Заговор маршалов. Британская разведка против СССР - Арсен Мартиросян

Прибыв в Германию, Радек, естественно, и не собирался оказывать помощь «восставшему германскому пролетариату», а в прямой кооперации с германской разведкой и ее агентурой начал охоту за головами лидеров германского пролетариата — Карла Либкнехта и Розы Люксембург. К вечеру 15 января 1919 г. охота окончилась их убийством.

…Если у Радека была бы только одна задача, то уже 15 января он должен был покинуть Германию, но он остался еще почти месяц (без трех дней), пока его с помпой не арестовали…

Помогали Радеку в организации этого преступления: крупнейший агент влияния германской разведки Александр (Израиль) Лазаревич Гельфанд-Парвус, старые агенты германской разведки Карл Вайтел Моор (агентурный псевдоним «Байер») и Георг Скларц, установивший даже вознаграждение за поимку К. Либкнехта и Р. Люксембург.

Незадолго до своей гибели Карл Либкнехт раздобыл какие-то серьезные доказательства связей Радека и его компаньонов по «оказанию помощи восставшему пролетариату» с германской разведкой. Более того, он еще и вознамерился устроить «международный социалистический суд» по этому вопросу, в водоворот которого неизбежно было бы втянуто руководство большевиков. Тем самым он ускорил свою гибель.

Уже после их убийства начальником конвоя капитаном Пфлугк-Гартунгом (непосредственно застрелил К. Либкнехта) и лейтенантом Фогелем (лично застрелил Р. Люксембург) брат Либкнехта, известный берлинский адвокат Теодор Либкнехт открыто обвинил Радека в выдаче брата и Розы Люксембург на расправу подавлявшим восстание спартаковцев властям (кстати говоря, самое активное участие в подавлении этого восстания принимали и все структуры «Германенорден», «Общества Туле», «Балтикума»). Ну а дальше началось именно то, ради максимальной зашифровки чего личный биограф Л. Д. Троцкого Исаак Дейчер и пустил по миру легенду о «чудесах политической ловкости» Радека в Моабитской тюрьме, которая и поныне кочует из книги в книгу и опровержение которой потребовало столь значительных предварительных пояснений.

На самом же деле Радек не сидел в Моабитской тюрьме ни часу — сначала 12 февраля 1919 г. его поместили в Лертерскую тюрьму, что находилась неподалеку от Лертерского вокзала (ныне ни тюрьма, ни вокзал в Берлине не существуют).

Во-вторых, из-за того, что спартаковцы практически сразу же организовали покушение на Радека прямо в тюрьме, его быстро перевели оттуда, где он не так уж и долго хлебал арестантскую баланду из ближайшего ресторана, в частный дом с большим количеством комнат, который был арендован германской разведкой. Эту часть операции осуществлял Карл Вайтел Моор — агент германской разведки «Байер».

В-третьих, именно этот самый «Байер» выдал Радеку целых 15 тысяч марок. «Крадек» и тут остался верен себе: эти денежки он выжал из наивного Моора под предлогом необходимости оказания помощи вдове расстрелянного главы Баварской Советской Республики — Е. Левине, заявив, что вообще-то ему всего нужно 25 тысяч марок, из коих 10 тысяч он уже получил от Виктора Коппа — представителя РСФСР в Германии, прибывшего туда в начале 1919 г. (с 5 ноября 1918 г. дипломатические отношения между Берлином и Москвой были разорваны по инициативе первого; как знать, не было ли и это согласовано во время тайных переговоров с Дзержинским). Копп прибыл в Германию для организации т. н. «экономического прорыва» в германо-советских отношениях, т. е. для закупки паровозов для Советов. На самом деле подлинной целью его пребывания в стране была организация «горячей линии» связи между вступившим в переговоры с немцами Радеком и Лениным. Сам факт того, что Радек свободно общался с Коппом в условиях своего ареста и формального отсутствия дипломатических отношений между двумя государствами, более чем прекрасное доказательство того, что он и в самом деле находился на свободе.

Вот каким образом и на какие конкретно деньги Радек и проявлял «чудеса политической ловкости», содержа свой «политический салон», в котором принимал представителей высшей политической элиты Германии. О том, что это было именно так, свидетельствует сам Карл Хаусхофер: «Тот, кто участвовал в этой игре, должен был смириться с обстановкой: ночами напролет находиться в помещениях, усеянных окурками сигарет и залитых чаем, вести изощренные беседы в духе древних каверз, которыми изобиловала каждая такая беседа».

Эта очередная цитата из его уже упоминавшегося труда «Континентальный блок…» четко и однозначно свидетельствует о том, что Радек находился не только на свободе, но и в частном доме.

…По некоторым данным, он находился на вилле самого Парвуса в берлинском пригороде Ванзее, что выглядит вполне логично, т. к. он был в таком случае под постоянным присмотром и агента германской разведки, и такого же «гениального авантюриста»-махинатора. Впоследствии, после смерти Парвуса, его виллу прибрали к рукам нацисты, и вроде бы сам Геббельс поселился в ней…

Вот так в сложнейше запутанных, многократно взаимопересекавшихся лабиринтах всевозможных интриг, различных разведывательных контактов, межличностных и агентурных связей на стыке тайной дипломатии, разведывательной деятельности и закулисной активности тайных, на руинах некогда процветавших двух сильнейших империй континентальной Европы зарождалась первая молекула всего того, что впоследствии тот же Л. Д. Троцкий назовет не иначе, как «аксиомой внешней политики Советского Союза», т. е. «союз с Германией независимо от ее государственной формы».

И было бы крайне удивительно, если бы вся эта история закончилась бескровно. Потому что было бы еще удивительнее, если бы «повивальная бабка» подавляющего большинства мировых интриг, катаклизмов и войн за последние три столетия — «старая добрая» Великобритания и ее разведка не сыграли бы на опережение в своем вечном стремлении взять под свой неусыпный контроль все то, что еще только в будущем может превратиться в союз двух континентальных гигантов Европы — Германии и России. Соответственно, нет ничего удивительного и в том, что некоего господина «Доманского» с нетерпением ожидал в Лугано господин Локкарт. В мире разведок ничего случайного не бывает, тем более когда речь идет о британской разведке, а вопрос касается Германии и России — именно в этом случае британская разведка извернется ужом, но все постарается выследить и разузнать. Соответственно, не менее естественно и то, что британская разведка отслеживала пребывание Радека в Берлине. Потому как не понимать, что означают все эти тайные шашни с Радеком, британская разведка не могла — она уже летом 1919 г. самым что ни на есть «традиционным» образом отреагировала на эту информацию устами своего выдающегося сотрудника и еще более выдающегося геополитика Хэлфорда Маккиндера, представившего британскому правительству настойчивые рекомендации о том, чтобы как можно дальше чисто в географическом смысле развести друг от друга Германию и Россию, граничивших между собой до 1 августа 1914 г. А это означает, что британская разведка располагала едва не всей полнотой информации еще только о намечаемом союзе двух изгоев.

Таким образом, надо признать, что еще с первых послеоктябрьских дней подозревавшая возможность такого поворота событий (это отчетливо видно по первым послеоктябрьским донесениям британского посольства в Петербурге) британская разведка оказалась на высоте и с того момента уже не выпускала из поля своего зрения весь процесс зарождения, становления и развития германо-советского сотрудничества, в т. ч. и перерождения его военной части в грозящий высшим национальным интересам Великобритании заговор военных. Причем в кооперации не только с германскими генералами, но и, как увидим из дальнейшего расследования, также в союзе с милитаристски настроенными японскими евразийцами. Карл Хаусхофер, например, совершенно не случайно даже 21 год спустя после тех событий в «Континентальном блоке…» особо подчеркнул, что «ухватывание нити контактов» напрямую было связано с тем, что именно немцы должны были взять на себя миссию «сблизить политические интересы японцев и русских в поисках благоразумного пограничного урегулирования и через него обеспечить свободный тыл на других направлениях политической деятельности». В этих его словах по сути дела вся квинтэссенция военно-геополитического заговора по оси Берлин — Москва — Токио, хотя сами эти слова были написаны спустя три года после ликвидации заговора Тухачевского.

Однако британская разведка уже в самом факте причастности Хаусхофера к этим тайным ночным бдениям с Радеком усмотрела именно такую перспективу, назвать которую вслух сам Хаусхофер решился только в 1940 г. И именно поэтому британская разведка не успокаивалась до тех пор, пока не довела дело до логической, с ее точки зрения, кровавой трагедии 1937 г., к тому же использовав ее как непосредственный пролог к Мюнхенскому сговору с Гитлером. И это тоже ее, британской разведки «почерк» в уникальном «искусстве» из одной, очень серьезной угрозы выжать как минимум две прибыли. Но тогда до всех этих событий было еще далеко, и даже сам «гений мирового пролетариата» абсолютно не отдавал себе отчета в том, что кирпичик за кирпичиком строит фундамент будущей трагедии, в т. ч. и 22 июня 1941 г…