Ничья - Александра Лимова

этаже, переделанные из двухкомнатной квартиры в студию ему понравились. Ремонт действительно неплохой. Он был незакончен, когда я сюда только въехала и по договоренности с арендодателями заканчивала на свои средства, превратив псевдолаундж (средствами я не особо располагала на тот момент, а Улька даже не заикалась о помощи, прекрасно меня зная) в сдержанных тонах, который постепенно довела до совершенства и уже не псевдо. Разувающийся Марк охарактеризовал мою квартиру как уютную, а бывшая владелица дизайн-студии с ним согласилась. С утра он уехал, когда на часах еще семи не было и я не собиралась вставать и в каком виде я была в постели догадаться не трудно, потому такой мой внешний вид оказался непривычен господину Гросу.

— В погоне за идеальным кадром я что только не делаю. — Пояснила, потянувшись к своему рюкзаку, чтобы извлечь подготовленный для Марка подарок. — Лежа, стоя, сидя, ползком. Валялась в клумбе после дождя, стояла почти на четвереньках в луже, лежала на рельсах, карабкалась на деревья. С забора один раз упала… А, нет, два. Просто второй раз забор свалился вместе со мной. — Удрученно вздохнула, вспоминая месяц проведенный с гипсом на левой руке. Зато фотосет был чудесным, одни из самых залайканных снимков.

— Опасная работа. — В его голосе улыбка и тень одобрения.

— Зато результат стоящий, если стараться. — Сжав коробочку в пальцах, оглянулась. И замерла. От ударившей в голову идеи. — Можно я… — автоматом сцапав фотоаппарат, полностью развернулась, пристально оглядывая его. Все так же сидящего на борту ванной, в рассеянном свете еще неубранного освещения выглядящего изумительно. Представитель золотой молодежи, прекрасно поняв мой вопрос, только начал подыскивать вариант деликатно отказаться по понятным причинам, но я искренне заверила, — никуда ничего не выставлю, исключительно для себя. У тебя внешность многоплановая, ты выглядишь не графично несмотря на любой ракурс.

— Не графично? — Улыбнулся уголком губ, едва заметно кивнув. Дав разрешение.

— Не стандартно. — Сняла широкоугольный объектив, потянувшись за портретником. — В фешн индустрии любят эталонные лица, графичные. Четкие, резкие, выражающие что-то одно, на которых можно нарисовать все что угодно, там тщательно избавляются от изюминок и подгоняют все под стандарты красоты. Это скучновато на мой взгляд. А есть не графичные лица, индивидуальные, такие хочется рассмотреть подробнее и в зависимости от ракурса, освещения и мимики человек выглядит на каждом кадре иначе, чем на предыдущем. Иногда очень. И-индивидуальность. Так что тебе есть чем гордиться.

— Такого мне еще не говорили. Так меня не кадрили, такого не говорили… Соня, имей совесть, я начинаю испытывать доселе неведанную застенчивость. — Рассмеялся, наблюдая мое приближение к нему с фотоаппаратом и небольшой коробочкой.

— Реквизит, — пояснила я, открывая коробку и торжественно, будто медаль, протягивая ему. — После съемки можете оставить себе.

Марк немного удивленно приподнял бровь, извлекая из коробки мужской браслет, сплетенный из черной кожи, с вставками двух квадратных шармов из медицинской стали. Качественное изделие от одного неплохого Голливудского бренда. Плетенный ремешок средней ширины, со сдержанным декором и надежным магнитным замком, гармонично смотрящийся даже в деловом луке. Я про последнее прямо как чувствовала. Но соль этого подарка была в другом — заставившая его улыбнуться и, прикусив губу, удовлетворенно посмотреть на меня, когда он обнаружил гравировку на внутренней поверхности шармов. Два элемента декора, по слову на каждый: «non» и «stop».

— Я точно оставлю себе этот реквизит, — фыркнул, застегнув браслет на правом запястье, чуть выше часов и дернув меня на себя, поцеловал.

— Так, делу время, — отстранилась я, отпихивая его сжавшие талию руки, чувствуя, что через пару секунд нам будет совсем не до съемки.

В принципе, он будет хорошо смотреться при боковом освещении, ровном, приглушенном и рассеянном, поскольку так оно формирует хорошие тени на линиях лица, в том числе на скулах. Октобокс даст мягкий свет, легко управляемый, только настроить правильно… Занимаясь освещением, для сверки постоянно вглядываясь в его лицо, заинтересованно спросила:

— Ты считаешь себя красивым?

— Ну… — озадачился, как и всякий мужик, которому впервые задают такой вопрос.

Есть! Мимика великолепна в таком освящении.

Подхватив фотоаппарат, присела в полутора метрах перед ним, так и сидящим на краю ванной.

— Не уродом точно, а так… — пожал плечом, глядя в объектив. — Мне на тебя смотреть?

— Пока да. — Отсматривая сделанные кадры и увеличенный максимально удачный, поняла, что намечаются проблемы. Кое-кто, несмотря на свой стиль поведения, внезапно оказался весьма закрытым человеком. Придется вытаскивать разговорами. — Человек так устроен, что видит себя избирательно. Расслабь плечи и немного отклонись назад. Да, так. — Еще попытка с серией снимков. Снова херня полная. — Это нормально видеть себя избирательно. Ну, знаешь, замечать в себе больше того, что нравится. Или не нравится, но это уже вопросы психики самого человека. Подбородок немного выше и левее, да. — Просматривая результат, снова покачала головой. Не то. Ладно, попробуем по-другому. Переместившись немного наискось, вновь сняла. — Часто наш мозг додумывает-домысливает какие-то невидимые глазу детали или минусует что-то из своей внешности. Общее одно — объективно оценить себя сложно. А камера беспристрастна — она видит все и если фотограф не рукопожоп, то можно вычеркнуть что-то, не прибегая к фотошопу. И подчеркнуть порой неожиданные для человека вещи.

Просмотр результатов и снова на дисплее не то.

— Я не слишком фотогеничен? — иронично спросил Марк, глядя на меня, хмуро пролистывающую кадры.

— Напротив. И ты позируешь, — недовольно резюмировала, поднимая на него взгляд.

— Вроде нет. Да я и не умею. — Легкая растерянность.

Поймала этот момент. Просмотр кадров и снова хреновый результат. Пиздец. Он чрезвычайно закрыт. Камера видит все…

Ладно, где наша не пропадала, а поболаболить я всегда любила.

— Все умеют позировать, — понизив и смягчив голос, возразила я. — Некоторые начинают подсознательно при виде камеры. Это как синдром белого халата в медицине, когда человек неосознанно начинает волноваться при виде доктора. Этакий условный рефлекс. Правая брючина испачкана.

Его взгляд тут же вниз, одновременно слегка подаваясь вперед и приподнимая ногу. Фокус на лице, съемка.

Отсмотрела пойманный кадр. И опять мой полный провал, как фотографа, ибо не видно главного. Акценты смещены и внимание обращаешь на ненужное и совсем неважное.

Задумчиво посмотрела на Марка, не обнаружившего изъяна в своем внешнем виде и усмехнувшегося. Расслабленно, лениво. Эка ты загадочная штуковина, вроде весь такой на блюде, но, оказывается… Видимо,