Приключение собаки - Фредерик Марриет

Благодаря средствам, получаемым им от С. -Жерменского двора, он имел возможность развить контрабанду на очень широкую ногу, так что она приносила теперь громадные барыши; в то же время, благодаря введенным им порядкам, риск и опасность этого промысла значительно уменьшились. Теперь ему необходима была для пущей надежности какая-нибудь личность, которой можно было бы поручить постоянный надзор и охрану пещеры и складов контрабанды; на это вызвалась его доблестная супруга, леди Барклай, такая же горячая приверженца Якова II, как и ее муж. В конце 1696 г. эта превосходная женщина с единственным своим ребенком, прелестной маленькой девочкой, окончательно переселилась на остров и поселилась в темной пещере, после чего сэр Джордж сделал новое распоряжение, чтобы все женщины постоянно пребывали в пещере на острове, а мужчины оставались на противоположном берегу и только наезжали на остров. С того времени леди Барклай постоянно жила на острове, занимаясь домашними работами и воспитанием своей маленькой Лилли и ведя свою секретную корреспонденцию. Мужественная женщина безропотно сносила все неудобства и лишения, считая себя счастливой тем, что может послужить своему государю. Что ни говори, но эта несчастная и неразумная семья Стюартов, несомненно, обладала какой-то особенный чарующий силой, потому что в истории нет другого царствующего дома, который бы возбуждал к себе столько симпатий и порождал столько настоящих подвигов бескорыстной преданности, как дом Стюартов.

Вскоре после трагического происшествия на скалистой площадке из пещеры вышел иезуит и подошел к сэру Джорджу.

— Что, покончили с этим предателем? — спросил он.

— Да! — мрачно отозвался сэр Джордж.

— Что же, мы сегодня ночью отправимся отсюда?

— Да, непременно! Какие же вести везете вы в С. -Жермен?

— Важные вести! — сказал иезуит. — Повсюду царит недовольство; дело епископа Ватсона навлекло массу нареканий на узурпатора! Словом, все как будто готово!

— Ну, а в Шотландии что слышно?

— И там все назрело и готово к жатве, но об этом мы поговорим после. А теперь я хотел вам сказать, что офицер, командующий куттером «Юнгфрау», по всем вероятиям, человек продажный, и купить его за деньги возможно! Такого мнения ваша супруга, и она желала бы попытаться подкупить его!

— Да, я слышал, и Нанси Корбетт того же мнения! Попытаться можно; он может нам быть очень полезен, и никто не заподозрит его. Все это, мне кажется, следует предоставить Нанси. Мы можем пользоваться им; платить, но не доверять!

— Леди Алиса того же мнения. Но вот Лилли идет нас звать к завтраку!

Вечером того же дня лодка была осторожно спущена на воду. Иезуит и сэр Джордж со своими контрабандистами переплыл канал и высадились в Шербурге, откуда двое первых с величайшей поспешностью направились туда, где в данный момент имел свое местопребывание двор короля Якова II.

ГЛАВА XIX. Костлявого посылают за банкой с черной краской

Куттер «Юнгфрау» все еще стоял на якоре в гавани Портсмута. День был пасмурный, туманный и дождливый. Мистер Ванслиперкен был сегодня особенно не в духе, так как по требованию своего начальства должен был покрасить «Юнгфрау» свежей черной краской в ожидании своей новой кормовой шлюпки. Эту операцию он никогда не производил без особого требования со стороны начальства, так как отпускавшуюся ему краску тотчас же продавал, и покрасить судно было для него все равно, что выложить деньги из своего кармана. На этот раз, на свою беду, он приступил к окраске «Юнгфрау» накануне и вдруг вследствие внезапно изменившейся погоды, вследствие дождя, который за ночь смыл почти всю краску, приходилось не только начинать снова свою работу, — это бы еще ничего, ведь рабочие даровые, но и принимать на себя двойной расход. Немудрено, что мистер Ванслиперкен был не в духе, и не только не в духе, но даже в самом скверном расположении духа. Он решил съехать на берег и навестить свою матушку, ввиду чего, захватив под мышку свой большой дождевой зонт, вышел на палубу, чтобы приказать готовить себе шлюпку.

Туман стоял такой густой, что на набережной трудно было различать дома, но ветер спал, и Ванслиперкен посмотрел вниз, чтобы убедиться, насколько дождь смыл краску. Смыло почти все дочиста. Он перегнулся через корму и заметил, что там еще висела лесенка, на которой стоя или сидя работал матрос, и, о ужас, — на лесенке еще стояла банка с краской, наполовину наполненная дождевой водой, и в ней торчала еще кисть. Мистер Ванслиперкен собирался уже крикнуть кого-нибудь, чтобы убрали краску, но наверху никого не было. Вдруг блестящая мысль осенила его, мысль, подсказанная ему, несомненно, самим дьяволом. Ему представлялся блестящий случай, которым он непременно должен воспользоваться! Ванслиперкен поспешно направился в свою каюту, где застал Костлявого, глодавшего сухари: бедняга был очень голоден; ввиду важности случая Ванслиперкен на этот раз не придал этому преступлению особого значения и даже как будто не заметил его.

— Костлявый, — сказал он. — Один из матросов забыл свою банку с краской и с кистью под кормой! Поди, принеси ее сюда немедленно!

— Да, сэр! — ответил Костлявый, удивленный необычайно спокойным тоном, каким с ним говорил его господин.

Проворно взбежал он наверх, добежал до кормы, взглянул вниз, увидел малярную лесенку и банку с краской и в следующий момент спустился вниз. Ванслиперкен схватил свой охотничий нож и осторожно прокрался на палубу. Оглянувшись кругом и убедившись, что наверху не было ни души, он тихонько добрался до кормы, заглянул вниз и заметил, что канат, на котором держалась доска, заменявшая лесенку, задрожал. Костлявый собирался уже забраться снова на палубу, но в этот момент дьявол подтолкнул Ванслиперкена, и он перерезал ножом канат.

Раздался тяжелый всплеск воды… Убоявшись своего собственного поступка, лейтенант опрометью сбежал вниз и заперся в своей каюте. Дрожа, как осиновый лист, присел он к своему столу: совершив в жизни своей немало преступлений, он теперь впервые решился на убийство; лицо его было бледно, как мел, ему было дурно, он едва мог держаться на ногах, колени подкашивались под ним. Шатаясь, подошел он к своему шкафу, налил стаканчик настойки и залпом выпил ее; выпитая в неуказанное время настойка подбодрила его. Он снова вышел на палубу и приказал подать себе шлюпку. Ванслиперкен много бы дал за то, чтобы взглянуть под корму, но боялся это сделать и стал торопить матросов. Спустя минуту он сидел уже в шлюпке, а несколько позже высадился на берег. Он почувствовал некоторое облегчение, ощутив твердую почву под ногами, и быстро зашагал по направлению жилища своей матери, но ему все казалось, что он идет недостаточно быстро. Наконец он добрался до ее каморки и взялся за ручку двери; дверь была заперта снутри. Он стал стучать так нетерпеливо, что старуха стала громко ругаться; едва успела она отворить, как он, точно бомба, влетел в комнату, снова вернулся к двери, запер ее на ключ и в изнеможении опустился на ближайший стул.