Опасная игрушка - Марина Серова

…Мы обнаружили их в моем вагоне и даже на моем месте. Они сидели рядом и нагло смотрели на нас.

— Совсем людям стало нечего терять, раз уж и не скрываются! Такие наиболее опасны, — почему-то вслух произнесла я и посоветовала своим сопровождающим проверить их документы и билеты.

Самое интересное, что и то и другое у каждого имелось, причем в полном порядке.

— А почему вы сидите в купе этой гражданки и на ее месте?

— Так это же наша лучшая подруга Танька! Проиграла нам стольник в картишки, вот и дуется. Поклялась при случае опозорить нас на весь мир. И не стыдно, Танечка? — укоризненно глядя на меня, вдохновенно врал Сергей.

Это выглядело настолько убедительно, но при этом было… чудовищно… нелепо… У меня даже дух захватило, я открыла рот и не знала, что сказать.

«Пятнистые» ребята смущенно переминались с ноги на ногу. Я потянула их за собой в тамбур и там быстро и убедительно заговорила:

— Понимаю: вам их формально не за что взять, но я нуждаюсь в вашей поддержке, мы же коллеги…

— Однако! — они переглянулись. — Чем помочь-то?

— Вот в этой сумке лежит вещественное доказательство совершенного сначала в Тарасове, а сегодня утром в Питере преступления. По прибытии в Тарасов я обязана сдать его в следственные органы, и этих подонков арестуют. Поэтому они и охотятся не столько за мной, сколько за вещдоком. — И я достала пистолет Лепажа.

Ребята восхищенно присвистнули:

— Вот это штуковина! Стреляет?

— Не пробовала, но вряд ли. Но из-за него уже человека убили. Так что вот какая у меня просьба… — И я изложила им свой план. Не доверять милиционерам у меня не имелось оснований, да и выхода другого не было.

Мы сходили еще раз в их вагон, я взяла с них расписку по полной форме и обещала в случае успеха предприятия прислать по месту службы благодарственное письмо. Плюс к этому выдала пятьдесят долларов на расходы.

Более-менее успокоившись, я вернулась в свой вагон. Лучшие друзья стояли в коридоре возле моего купе:

— Заложила ментам, «нарисовала» нас, сука, обезопасилась… — прогнусавил Мишка, злобно сверкая глазами.

— А ты надеялся, что я чай с вами пить сяду? — не менее зло ответила я и предупредила: — Если меня хоть пальцем тронете — вас «сластают», а то и сама пристрелю. — С этими словами я достала из сумки газовик и ткнула им в морды.

Сергей глядел на меня с восхищением:

— Не устаю поражаться твоей изобретательности.

— А я не устаю поражаться твоей подлости и наглости, — отрезала я и, перед тем как захлопнуть дверь купе, предупредила: — «Пушку» я из рук выпускать не буду, теперь ученая. Даже в сортир с ней пойду. Соваться ко мне не советую.

…Наконец-то я могла немного отдохнуть после этого безумного, суматошного дня. На соседней полке спала какая-то пожилая женщина, и, позавидовав ее спокойному ровному похрапыванию, я сама провалилась в сон.

Глава 11 РЫВОК К УСПЕХУ

Меня растолкала соседка, когда поезд уже шел по Москве. Я быстро собралась и, помня вчерашнее свое обещание, в туалет взяла с собой пистолет и сумку.

Однако подонков поблизости не наблюдалось.

Наверное, решили «достать» меня в московской толчее. Ну, пусть попробуют. Осталось совсем немного до развязки, постараюсь выдюжить. До того, как поезд остановился у перрона, я успела еще сбегать к ребятам из милиции и повторить им задание. Они мне весело козырнули и поклялись честью, что все сделают как надо.

…Пока я шла к станции метро, крепко прижимая к себе сумку, я прямо физически ощущала, как преследователи буравят мне спину взглядами.

«Когда и где они нападут? — думала я. — Главное, чтобы сразу не убили, а так я сумею от них отделаться».

…Спокойно доехав до Павелецкого вокзала, я без проблем купила билет до Тарасова на двухчасовой поезд и, поскольку до отправления оставалось еще три часа, решила съездить в свой любимый московский парк «Сокольники». Правда, на этот раз меня сопровождало не предвкушение маленьких земных радостей: мороженое, карусели и т. д. Было такое чувство, что я сама себя за волосы тащу на эшафот. Ведь там, в парке, они и нападут — самое удобное место. Но это было частью моего плана, и через это надо было пройти.

…Погуляв среди публики по аллеям, я присела на скамейку в достаточно уединенном местечке. Развернула газетку… Ждать не пришлось.

Грубые сильные руки обхватили мою шею, подбородок и стали больно тянуть голову назад. В глазах потемнело, и я почти потеряла сознание.

