Попугай в пиджаке от «Версаче» - Александрова Наталья Николаевна

— А ты что будешь делать?

— Нужно разузнать подробнее про убитых, вот как раз завтра… — Леня развернул газету и прочитал:

— «Похороны известного писателя Алексея Волкоедова состоятся двадцать девятого апреля на Успенском кладбище в двенадцать ноль-ноль». Вот туда я и поеду, может, что разузнаю.

— Я с тобой! — категорическим тоном заявила Лола. — Без меня ты не поймешь, кто есть кто! Может, там будут знакомые…

— Ты еще попугая с собой прихвати! — рассердился Леня, но последнее слово все же осталось за его боевой подругой.

Леня остановил машину возле ворот кладбища и заглушил мотор.

— Придется немного обождать, — сказал он, бросив взгляд на часы, — такие мероприятия никогда не начинаются вовремя.

Впрочем, он оказался не прав. Не прошло и десяти минут, как к воротам подъехал оранжевый с черным допотопный автобус похоронного бюро.

Из него выбралось десятка полтора людей со скорбными лицами. Некоторые из них держали в руках букеты, другие — обвитые лентами венки. Прочитав на одной из таких лент «От коллег по творческому союзу», Леня убедился, что это именно то, ради чего они приехали, — похороны писателя Волкоедова.

В центре скорбящего коллектива находилась полноватая женщина средних лет, в черном, несколько тесном ей костюме и с черной же кружевной косынкой на голове. Судя по тому, как она держалась и как все окружающие старались группироваться вокруг нее, всячески демонстрируя ей свою скорбь и сочувствие, это была вдова покойного.

— А на студии говорили, что он одинок, удивленно отметила Лола.

Люди около автобуса явно чего-то ждали.

Наконец из кладбищенских ворот показались четверо плечистых работяг. Они выкатили из задних дверей автобуса гроб с останками писателя и лихо, с веселыми прибаутками, явно не соответствующими моменту, понесли его на место вечного упокоения. Чувствовалось, что у них хорошее настроение и скорбный характер привычной работы нисколько его не портит.

Толпа из автобуса, разобрав венки, дружно тронулась следом.

Лола и Маркиз, немного выждав, тоже пошли за похоронным кортежем.

Невдалеке от центральной аллеи кладбища виднелась груда земли возле свежевырытой могилы.

Могильщики установили гроб на козлах, сняли крышку и деликатно отошли в сторонку.

Лола и Маркиз, чтобы не привлекать к себе внимания и вместе с тем не пропустить ничего важного, подошли к скромной могиле в десятке метров от эпицентра основных событий и делали вид, что наводят на этой могиле порядок. Леня осторожно достал из кармана миниатюрный фотоаппарат и незаметно фотографировал группу у гроба Волкоедова.

Из группы прощающихся с Волкоедовым вышел крупный представительный мужчина с животом, выдвинутым вперед как ящик комода, и провозгласил хорошо поставленным басом:

— Сегодня мы прощаемся с нашим, понимаете ли, коллегой по писательскому цеху, с замечательным, понимаете ли, прозаиком Алексеем Волкоедовым. Алексей Кириллович, понимаете ли, много лет являлся членом нашего творческого союза, неоднократно избирался, понимаете ли, на руководящие посты, и поэтому мы, понимаете ли, осознаем, что в его лице понесли, понимаете ли, невосполнимую утрату. Гражданскую панихиду по поводу кончины, понимаете ли, писателя Алексея Кирилловича Волкоедова объявляю открытой. Слово для прощания предоставляется, понимаете ли…

Однако он не успел сообщить, кому предоставляется слово, потому что на сцене неожиданно появился новый персонаж.

Со стороны ворот по главной аллее приблизилась еще одна небольшая группа. Центром этой группы, несмотря на свои малые размеры, явно была невысокая хрупкая женщина лет сорока, в черном, весьма элегантном брючном костюме и черной шляпке с вуалью. С двух сторон ее бережно поддерживали двое здоровенных парней, про которых хотелось сказать — двое из ларца, одинаковых с лица. Парни тоже были в черных, судя по всему, довольно дорогих костюмах, ловко облегающих их массивные фигуры. Низкие лбы, мрачные взгляды и мощные бритые затылки недвусмысленно говорили об их профессиональной принадлежности. В свободной руке каждый из двоих нес по огромному венку, утыканному живыми цветами, как породистый жеребец-производитель медалями.

