(Не)счастливый вагон 13 (СИ) - Татьяна Бэк

Ната глотала слезы, Айнура всхлипывала, даже у Саныча глаза были на мокром месте. А вот Люба держалась. Не знаю, каких усилий ей это стоило, лишь закушенная нижняя губа выдавала её. Если бы сейчас моя проводница заплакала, то я не нашёл бы сил выйти на станции и остался с ней, в надежде, что может пронесëт и полиция не станет слишком активно опрашивать пассажиров. Но ни слезинки. Спасибо, родная.

— Люба, прочитай это, когда мы выйдем, — засунул сложенную записку в кармашек и погладил узкую прохладную кисть, — ты замёрзла?

Девушка зябко подëрнула плечами и попробовала улыбнуться.

— Всё нормально, не волнуйся. Ничего не забыли? — она старалась не приближаться ко мне.

Не выдержал первым, сгрёб проводницу в объятия, прижавшись к её щеке тихо прошептал: «Я написал свой номер, только, пожалуйста, никто не должен его знать, кроме тебя. Сожги потом записку. Позвони мне, когда приедете во Владивосток. Я люблю тебя и буду ждать!»

Девушка вдруг обмякла в моих руках.

— Что с тобой?

Проводница была без сознания — сказалось напряжение последних дней.

— Влад, неси её в купе, Айнура, ты сегодня у нас главная по девушкам в обмороке, побудь с Любой, поезд скоро остановится, я открою двери, — Саныч снова взял всё в свои руки.

Все замерли, словно ослеплённые вспышкой. Я прижал к себе бесчувственное тело любимой, не желая отпускать её.

— Хоп-хоп-хоп, двигаемся, стоянка три минуты! — начальник поезда аккуратно подтолкнул Нату к выходу.

Я положил Любу на полку в её купе и на секунду зажмурился: мне казалось, что земля уходит из-под ног.

Глава 21

Любовь

В какой-то момент мне показалось, что земля уходит из-под ног. А дальше пришла темнота, в которой продолжал звучать голос Влада: «Я люблю тебя и буду ждать».

Когда я открыла глаза, надо мной склонялась испуганная Айнура.

— Наконец-то пришла в себя! Я уже волноваться начала. Как себя чувствуешь?

— Голова кружится, а так нормально. Что произошло?

— Ты сознание потеряла, девочка.

— Где Влад? — я уже знала ответ.

— Они сошли на станции. Ната рыдала, а он лишь зубами скрежетал да что-то под нос бормотал. А вид груууустный! — Айнур по-бабьи подпёрла щëку рукой и вздохнула. — Тяжело ему было, аж мне душу рвало, когда смотрела.

«Вот и всё!»— мелькнуло в голове. Теперь мне не надо было держаться, казаться сильной, шутить и улыбаться. Стоило ослабить самоконтроль и слëзы хлынули сами собой. Их было столько, словно они собрались затопить весь мир. Айнура суетилась вокруг, обнимала, совала под нос то воду, то валерьянку, то коньяк. Я лишь послушно глотала жидкость и продолжала раскачиваться, глядя в одну точку и периодически смахивая особо назойливые или раздражающие слезинки.

— И долго она так? — голос Саныча возник откуда-то сверху.

— Уже второй час пошёл, совсем плохо девочке. Не знаю, что и делать! — Нюра озабоченно цокнула языком.

— Может, ей валерьянки?

— Уже давала. И Валерьянку, и воду, и коньяк.

— Ладно, попробуем метод встряски.

Я ожидала чего угодно, но не того, что начальник в прямом смысле начнёт трясти меня за плечи и орать в лицо: «Самсонова! Очнись! Приди в себя!»

— Вам, дядь Саш, только спасателем работать! Кто от страха на тот свет не отправится, точно очнëтся. Оглушили меня!"

— Ну вот, узнаю нашу Любу. Как ты?

Мне и самой интересно, а как я? Физически — нормально, только нос забит из-за того, что рыдала два часа. Этим мой анализ состояния закончился, лезть глубже, в область тонких материй и эмоций не хотелось совершенно — если начать копать, может и завалить, не выберешься потом.

— Вы не против, я хочу немного одна побыть. Да ладно, сидите тут. Я в пятом как раз приберу.

Это было единственное место, куда меня сейчас тянуло, словно магнитом. Купе ещё хранило ощущение присутствия Влада, казалось, вот-вот он войдёт, замрëт в дверях, а потом подастся ко мне всем своим сильным стремительным телом.

Я села на койку и закрыла глаза. Ещё несколько часов назад мы были здесь с Волком: были вместе, были единым целым, были счастливы. Ткань реальности трещала по швам, я отказывалась принимать её такой, воскрешая в голове образ любимого, вспоминая каждое его прикосновение.

Последнее, которое помню — нежное поглаживание руки. А перед этим он положил мне записку в карман и сказал выучить номер, который там записан. В панике принялась шарить по одежде, не хватало ещё потерять листок и подставить Влада, а ведь он просил быть максимально аккуратной. Пока я сумбурно себя ощупывала, перед глазами неслись картины одна другой страшнее: вот записку находит особо бдительный милиционер и начинает устанавливать местонахождение абонента; возможен вариант хуже — заменяем бдительного милиционера на какого-нибудь бандюгана, который не теряет надежды разыскать Нату и Влада.

Записка оказалась в кармане, который уже трижды осматривала: расшатанные нервы — не лучший помощник. Строчки, написанные твëрдым уверенным почерком, плыли перед глазами, слезы вновь навернулись сами собой.

"Моя святая проводница, мой сумасшедший ангел, амазонка, сучка, любимая девочка. Прошу тебя лишь об одном: если ты готова быть вместе с беглецом и изгнанником, который потерял от тебя голову, позвони по номеру +7…

………… как только будешь во Владивостоке, но не раньше. Чем меньше ниточек и следов ведёт ко мне, тем больше шансов, что получится скрыться. Я буду ждать твоего звонка. Вместе мы найдём выход из любой ситуации.

Волк.

P. s. Загляни под подушку."

«Я тоже тебя люблю, мой Волк!» — целую листок, принюхиваюсь в надежде, что он ещё хранит запах Влада, но увы.

Будет меня ждать… От этой мысли вновь кружится голова. К чёрту всё! Меня ничто не держит. Жаль расставаться с коллегами и не хочется подводить Саныча, но думаю, ему удастся найти кого-нибудь мне на замену. Свобода и неизвестность; радостное предвкушение и страх; пьянящее безрассудство и еле слышный голос разума.

Дождись меня, любимый!

Глава 22

Влад

Внутри домика начальника станции, сухо представившего «Суров», было тепло и уютно. Кто бы подумал, что этот суровый Суров любит шторы с оборками и фигурки котиков.

— Как хорошо у вас! А фикус настоящий? Надо же, не думала, что они такие огромные бывают! — Ната щебетала и улыбалась во все тридцать два. Хозяин сразу поплыл и начал рассказать о правилах полива растений.

Пока эти двое последователей Флоры обменивались знаниями и секретами, я задремал, убаюканный их голосами. Надеялся, что сон подарит мне забвение и покой, но не получилось. Снова слишком яркие и детальные сны — каждый связан Любой — и все в жанре эротического триллера с уклоном