В это же самое мгновение другие руки вырвали у меня сумку, и хватка за шею ослабла. Едва придя в себя, я обнаружила, что по бокам, плотно прижавшись, сидят мои «приятели», причем Мишка чуть не втыкал мне в бок острие ножа:

— Пикнешь, сука, зарежу без разговора.

— Да уж, ребятки, сохраните мне жизнь, я вам еще пригожусь, — я попыталась улыбнуться.

— С чего ты это решила нам «пригодиться»? — подозрительно спросил Сергей и открыл мою сумку. — …Твою мать! — вырвался у него крик.

— Что такое? — заволновался Мишка, и нож чуть не на сантиметр вошел мне меж ребер. Я вскочила, зажимая рот, чтобы не закричать от боли.

— Дурак, — зашипел, опомнившись, Сергей, — ее нельзя убивать. Хотя бы потому, что «пушку» она где-то умудрилась спрятать.

— Ну не в поезде же? — пробормотал Мишка.

Я села на скамейку и приложила к ранке носовой платок, смочив его дезодорантом. Ничего другого для дезинфекции придумать было нельзя.

— Если не «расколешься» сейчас, где пистолет, я тебя на ремешки порежу. Мне терять нечего, правильно. Из-за тебя, сука, брата Федьку менты повязали, а на нем «мокруха» висит. Говори, падла! — Мишка чуть не бился в истерике, и я серьезно стала бояться за свою жизнь. Сергей и удержать подонка не успеет.

— Пистолет я оставила в автоматической камере хранения на вокзале в Питере…

Они изумленно уставились на меня:

— Но зачем?

— Знала, что вы будете меня преследовать и нападете. А так я позвоню в Питерский угрозыск и скажу…

— Ты, б…ь, скажешь сейчас мне, — мертвым тоном произнес Мишка и приставил нож к моему горлу. Надавил слегка. Я поняла, что через секунду могу расстаться с жизнью.

— Номер камеры 2415.

— Код?

— Три, пять, восемь, девять, семь…

Сергей записал все это на листочке, отвел от моего горла Мишкину руку с ножом и сказал:

— Не думаю, чтоб перед смертью так врали… Давай, Михаил, лети в Питер и бери пистолет на вокзале. Но если его там не будет, — он угрожающе посмотрел на меня, — я сам тебя прибью, не дожидаясь Мишки. Я ведь тоже влип в это дело по уши, — как-то обреченно добавил он.

— А ты что, останешься? — спросил Угланов.

— Конечно, надо Таньку пасти, чтобы в Питер ментам не позвонила или еще чего не выкинула. Поеду с ней в Тарасов и буду там завтра у Кульбицкого ждать твоего звонка.

— Годится, — сказал Миша. — Теперь надо эту сучку до поезда доставить, чтоб не сбежала. Держи нас под руки, — приказал он мне, — как только выпустишь, прирежу.

Я вздохнула обреченно, выполнила все требования Мишки, и, представляя собою достаточно комическое зрелище, мы, плотно прижавшись друг к другу, двинулись к метро. В метрополитене, правда, пришлось разъединяться, но я, конечно же, не собиралась бежать.

Так мы прокантовались почти до самого отхода поезда. Мишка в авиакассе купил себе билет до Питера. Я внутренне позлорадствовала, представив, как он будет корячиться возле камеры. Наберет код, дверца не откроется. Он потратит час, потея и матерясь, пытаясь подобрать нужное сочетание цифр… В истерике начнет лупить кулаком по металлической дверце, станет ее выламывать. Хорошо бы, если б в этот момент его повязала милиция! И самое смешное: он будет считать, что я его обманула с кодом, но пистолет действительно лежит в камере.

При этой мысли я не смогла сдержать улыбку. Мы стояли на перроне перед посадкой, и оба подельника подозрительно уставились на меня:

— Чему это ты, сука, радуешься? Что, наговняла нам всем, да? Ничего, дойдут до тебя мои руки, потом х…й, потом нож, — мрачно заявил Мишка и, махнув рукой «ученому», пошел в сторону метро.

…А мы вошли в вагон, и я обнаружила, что это опять СВ. Я не видела, как менял мой и покупал билет для себя Сергей, но поняла, что сделал он сие не случайно.

— Думаешь вышибить из меня слезу от воспоминаний о наших лучших часах? — презрительно спросила я, усаживаясь на свое место.

— Нет, просто люблю комфорт и безопасность. А ты вместо презрения могла бы поблагодарить меня…

Я даже привстала:

— Что-о-о? Ты совсем очумел от жары, да?

— Нет, говорю вполне серьезно. Я спас тебе жизнь! — Он потупился.

— Благодетель, отец родной! — я зашлась в кашле.

— Ты думаешь, я поверил твоей байке насчет камеры хранения? Не такая ты идиотка, чтобы так просто отдаться нам в руки и все выдать.