Леня торопливо сделал несколько фотографий этой живописной группы и на всякий случай спрятал фотоаппарат.

Полная дама в черной косынке, которую Лола и Маркиз определили как вдову покойного, при виде новой группы изменилась в лице, сделала шаг вперед и проговорила, высокомерно откинув голову и обращаясь к открывавшему панихиду представительному мужчине:

— Что это такое? Я надеялась, что на похоронах своего мужа буду избавлена от присутствия этой особы…

— Бывшего мужа, милочка! — отозвалась хрупкая дама, подбоченившись. — И попрошу без оскорблений, я точно такая же вдова Алексея, как ты!

— Вы будете спокойно смотреть на это безобразие? — трагическим голосом воскликнула полная дама, которую Маркиз мысленно назвал «вдова номер один».

Представительный пузатый мужчина, к которому она обратила свой возглас, опасливо покосился на двоих братков, сопровождающих «вдову номер два», и пробасил:

— Но Юлия Андреевна, давайте воздержимся.., все-таки сегодня такой день.., на похоронах как-то неудобно выяснять отношения…

— Неудобно? — возопила безутешная вдова. — А этой.., этой.., у меня нет для нее слов! Этой удобно появляться здесь в этот день?

— А почему, интересно, я не могу прийти на похороны своего собственного мужа? — с таким же чувством и с неменьшим темпераментом воскликнула «вдова номер два».

— Бывшего мужа, милочка! — мстительно отозвалась Юлия Андреевна. — Бывшего! Ты его недолго сумела удержать!

Хрупкая дама с неожиданной прытью подскочила к Юлии Андреевне и попыталась вцепиться ей в волосы, но та была начеку и очень ловко приложила соперницу дамской сумочкой по голове. Сумочка оказалась неожиданно тяжелой, и «вдова номер два» отскочила, поправляя сбившуюся шляпку и потирая ушибленную голову.

— Что у тебя в сумке, кирпичи, что ли? осведомилась она, оправившись от удара.

— Библия, милочка, — ответила предшественница, скорбно воздев глаза к небу, — специальный формат для дамской сумки!

— Дамы! — постарался взять инициативу в свои руки представительный мужчина. —Давайте не будем ссориться в этот день.., вы обе понесли тяжелую утрату, обе глубоко скорбите…

— Хорошенькое дело! — воскликнула Юлия Андреевна. — Я прожила с Алексеем Кирилловичем самые трудные годы, когда он только формировал свой талант, оттачивал творческий метод, я делила с ним тяготы и невзгоды, а эта.., эта сучка пришла на все готовое, и теперь она со мной на равных…

— Это я-то пришла на все готовое? — возмущенно отозвалась соперница. — Да когда Алексей женился на мне, он был гол как сокол! У него ничего не было! Талант! Творческий метод! Да он с этим творческим методом сидел на одних макаронах! Не зря ты так растолстела, что не проходишь ни в одну дверь!

— Зато ты проскользнешь в любую щелку, как змея! И в нашу семью ты вторглась обманом! И в его постель…

— Насчет постели я бы помолчала, милочка! Алексей рассказывал мне, какова ты была в постели! Мы с ним так хохотали, так хохотали, что один раз даже свалились с кровати!

— Как ты смеешь! — взвизгнула «вдова номер один» и бросилась в атаку. Но ее соперница на этот раз тоже была наготове и встретила Юлию Андреевну ловким ударом ридикюля.

— У меня тут не Библия, — насмешливо пояснила она, глядя, как ее предшественница потирает ушибленное плечо, — у меня здесь документы, подтверждающие мои неотъемлемые права!

— Прохор Захарович, оградите! — возопила Юлия Андреевна, оглянувшись на представительного мужчину.

Тот, почувствовав, что нужно немедленно что-то делать, выдвинул вперед свой монументальный живот, разделив им разъяренных конкуренток, как миротворческие войска разделяют враждующие армии, и громко провозгласил:

— Слово для прощания, понимаете ли…

Но предоставить кому-то слово он не успел, потому что один из братков отодвинул его плечом и громким, хрипловатым голосом начал: