водитель для меня? – не сразу дошло до нее. – Ах да, конечно.

– Юрка сказал… Ну, господин Вольник сказал, что вам водитель нужен и вообще…

Марго вдруг вспомнила блаженное ощущение покоя после рабочего дня, когда за рулем сидел этот самый господин Вольник.

– Да, прекрасно, я давно хотела, но… Я вас беру. Какие ваши условия?