Рэй! - Сергей Викторович Вишневский

— Ее казнили захватчики?

— Нет, они прекрасно знали кто она такая. Ее приказали захватить, но солдаты… солдаты войдя в храм встретили сопротивление жрецов и принялись рубить направо и налево. В итоге… Садрин Кавелькасская была зарублена мечом какого-то пьяного солдата.

— Ее просто зарубили?

— Знаешь, не каждый целитель того времени, смог бы выжить после удара, отделяющего голову от тела. Садрин могла бы… если бы не потратила кучу сил, чтобы удержать в мире живых старшего священника, что пал от удара меча в живот, — произнес Карл и хмыкнул, так и не отведя взгляда от груди ученицы. — Пойдем.

Он открыл дверь и запустил в камеру девушку, после чего подошел к столу, на котором лежал кинжал и кипа бумаг.

— Эти две приговорены к казни гильдией торговцев, — указал он на растянутых за руки и за ноги цепями мужчин. — Первый — разбойник, что убивал и грабил на торговом тракте. Второй — мошенник, что обокрал гильдию почти на пять сотен золотом. Тут бумаги с показаниями свидетелей и их признанием с подробностями.

Темная сущность взяла в руки кинжал и подойдя к девушке вложила его в руки.

— Итак. Твой первый урок. Самый сложный. Убить их должна именно ты.

— Но… я… — растерялась девушка.

— Ты. Ты будешь убивать очень часто. Кроваво. С запахом паленой плоти. С разбросанными кишками по округе. И я хочу, чтобы ты усвоила первый и самый важный урок тут. В безопасности, а не в бою.

— Зачем? Зачем это…

— Чтобы в момент, когда ты будешь на волоске от смерти, — произнес Карл и ткнул пальцем ей в лоб. — Чтобы вот тут не было даже мысли жалости. Жалость — это то, что тебя может погубить.

Карл глубоко вздохнул и вышел из камеры, прикрыв дверь, но не закрывая ее. Он облокотился на стену и задумчиво уставился на противоположную. Его не беспокоило странное бормотание и крики. Не беспокоил истошный вопль и предсмертный хрип перемешанный с бульканьем.

От стены он отлип, когда дверь скрипнула и на пороге появилась Белла с руками по локоть размазанными кровью.

Девушка выглядело растеряной, глаза бегали, руки дрожали, а на глазах застыли слезы.

Карл подошел к ней, забрал оружие, а потом заглянул в голубые великолепные глаза.

— Улыбнись, валькирия, что вкусила крови. Нам предстоит долгий и трудный путь.

Глава 9

Жанна стояла на корме и хмуро смотрела на два корабля, что догоняли ее «Страстный поцелуй».

Два черных паруса, что приближались с каждым часом все сильнее, словно неумолимая смерть, шли за ними уже не первый день.

Сначала просто появившись на горизонте, затем постепенно, ловя ветра, начали их настигать. Не помогали уловки с течениями, маневры между рифами и даже откровенные прятки между «Чертовыми коленками» — россыпью крайне мелких островов, заросших деревьями, что помогали спрятаться от преследователей.

— Капитан, — раздался голос за спиной у женщины. — Это точно «Боевая черепаха».

— Значит второй — «Небесный гром», — кивнула Жанна, закусив губу. — Еще бы знать, откуда столько ветра в их парусах. Неужели артефактов накупили?

Она обернулась и с тяжелым взглядом уставилась на своего боцмана, что держал в руках громоздкую артефактную трубу. Отложив ее, боцман осторожно вытащил из левой глазницы вторую часть артефакта — округлый кристалл, покрытый письменами на древнем языке.

— Что делать будем, Капитан? — спросил он, протерев часть артефакта, что вставлял себе вместо глаза, об штаны. — Если они на артефакты под ветер не поскупились — думаю и боевыми запаслись.

— Знаю, — недовольно произнесла Жанна. — Проверь противопожарный аретфакт. Думаю жечь нас будут.

— Уже. Все работает, но камней всего шесть. На пару заклинаний хватит. Больше — вряд ли.

— Я поняла, — кивнула женщина и оглядела команду, что была полностью на палубе. Часть из нее занималась парусами, стараясь выжать из ее корабля максимум скорости. Часть внимательно смотрела на капитана. — Чтобы я еще раз с благородными связалась, медуз мне в похлебку…

Она дернула щекой и недовольно вздохнула.

Корабль покачивало на небольших волнах. Он шел на полном ходе, по ветру, разбивая волны, но несмотря на это, один из самых быстроходных кораблей этого побережья, не мог уйти от двух преследователей.

Работа, которую ей предложили в последнем порту была до ужаса банальной. Нужно было отвезти послание к архипелагу. Обычное письмо, защищенное магией от вскрытия. Ничего более. Жанна старалась не лезть в политику, однако именно в этом порту ее прижали.

Беспрепятственно пропустив ее в порт, встретив как полагается с распорядителем, приняли груз, а затем в наглую арестовали всех ее офицеров и ее саму, поставив перед фактом — она преступник.

Нет, Жанна не была святой, и имела сразу три каперских патента от каждой из претендующих на архипелаг стран. И флаг она поднимала тот, который был выгоден в определенной ситуации. Это давало место для маневра и позволяло грабить, при случае, любого торговца.

Однако, ее вольнице пришел конец.

Именно там, в Гресте, в казематах она и согласилась на работенку, за которую ей обещали все простить, хорошо заплатить, при условии, что она откажется от каперских патентов других стран.

Был ли выбор у Жанны?

Конечно, нет.

Ей нужно было только выбраться из этой тюрьмы, получить свой корабль и команду, после чего она была бы свободна как ветер в море.

Ее отпустили.

Дали минимум припасов, только для того, чтобы впроголодь добраться до места назначения, обобрали как липку, и выпнули под зад с письмом.

Всю корабельную казну и хорошую премию, ей обещали на месте назначения.

Жанна была не дура, и отчетливо понимала, что дело гнилое. Из-за простого письма такого цирка никто бы устраивать не стал. А о том, что ее подозревают в банальном пиратстве, она думала уже давно, собираясь перебраться в другую часть света.

И вот, на третий день ее плавания, на горизонте появились черные пиратские паруса.

Это были капитаны Эш и Мист. Два напыщенных идиота, что не раз подбивали к ней клинья. Однако, что первый, что второй не вызывали у нее никаких чувств. Более, проверив, что одного, что второго, Жанна убедилась, что единственное, за что их стоит уважать — работа языка. Уж больно хорошо они себя расхваливали и распускали хвосты, словно павлины.

И то, зачем эти двое,