Призрачная погоня - Юрий Иванович

Видимо, мать вырвалась из сдерживающих объятий отца и прибежала ко мне. Схватила за руку, осмотрела свежую полоску розовой кожи, а уже потом попыталась обнять меня за плечи с прорывающимися рыданиями. Хорошо, что я сидел на стуле, а то бы она такого детинушку не смогла так просто обнять.

Тут же послышался ворчливый голос деда Назара:

– Племяш! Делай свет! Надоело в потёмках, как филин, глазами лупать.

Мой папаня своего дядьку тоже любил, так что любые просьбы выполнял как распоряжения большого заводского начальства. И сделал свет, не перенапрягаясь. Включил двойное бра возле кресла с этажеркой, потом бра подсветки шкафа с посудой, а вдобавок ещё и торшер, который выдвинул на центр светлицы. Стало ясно как днём. Но и тогда Павел Сергеевич Ивлаев принялся рассматривать своего сына с явным недоверием и подозрением. Так-то во мне наше фамильное сходство просматривалось, видел себя в зеркалах арендованного на Дне дворца. Но вот в лысом, обожжённом до красноты человеке узнать родную кровь – дело архисложное. Так что батины сомнения я понимал:

– Ладно, начну перечислять свои воспоминания из детства и наши семейные тайны. Э-э-э… только ты, мам, с обедом на стол подсуетись. Там уже всё готово, а кушать хочется, как не в себя. Это по причине повышенной регенерации. – Наталья Ивановна живо метнулась в сторону кухни, а я вспомнил ей вслед: – Только это… кашевара там не растопчи. Он временно парализованный! – и тут же отдал команду Второму, через зажатый в левой руке чип:

«Охранять женщину! Враг может притворяться, что он без сознания. Как поймёшь, что он очнулся, толкай его сюда!»

После чего обратил внимание на странно экзальтированного, нервничающего отца. Постарался его успокоить:

– Па, да ты присядь. Бери пример с деда Назара, всё страшное уже позади. Сейчас перекусим…

– И тебе кусок в горло полезет при этих трупах? – засомневался отец.

– Ну, труп здесь только один, – скривился я, тыкая рукой в тело выпавшего с чердака автоматчика. – Сейчас его накроем дорожкой, да и пусть себе лежит с богом.

– А остальные что, живы?!

– Да. Только под ударом сна находятся. А что тебя удивляет? Или ты не веришь?

– Да нет… сынок. Верю я тебе, очень верю… – с этими словами отец стал бродить среди тел, собирая оброненное оружие. Я же отнёсся к этому с пониманием: доверять сонным нельзя, вдруг проснётся да выстрелит из лежащего рядом пистолета?

Поэтому я, особо не присматриваясь, спросил:

– Ну раз веришь, то, может, не буду перечислять все свои детские шалости и огрехи твоего воспитания?

Ответил дед Назар, рассевшийся на стуле, где прежде восседал майор:

– А то мы твоих шалостей не знаем! Ты лучше расскажи, где так долго шлялся да как сюда настолько своевременно наведаться успел? И что в мире делается? Мы ведь, почитай, тут в неволе, да без новостей уже три недели томимся.

– Ого! – вырвалось у меня. – А как оно всё получилось-то? Что все втроём в одной комнате?

– Как, как! – недовольно передразнил меня старик. – Вначале тут только Иван прибыл, да полицай какой-то из района. Чинно так, вежливо документы предоставили, сказали, что посланы внука охранять от бандитов. А через два дня остальные ворвались. Ну меня два бойца и повязали уже всерьез… Тот, – ткнул он пальцем в труп, – и вон тот, что с ножами играться любит. Всё острое забрали, пояс с портков, да в комнату заперли. Потом и Наталью с Павликом… родителей твоих, привезли через день. Вот эти гады, – обвёл он рукой все четыре усыплённых тела, – и привезли. С ними и кашевар ёйный Федька прибыл. А полиция в тот же день отправилась восвояси. Сурово они тут всё обложили, решили тебя ждать до победного конца. Хе-хе!.. Вот и дождались!..

– Что значит обложили? А деревенские что, ничему не удивились?

– Да Павла заставили сказать, что он здесь отпуск решил с Натальей провести. Ну а эти все козлы – как бы друзья. А народ-то нынче сам знаешь какой, равнодушный стал. Только и был Петро среди них самый ушлый, участковый наш бывший. Так как раз намедни моего пленения в райцентр на операцию лёг. С тех пор и не захаживал никто к нам. А уж как сугробами замело…

Я не совсем присматривался к тому, чем занимались родители, настолько меня тронули, опечалили слова деда Назара. Тем более что вспомнились слова майора о каше на воде:

– Вас хоть кормили нормально?

– Да грех жаловаться, но в последнее время стали жадничать. – Дед вдруг встал, обошел стол и сел справа от меня, с каким-то восторгом подхватил мои руки и стал рассматривать ладони: – Но ты-то! Ты-то как вымахал! Смотрю на тебя и никак не нарадуюсь! И как только удалось-то? Неужель тот самый отшельник помог? Неужель выполнил свои обещания?

Я впервые серьёзно задумался: стоит ли пересказывать свои приключения и раскрывать тайну об иных мирах. Следовало по здравом рассуждении меньше болтать языком. Тем более что я до сих пор не разобрался, с чего это весь сыр-бор вокруг моей личности, и что делать дальше не решил. Но тут произошло то, что судьбу моих самых близких людей резко развернуло совсем в иную сторону.

Грянул выстрел. За ним тут же второй. Я попытался вскочить на ноги, стремясь понять, что отец творит, прикрикнуть на него. Но у меня на руках повис цепко в них вцепившийся старик, спешно при этом тараторя:

– Так надо, Боря! Всё в порядке! Сядь и успокойся! Всё по закону и высшей справедливости! Павел в своём праве!

Я в недоумении уставился на него одним глазом, а вторым попытался следить за отцом, который двинулся дальше. Только и смог из себя выдавить возмущённое восклицание:

– Так ить… еловая жизнь! Его ещё допросить следовало!

Дед Назар мне пригнулся к самому уху и доверительно прошептал:

– Не стоит с этими тварями даже разговаривать. – Раздалось ещё два выстрела: отец добил в затылок любителя кидаться ножами. – Они этого не достойны. Бешеных шакалов надо добивать сразу, чтобы не пачкаться о них даже словом.

– Так ведь этот майор и в самом деле из госбезопасности!

– Да хоть папа римский! – фыркнул старикан с презрением. И ему вторило два очередных выстрела: дёрнувшийся возле входной двери стрелок больше никогда не проснётся. А отец уже нагнулся над Хриплым.

Тогда как древний для меня и очень уважаемый родственник продолжал шептать:

– Правильно Павел мстит за свою супругу. Клялся, что уничтожит извергов, если ему только возможность представится. И уничтожил. И тебе грех на душу брать не придётся. А всё потому, что этот Яковчук твою мать посмел обидеть. А те все ублюдки. – Опять взмах руки на метателя ножей, стрелка у двери и жирного Помидора-Поросенко. – Осмелились к ней прикасаться. Держали… Мы бы давно им отомстили, ночью дом подпалив, да с ними вместе попытавшись сгореть, но они дежурили по ночам. Ну и опасались мы, что ты вернёшься, а нас не будет. Кто бы тогда тебя предупредил?..