Черняев 1985 - Неизвестно

3 ноября 85 г.

«Правда» 27 октября «Отъезд в Лондон»: По приглашению Исполкома Компартии Великобритании из Москвы в Лондон вылетели кандидат в члены ЦК КПСС, зам. зав. Международным отделом ЦК КПСС А.С. Черняев и работник Международного отдела ЦК КПСС Е.С. Лагутин.

Прилетели в Хитроу 26 октября. Проезжая мимо Гайдпарка, увидели антивоенную демонстрацию, довольно массовую. Один из лозунгов: «Америка, СССР, Франция, Англия - ядерные террористы». Вообще же, судя по плакатам, демонстрация большеантиамериканская, чем антисоветская.

Следующий день, воскресенье, провели в Виндзоре.

28 октября - пять часов в ЦК компартии. С нами был Масленников (корреспондент «Правды»). Общий наш вывод от дискуссии такой: всё понимают и совершенно не способны действовать, полное отсутствие каких бы то ни было перспектив быть политической силой в стране. Отношение ко мне: доверие, взволнованность, воспринимают чуть ли не как, а11ег едо Горбачева. Обедали в соседнем трактире.

Потом национальная галерея, опять ошеломляющая Сарра Сиддон, стоял перед ее красотой чуть ли не полчаса. И вообще - зал английских великих: Гейнсборо, Лоуренс, Тернер, Рейнольдс.

29 октября - вторник - опять в ЦК, но беседа с лондонской организацией КПВ. О кризисе в партии, об оппозиции меньшинства. Вечером встреча с функционерами из разных лондонских парторганизаций. Главная тема - расизм (из за наплыва иммигрантов).

30 октября - среда - с Масленниковым за рулем в Кардифф. Встреча в кафе с секретарем парторганизации Уэльса. Удивило: в ультрапролетарском районе партийный босс - недоучившийся художник, вчерашний студент.

В правлении профсоюза горняков профсоюзный босс, сильно поддатый, встретил нас, глядя в упор на партийного босса, словами: «Ты на кого работаешь, на Макленнона (генсек) или на «Морнинг Стар» (партийный орган в оппозиции к руководству КПВ)?».

Неловкость. Разнимать и налаживать разговор пришлось мне. Драматическая проблема шахтеров сейчас - признавать или не признавать поражение стачки. Юридический и моральный аспект стачки.

Обедали с редактором «Мтег», умный парень широких взглядов. Киннок (лидер лейбористов) обещал продвинуть его в члены парламента.

Поехали в долину Рронды. Вспомнил, как в 1949-50 году писал я диссертацию, где была тема и о борьбе шахтеров долины Рронда. Мог ли я тогда себе представить, что попаду сюда! Побывали дома у муниципального советника, бывшего мэра Рронды. Пожилой уже, но энергичный, умный и деловой. И еще один, которого он пригласил на встречу с нами, на вид - замухрышка, к тому же хромой. Но в разговоре оказался из тех, кого Ленин называл интеллигентными рабочими. К вечеру вернулись в Кардифф. Организовали нам теоретическую дискуссию на дому у профессора университета. Сам он специалист по старофранцузской литературе. А говорили мы о судьбах рабочего класса в условиях НТР, о гибели старой угольной промышленности, об интернационализме, кризисе в МКД.

Уже совсем к полуночи в другом конце Кардиффа встреча с ветеранами антивоенного движения. Много женщин, молодые лидеры. Я говорил о горбачевской философии международной политики - сейчас и на будущее. Одна, очень красивая, замотала меня вопросами. Очень все озабочены. Вроде безнадежно, но продолжают работать, по принципу «малых дел».

Два с половиной часа ночью возвращались в Лондон. Говорили с Масленниковым о самых разных вещах, он - настоящий, умный, образованный, острый.

31 октября - четверг - в парламенте. Там меня принял Киннок. Разговаривал со мной, будто я значу не меньше, чем Шеварнадзе. И вообще, на протяжении всей поездки я чувствовал себя «весьма значительным лицом». Принимали всерьез, как полномочного, всезнающего представителя ЦК КПСС. С Кинноком говорили о предстоящей встрече в Женеве на высшем уровне, о Тэтчер, которую он назвал «дурочкой», о СОИ, об отношении в Англии к Горбачеву. Держался он совсем без высокомерия, хотя, казалось бы, кто я и кто он - «лидер оппозиции Ее Величества»!

Не впервые, даже как правило, будучи за границей, особенно теперь при Горбачеве, я чувствовал себя совершенно свободным человеком, который может говорить о чем угодно, не оглядываясь ни на какие официальные установки.

Посоветовали мне посетить Лондонский Народный банк. Директором там представитель Москвы - Пензин. Показал он мне свое хозяйство, много рассказал, познакомил кое с кем из персонала. Это все англичане, но есть при нем и свои, московские. Говорил о том, что вот уже десять лет работает в этой должности и никто не сбежал, никто не предал, хотя кругом соблазны, всюду большие деньги, совершенно свободные связи. Эти люди зарабатывают стране огромные миллионы валюты.

