Одна ночь соблазна - Гэлен Фоули

— Значит, ты собираешься просто уйти, уйти обесчещенной?

Бекки резко развернулась на каблуках. Из глаз ее летели гневные искры.

— Какое мне до этого дело, если за мной гонится эскадрон казаков? — Она отвернулась от Алека и пошла прочь. Каждое ее движение и вся фигура выражали гнев оскорбленной женщины.

— Господи, пошли мне терпения, — пробормотал Алек себе под нос. Роберт, Люсьен, все его братья часто предсказывали, что однажды он встретит девушку, такую же упрямую, как он сам.

«Невыносимое создание».

— А как же прошлая ночь? — ледяным тоном спросил Алек. — Неужели все было ложью?

Бекки ушла не слишком далеко, а потому услышала. Слова Алека остановили девушку. Алек видел, как напряглась ее спина. Бекки опустила голову.

Алек подошел к ней. Она не смотрела в его сторону.

— Пожалуйста, Алек, не говори так. Дай мне уйти.

— Я не могу этого сделать. И не сделаю. Мы теперь намертво с тобой связаны. Связаны кровью. Прошлой ночью ты отдала мне свою девственность. Сегодня я отнял две чужие жизни, чтобы спасти твою. Это основательные факты, от которых ты не можешь просто так отмахнуться и уйти. — Он положил руку ей на плечо и мягко повернул к себе. — Почему после всего, что с нами произошло, ты все еще не можешь мне довериться? — спросил он менее резким тоном. — Видит Бог, я не святой, но неужели я настолько плох?

— Алек, неужели ты не понимаешь? Я не хочу больше видеть твою кровь на своих руках. У тебя еще есть шанс спастись, не впутаться до конца в это дело.

— Нет, дорогая. — Алек взял ее лицо в свои ладони. — Я этот шанс уже упустил, — произнес он уверенным тоном, твердо глядя ей в лицо. — Нравится тебе или нет, я уже впутался в это дело. Не надо меня защищать. Просто расскажи, что происходит. Позволь мне уладить все неприятности, которые тебя огорчают.

С невольной дрожью и восхищением девушка думала, что даже прошлой ночью он не выглядел так соблазнительно, как в этот момент, когда совсем не думал о внешности. Отчаянная смелость, с которой он предложил свою помощь, завоевала ее сердце еще надежнее.

Нет, поняла она, глядя на Алека с большим уважением, это не тот человек, которому требуется ее защита. С тяжелым сердцем Бекки начинала сознавать, что Алек был прав: нравится ей или нет, но она нуждается в его помощи, даже если это несправедливо по отношению к нему.

Бекки тяжко вздохнула, понимая, что у нее совсем не осталось выбора, что придется проглотить свою гордость и пойти на нечто для себя неслыханное — просить о помощи. Довериться другому человеку.

Вдруг Алек резко шагнул к ней, обнял, улыбнулся уверенной мужской улыбкой и обхватил обеими руками за талию, словно показывая, что будет защищать ее всеми средствами. Бекки задевало, что теперь войну будет вести не только она сама, но вот Алек нагнулся, поцеловал ее в висок — казалось, его сила и близость окружили Бекки со всех сторон, — и она вдруг почувствовала себя в безопасности.

— Послушай меня, маленькая упрямица, — прошептал он и потерся носом о нос Бекки. — С этого момента давай вместе решать, как будет лучше для нас обоих. Может быть, я говорил слишком грубо. Ни один из нас не может указывать другому, что делать. — И сухо добавил: — Как бы нам того ни хотелось. Боюсь, у нас обоих слишком сильная воля, чтобы просто удовлетвориться словом «нет» вместо ответа.

И молодые люди обменялись слабыми, настороженными улыбками. Но они улыбались уже как сообщники.

— Я не стану навязывать тебе свадьбу, если ты перестанешь от меня удирать!

— Но, Алек…

— И кстати, не забывай, что мы вполне законно можем пожениться в Шотландии. Мое единственное условие то, что ты должна рассказать мне правду.

Обдумав эти слова, Бекки мрачно кивнула.

— Я хочу тебе рассказать. Но боюсь. Ты так рассердишься. Сделаешь что-нибудь необдуманное.

— Например что? — холодно осведомился он.

— Вызовешь его, — быстро сказала Бекки и открыла глаза.

— Куркова? Бекки кивнула.

— Я его не боюсь.

— А я боюсь. Я знаю, на что он способен. И тебе бы следовало, если уж ты такой умный. Ты знаешь, во скольких сражениях он участвовал?

Алек снова взял ее лицо в ладони и заставил смотреть себе в глаза. Он касался ее очень нежно, но в глазах отражалась буря.

— Что он тебе сделал?

Бекки сама удивилась, что при этих ужасных воспоминаниях к ее глазам подступили слезы, но Алек со своей мягкой настойчивостью был неумолим, от его требовательной заботы некуда было деться, и ее защитная раковина наконец дала трещину.

— Он… Он угрожал сам меня изнасиловать. Сказал, что преподаст мне урок, который я не скоро забуду, а потом выдаст замуж за какого-нибудь ужасного человека. Я не могла с этим смириться, — прошептала она, не сводя с него умоляющего взгляда. — Чтобы он был первым.

Ноздри Алека бешено раздувались.

— Вместо него я выбрала тебя, — призналась наконец Бекки. — Потому что ты был так добр ко мне, старался, чтобы я не боялась, и… рассмешил меня. А я уже много дней не могла даже улыбнуться. — Она так старалась не заплакать, что у нее дрожал подбородок. — Прости, если тебе кажется, что я тебя использовала, но я просто не могла позволить ему одержать надо мной такую победу. Он забрал у меня все, но свою гордость я ему не отдам.

Губы Алека превратились в жесткую белую линию. Бекки уже видела его раздраженным, видела сердитым, видела в смертельной готовности к схватке с казаками, но до сего момента не видела по-настоящему взбешенным.

Он не произнес ни слова. Отвернулся, прикрыл глаза, шумно вдохнул и с минуту старался успокоиться.

— Ты не знаешь, насколько он коварен. А я знаю. Алек, я видела, как он хладнокровно убил человека. Потому я отправилась к Уэстленду. Герцог является лорд-лейтенантом в западном Йоркшире. Я хочу, чтобы Михаила арестовали! Чтобы повесили.

— Так вот почему он за тобой охотится! Хочет заставить тебя замолчать раньше, чем ты успеешь обвинить его в преступлении?

Бекки отчаянно закивала: — Да!

— Что ж, теперь по крайней мере во всей этой истории начинает появляться какой-то смысл, — пробормотал Алек и отвел глаза, обдумывая положение.

Но тут Бекки заметила, что у него снова началось кровотечение, и сказала об этом. Алек уныло опустил взгляд на рану и заявил:

— Знаешь, если твое предложение помочь еще действует, то самое время. Рука болит бог знает как. У тебя есть что-нибудь, чем бы ее перевязать?

Бекки подумала, что он решился на это откровенное признание еще и затем, чтобы она успокоилась, очевидно, заметив, насколько ее напугал его немой приступ ледяного гнева на Михаила.

— Нижняя юбка, — фыркнув, ответила Бекки.