Civilization - Виктор Коллингвуд

Глава 9

Ход 3

Прошло 60 лет.

Вновь сквозь свой муторный сон я чувствую легкий пневматический шум механизмов, открывающих капсулу. Опять все тот же зеленый переливающийся свет, и вот уже механизм электромассажера после долгого бездействия снова готовит мое тело к выходу. Торопливо натираясь солнцезащитным кремом, я старался не думать о том, что ждет меня на выходе. Если все плохо — так тому и быть…Но как же хочется, чтобы все получилось!

Створка цилиндра медленно открылась, впуская свежий воздух и яркий солнечный свет в спертую атмосферу цилиндра. Бросив в проем быстрый взгляд, с облегчением перевожу дух — похоже, что меня на этот раз встречают, причем, и это главное — без копий наперевес. Ура!

Все еще осторожничая, подхожу к выходу и с порога оглядываю пришедших. Да тут целый комитет! Шестеро мужчин разного возраста ждут меня снаружи, напряженно вглядываясь в мое лицо.

Все они одеты в кожаные плащи с украшениями, замшевые длинные рубахи, (скорее даже «туники»). Штанов, похоже, тут не носит никто, зато у каждого украшения из медной проволоки — браслеты и что-то вроде ожерелий. Застежки у плащей тоже скручены из завитков тонкой меди, формой напоминая бараньи рога. Из знакомых лиц был сын Валериана — Артур, один из сыновей Алуэн — как его зовут…кажется, Алай, и внук Тимофея Михайловича — Саша. Еще трое, видимо, потомки вождей племени адажей.

Рядом было несколько подростков. Одеты в такие же кожаные туники, но только простые, без украшений. У всех длинные волосы, собранные в пучок, перетянутый медной проволочкой. Лица у всех взволнованные, напряженные, но, кажется, совсем не враждебные. Уже хорошо!

Выйдя, я огляделся. Да тут жарко! Знойный степной воздух окутал меня незнакомыми ароматами. Мой модуль оказался окружен плетеной оградой, а над ним — шатер из войлока на гибком бамбуковом каркасе. Получилось что-то вроде внутреннего дворика под пологом, где и собрались жрецы моего культа. Яркий солнечный свет за пределами этого шатра заставил поежиться и еще раз проверить, хорошо ли я натерся солнцезащитным кремом.

— Здравствуй, великий посланник! — произнес Артур, и тут же все низко мне поклонились.

Первым делом я попросил какой-нибудь еды. За ней послали одного из мальчиков — сына Алая. Пока ждали, завязался обычный для малознакомых людей неловкий разговор.

— Что это за ребята? — спросил я сильно повзрослевшего Артура. Высокий, с прекрасной осанкой, густой смоляной бородой, он оказался лидером коллегии жрецов, называвших себя в его честь «атуры».

— Это наши сыновья, — не без гордости ответил он. — Они займут наши места, когда придет время. Если их присутствие неуместно, они оставят нас!

И он сделал знак рукой подросткам, которые, заметно погрустнев, повернулись было уходить.

— Пусть останутся — торопливо сказал им я. «И не надо ловить мои желания и поспешно их исполнять», подумалось про себя. Ни к чему это раболепие. Я за деловой подход.

Юноши рассматривали меня с неподдельным интересом, как, впрочем, и я их. Похоже, именно они встретят меня при новом выходе через 20 лет. Сейчас же будущие жрецы учились тому, что им, возможно, в следующий раз предстоит делать самостоятельно.

Выходит, за прошедшее время жрецам удалось закрепить за своими семействами статус пожизненных и наследственных служителей моего культа. Свои жреческие должности они будут передавать по наследству…. И, наверное, это к лучшему! Мои помощники — не та позиция, на которую можно набирать по объявлению. Пусть лучше будет преемственность, тем более что «тайный язык», то есть смесь русского и международного эсперанто, на котором мы общаемся со жрецами, еще надо умудриться выучить. А лучше всего это делать в семье!

— А где Максим? — спросил я, вспомнив про улыбчивого паренька — сына Алуэн.

Артур нахмурился.

— Максима принесли в жертву во время перехода, — сообщил он, немного помолчав. — У адаже такой обычай — если у племени дела идут плохо, его вождь должен пожертвовать тем, что ему дорого больше всего. У нас был трудный переход — мы шли вдоль обрыва и не могли его преодолеть. Люди адаже сказали, что вождь Семмун потерял расположение духов, и должен вернуть его, принеся жертву.

— То есть именно вождь должен пожертвовать чем-то?

— Да. Чем-то дорогим ему. Тем, что восхотят духи. Вождь представляет племя перед богами, и в ответе за их немилость. Если дела идут плохо — значит, виноват вождь.

— И что сделали с Максимом?

— По обычаю адаже, закопали живым в землю.

Боже. Вот почему Алина так печалилась, узнав о предстоящем путешествии!

— Почему именно в землю?

— Дар подземным духам. Раз возникла трудность с горной грядой, — а горы это земля, — значит, надо задобрить подземных духов!

Разумно, ничего не скажешь. В сумасшествии тоже есть логика!

— А что с Алуэн? Она еще жива?

Атуры помрачнели еще больше.

— Её нет среди адаже. Алуэн исчезла вскоре после того, как мы начали переход. Возможно, она вернулась в оставленное нами поселение — ответил Артур на русском языке. — Я думаю, — продолжил он, помолчав, — что Алуэн вернулась, чтобы кормить своего отца.

— Виктора?

— Да. После своего бегства он скрывался возле хутора. Алуэн носила ему еду. Она никому об этом не рассказывала, но мы догадывались.

Вот оно что… Какая печальная участь! Но, по крайней мере, Алуэн не узнала о судьбе сына!

Ладно. Надо двигаться дальше. Жизнь продолжается.

— Переход был большой? Где мы находимся?

— Мы вышли в поход одиннадцать лет назад, — сказал Саша. — Шли, с перерывами, четыре года. Подошли к тем горам, что виднеются сейчас на севере, но не встретили там больших рек — только ручьи. Перешли эти горы. И здесь мы нашли эту реку, и остановились на ее берегу. Тут хорошее место.

Я был удивлен.

— Я думал, вы сразу отправились в путь, как только Круг Совета решил начать переселение!

— Нет. Хотели сначала, но решили подготовиться лучше. Надо было вырастить быков, сделать волокуши, собрать запас продовольствия. На твой Ковчег поставили «колеса», как их называли Сергей и ДядьСаш… Потом Круг Совета передумал переселяться.

— Вот как⁉ Но почему?

— Алуэн тогда переубедила Семмуна и остальных. Было два неплохих урожая, и племя решило остаться на месте. Но потом случился очень засушливый год, и озеро полностью пересохло. Тогда люди вспомнили волю Небесных богов, и, наконец, тронулись в путь. Всего мы откочевали на 42 дневных перехода на