1 ноября - после обеда к Ротштейну (ветеран из ветеранов компартии, «большевик», сын друга Ленина, который бывало качал этого на колене). Живая, но история, лишнее подтверждение, что коммунистам нет и не может быть места в политической жизни Англии.

9 ноября 85 г.

На приеме в Кремле - первом безалкогольном. Впрочем, белое и красное вино наличествовало. Но уже гул не тот. Туалет Гундаревой, туалет жены

Игнатенко. Очень аппетитная и хороша полуяпоночка, жена Коваленко. Общалась, главным образом, с Арбатовым: он только из Китая, в эйфории, также и потому, что у него «все хорошо идет с Горбачевым», часто встречаются, много он ему пишет, Горбачев тепло поздравлял его с праздником по телефону, на Политбюро (в связи с Китаем) похвалил, как «умного и проницательного, полезно работающего». Был Арбатов и у Пономарева. Разговора, говорит, не получается. «А для чего тебе?» - спрашиваю. «Да, так». Он, говорит, просил замолвить за него словечко Генеральному! Жалко мне, мол, его стало даже!!

Загладин успел шепнуть, что на месте Г ришина скоро будет Чебриков - на московской предсъездовской конференции. Давно пора гнать этого прохвоста и бездарь.

Пономарев продолжает активничать. Теперь сел на конька совещания Секретарей ЦК соцстран (Бухарест, декабрь). Созывал Зимянина и Русакова, плюс я, Шахназаров, Ермонский. На фоне Зимянина и Русакова наш Б.Н. - гигант мысли и светлая голова. У Русакова вообще маразм, не может освоить элементарных вещей, трижды пришлось крутить только вокруг повестки дня. М.В. (Зимянин, «Михвас» в обиходе) мандражит, все время что-то будто перебирает руками, всех перебивает, говорит то одно, то прямо противоположное. Оба они с Русаковым доживают последние месяцы на своих постах и, конечно, нервничают. Ужасно, что такие персонажи: один - главный идеолог, другой - главный координатор наших отношений с соцстранами.

Между прочим, Арбатов уже подсчитывает свои стратегические завоевания: заронил подозрение у Генерального к военным, охладил доверие к мидовцам - Громыко совсем отодвинут, с ним уже никто не считается, хотя на протокольной авансцене то и дело фигурирует троица: Горбачев, Громыко, Рыжков., как в первые времена после октябрьского Пленума 1964 года, после Хрущева.

Кстати, начинается исподволь «реабилитация» Хрущева. За границей (сам видел) то и дело статьи о нем. Бовин в «Международной панораме» по ТУ недели две назад напомнил о посещении Никитой фермы Г орста в США и показал зрителям портрет его, уважительно назвав Никитой Сергеевичем. И вроде Горбачев склонен восстановить его доброе имя. В интеллигентских кругах разговоры: все горбачевские идеи были в зародыше уже у Хрущева, но по малообразованности и нелепости характера он их не смог донести до дела, а если доносил, то в карикатурной форме и метался, пугался собственной смелости.

Яковлев, когда я ему напомнил о «Детях Арбата», походя сказал, что Горбачев (с которым он очень рядом сейчас) решительно против «культизма», отсекает все нашептывания насчет «поддержания авторитета», «популяризации» и т.п., с чего «начинался» и Брежнев со всеми вытекающими. А насчет «Детей Арбата» я ему, мол, только сказал, что есть такой роман и при нашей дурацкой цензуре он может попасть в «тамиздат», а кроме того, такая цензура поощряет работать в стол. Не понял я смысла его выхода на Генерального. Боится, видимо, сорваться на крутом восходящем своем подъеме., пока не убедился, как может быть воспринята сама «суть», связанная с книгой Рыбакова.

11 ноября 85 г.

Общаюсь с Яковлевым по телефону. Он сдерживается, чтоб не показать передо мной, что он уже очень большое начальство, особо приближенный. Неловко ему передо мной - после всех ультра демократических и «душевных» разговоров на вечерних улицах Монреаля и после того, как я кое-что сделал, чтоб вызволить его из канадской ссылки. Тем не менее, металл в голосе звучит.

Речь шла о том, чтобы дать ему двух консультантов для подготовки основы телеинтервью Горбачева по возвращении его из Женевы. Назвал Собакина и Ермонского. Меньшикова он отверг., как и Арбатов, очень он его не любит, впрочем, - поделом.

Спустя несколько часов, я вспомнил о Бовине - очень подходящем авторе для обращения к народу по такому случаю. Позвонил Яковлев. Я, говорит, тоже об этом подумал. Но, во-первых, его совсем не приемлет мой непосредственный шеф (Зимянин), фигура, конечно, маленькая и можно бы и проигнорировать (!!), но не хочется и по этому поводу с ним скандалить!! А во-вторых, сам Сашка (Бовин): ведь только выйдет из ЦК, получив такое задание, - сразу вся Москва узнает, что именно ему вновь поручено писать интервью для Генерального!..