Репо (ЛП) - Гаджиала Джессика

А потом я оказалась в Вермонте, где могла пройти практически по любому тротуару и никогда не столкнуться ни с одной живой душой или проехать, не увидев на дороге больше горстки машин.

Итак, переполненные тротуары, постоянный визг тормозов такси, гудки клаксонов, тряска метро под ногами в любое время, нескончаемый блеск… это было отталкивающе.

Но, как бы то ни было, я думала, что это то, что мне нужно. Мне нужно было исчезнуть. Мне не нужно было быть той наивной, доверчивой девушкой, которая месяцами жила над автомобильной разборкой и никогда не осознавала этого, несмотря на то, что я видела, как мужчины снимали двери с случайных машин или снимали стереосистемы, и что предполагаемые владельцы автомобилей, казалось, никогда не приходили, чтобы забрать свои машины.

Я была счастлива быть безымянным, безликим человеком в толпе, быть просто еще одним винтиком в колесе, которым был город, который никогда не спит.

Я взяла немного бабушкиных денег и сняла себе квартиру, которая была такой маленькой, что я не могла пройти больше десяти футов в любом направлении, не ударившись о стену. Но это было не так уж плохо, и это было все, что я могла себе позволить. Я получила незаконченную степень и закончила ее онлайн, работая за прилавком в аптеке. Затем, с дипломом в руке, я начал подавать заявки на работу, которая позволила бы мне иметь немного дополнительной мелочи в карманах после оплаты аренды и коммунальных услуг.

Вот так я и наткнулась на компанию «Козлов Инкорпорейтед».

Это было похоже на любой другой офис, в котором я проходила собеседование. Там были столы, стулья и офисное оборудование. Однако обстановка была немного лучше, чем в других офисах, изящная, современная, возможно, дорогая, хотя у меня не был набит глаз на такие вещи.

Сам Виктор Козлов был в офисе, чтобы провести со мной собеседование. Он был именно тем, чего можно было ожидать от человека по имени Виктор Козлов. Он был высоким и мускулистым, с сильной, низкой линией бровей над карими глазами, выдающимся, но не неприятным носом и квадратным подбородком. Он был привлекательным в возрасте где-то около тридцати, с гулким голосом, который, даже когда говорил тихо, казалось, отражался во всем вашем организме. За все время, что я знала Виктора, я никогда не видела его ни в чем, кроме идеально сшитого костюма.

У Виктора был брат Руслан, похожий внешне, и это было все. Там, где Виктор предпочитал красивые костюмы, дорогие часы и кубинские сигары, Руслан предпочитал джинсы, толстые вязаные свитера зимой и простые футболки летом, дешевую водку до избытка по пятницам в рабочее время и свой старый потрепанный пикап. Там, где Виктор командовал в комнате, Руслан владел ею со своим легким непринужденным очарованием. У обоих был акцент, и мне всегда нравилось, когда они приходили в офис, и я могла слушать их. Хотя грубый русский акцент был совершенно не похож на гладкий, отшлифованный звук, который был у Тато, я всегда просто любила слушать, иногда закрывать глаза и позволять звукам омывать меня.

Излишне говорить, что я получила эту работу.

И мне действительно нравилась эта работа.

Это была в основном одиночная работа, просто ведение бухгалтерии, иногда отвечая на телефонные звонки. Братья Козловы владели рестораном, ломбардом и небольшим гастрономическим пабом.

Иногда Руслан заглядывал к брату и болтался за его столом, поставив грязные ботинки на полированное дерево, как будто ему было абсолютно наплевать на то, что его брат был полной задницей в таких вещах, как опрятность и внешний вид. Он потягивал водку, которую держал в баре, и болтал со мной на любую тему, от последнего убийства до историй о зимах на его родине.

— Такая девушка, как ты, блондиночка, заставила бы мужчин упасть на колени, чтобы заявить на тебя права, согреть тебя зимой, — говорил он мне, вечно льстя моему тщеславию так, что я часто задавалась вопросом, было ли это просто его кокетливой натурой или он действительно имел это в виду. В любом случае, это было приятно слышать, и я, возможно, испытала к нему легчайшую симпатию. — Знаешь, как они согреют тебя? — спросил он, приподняв темную бровь и подергивая губами.

— Могу себе представить, — сказала я, слегка покраснев, когда перебирала бумаги на столе.

— У тебя когда-нибудь был русский любовник, котёнок? — спросил он низким, соблазнительным голосом.

Позже я спрошу Виктора, что значит «котёнок». На что он скривит свое лицо, потом покачает головой и скажет, что это означает «котёнок».

— Нет.

— Нет? — спросил он, обойдя мой стол и склонив голову набок, чтобы посмотреть на меня так пристально, что мне пришлось бороться с желанием поерзать на стуле. — Ты не пожалеешь, — сказал он, улыбнувшись мне и направляясь к двери. От меня не ускользнуло, что он не сказал «ты не будешь жалеть», а «ты не пожалеешь», как будто это было для меня случайностью. Как, может быть, он хотел быть тем первым русским любовником.

Так что, возможно, часть меня винила в своей невежественности девичью влюбленность в одного из моих боссов.

Но, по правде говоря, скорее всего, это была даже не моя вина.

Все это было так хорошо завуалировано.

Если бы я не была таким перфекционистом в работе, то, возможно, пропустила бы это.

Позже я поняла, что Виктор нанял меня потому, что у меня «просто была» онлайн-степень, что, возможно, я не была так образована или так внимательна к деталям, как кто-то, кто учился в университете.

Он явно ошибался.

И однажды снежным, несчастным январским утром, оставшись одна в офисе, где я, казалось, не могла достаточно согреться, я впервые начала замечать несоответствия. Поначалу это были просто мелочи, которые я всегда просто списывала на неизвестный доход, просчеты кассовых аппаратов или неучтенные деловые расходы. Это было до тех пор, пока я не начала видеть, что каждый месяц каждая из этих сумм была точно такой же. И, конечно, я достаточно разбиралась в финансах, чтобы знать, что, эй, странные сходства случались время от времени. Но не каждый месяц в течение года.

Итак, оказавшись в офисе во время того, что оказалось метелью, я начала копать.

Это не заняло много времени, пока я не почувствовала, как в моем животе появилась яма, тяжелая, странная, неприятная.

Большинство несоответствий были совершенно необъяснимы.

Дело было не в реестрах.

Это был не возврат денег.

Это были не что иное, как денежные вклады неизвестного происхождения.

Я загрузила кофеварку и принялась рыться в картотечных шкафах, молясь найти что-нибудь, что указывало бы на что-то другое, кроме каких-то незаконных сделок.

Вот тогда я их и нашла: файлы, которые изменили всю мою жизнь.

Трясущимися руками я потянулась к своему мобильнику, открыв окно инкогнито, чтобы не было истории моих поисков, и посмотрела про братьев Козловых. И, скажем так, мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что люди, на которых я работала, были не просто успешными российскими бизнесменами. Конечно, они действительно владели законным бизнесом, таким как их ресторан, паб и ломбард. Но они владели ими, чтобы отмывать грязные деньги, которые они получали другими способами, а именно привозили бедных, безнадежных женщин со своей родины и продавали их с аукциона тем, кто больше заплатит. Это не было, в традиционном смысле, торговлей людьми. Конечно, женщинам обещали то, чего они обычно не получали, а именно богатых мужей, которые могли бы помочь им содержать свои семьи и дома, но женщины не то чтобы не хотели. У них просто не было других вариантов. Но все же, в глазах закона, это была продажа людей и совершенно незаконная. Очевидно, правоохранительные органы пытались поймать их в течение многих лет. Но они никогда не попадались.

Так было, пока они не наняли меня, я думаю.

Видите ли, было много вещей, на которые я все еще могла претендовать: немного ненаблюдательная, слишком добродушная, не очень мыслящая на два шага вперед, но я не была и пообещала себе, что никогда больше не буду доверчивой или наивной.