Сборник рассказов - Фредерик Браун

- Можно сказать, хватает. Но главный вид транспорта теперь велосипед. Всех от мала до велика охватила велосипедомания. Спрос так велик, что удовлетворить его нет никакой возможности. Заводы работают на полную мощность и не справляются. Почти на каждой улице открылся вело-клуб. На велосипедах ездят на работу и с работы. Очень полезно для здоровья. Еще два-три года - о докторах и думать забудем.

- У тебя самого-то есть велосипед?

- А как же! Еще старинного образца, эпохи электричества. Делаю на нем ежедневно по пять миль, чем и нагуливаю прямо-таки волчий аппетит.

- Скажи Мейзи, чтобы включила в меню ярочку покрупнее, - пошутил Джордж. - Ну вот мы и приехали. Тпру-у, Бетси.

Окно на втором этаже поднялось, высунулась Мейзи, глянула вниз.

- Пит! Здравствуй! Надолго к нам?

- Ставь на стол еще один прибор, - крикнул жене Джордж. - Вот только распрягу лошадь, покажу Питу наше хозяйство, и будем обедать.

Из конюшни Джордж черным ходом повел Пита в типографию.

- Наш линотип, - гордо сказал он, показывая на станок.

- Работает от парового двигателя?

- Еще не работает, - улыбнулся Джордж. - Набираем пока вручную. Мне удалось достать всего один двигатель для ротации. Но я уже заказал еще один и для линотипа. Получу его через месяц. Мой наборщик Поп Дженкинс научит меня работать на линотипе, и мы распрощаемся. С линотипом я смогу вести все дело один.

- Не жестоко ли это по отношению к Дженкинсу?

- Какое там жестоко, - покачал головой Джордж. - Он ждет не дождется, когда двигатель наконец придет. Ему седьмой десяток, хочется и на покой. Он и поработать-то согласился временно, покуда я не могу обходиться без него. А это мой печатник, старый добрый Мейол. Он у нас не стоит без дела. А это редакция, окна ее выходят на улицу. Хлопотливое дело, но стоящее.

Малвени оглядел все кругом и, улыбнувшись, сказал:

- Я вижу, Джордж, ты нашел свое место в жизни. Ведь ты прирожденный газетчик, собиратель новостей и средоточие общественных интересов маленького города.

- Прирожденный, говоришь? Я влюблен в свою работу. Веришь ли, я работаю, как вол, и счастливее меня нет человека на земле. Ну, а теперь идем наверх.

- А как роман, который ты все грозился написать? - спросил Пит, поднимаясь по лестнице.

- Половина уже написана. И знаешь, по-моему, получается неплохо. Но разве тогда я думал о настоящей литературе? Я был циником. Только теперь...

- Я вижу, Джордж, космики твои лучшие друзья.

- Какие космики?

- Интересно, сколько времени нужно словечку, родившемуся в Нью-Порке, на то, чтобы завоевать право гражданства в провинции? Я говорю о волновиках, разумеется. Один ученый, занимающийся ими, как-то в разговоре назвал их "космиками". Ну и пошло, космики, космики... Мейзи, привет. Какая ты стала красавица!

Ели за обедом неторопливо, с чувством. Джордж принес из погреба холодное пиво в бутылках.

- Боюсь, Пит, ничем более крепким не могу тебя угостить, - сказал он смущенно. - Последнее время совсем перестал пить. Может...

- В трезвенники записался?

- Не то чтобы записался. И зароков как будто не давал. Но вот уже почти год во рту ни капли спиртного не было. Не знаю даже, чем объяснить...

- А я знаю, Джордж, - прервал приятеля Пит. - Я точно знаю, почему ты не пьешь, я ведь и сам теперь пью очень мало. Мы не пьем, потому что для этого нет больше причин. У тебя радиоприемник есть?

- Есть, - усмехнулся Джордж, - бережем, как память. Не расстанусь с ним ни за какие деньги. Взгляну на него другой раз и вспомню, какую чушь мне приходилось выдавливать из себя для его ублажения. Тогда я подхожу к нему, щелкаю выключателем и ничего - тишина! Тишина, по-моему, самая чудесная в мире вещь. Осыпь меня золотом, я не стал бы сейчас включать этот сундук, если бы в проводах бежал, как раньше, электрический ток. Большое удовольствие слушать этих космиков! А что, эфир все еще забит ими?

- Скорее всего, забит. Научно-исследовательский физический центр в Нью-Йорке проводит ежедневные пробы. У них есть крошечный генератор, приводимый в действие паровым двигателем, который они регулярно пускают. И результат всегда один: космики мгновенно пожирают генерируемый ток.

- А вдруг в один прекрасный день они улетят обратно?

- Хелметц считает, - пожал плечами Пит, - что бояться этого не надо! Он говорит, что волновики размножаются пропорционально имеющемуся в их распоряжении электричеству. Даже если еще где-нибудь во Вселенной изобретут радиовещание, и космики, соблазнившись, отправятся туда, часть их все равно останется. И стоит заработать нашим динамомашинам, оставшиеся особи начнут размножаться, как мухи, и опять наводнят эфир. Сейчас же они питаются атмосферным электричеством. А как вы здесь развлекаетесь? Что делаете по вечерам?

- По вечерам? Читаем, пишем, ходим в гости, участвуем в любительских спектаклях и концертах. Мейзи - руководитель любительской театральной студии. Я тоже иногда участвую в спектаклях, на третьих ролях, конечно. С тех пор как кино отошло в область преданий, все поголовно увлечены театром. И представь себе, у нас в Блейкстауне обнаружились настоящие таланты. Еще у нас есть шахматный и шашечный клубы, часто устраиваем пикники, велосипедные прогулки по окрестностям. Времени на все не хватает. Я уж не говорю о музыке, сейчас все играют на каком-нибудь инструменте или по крайней мере пытаются играть.

- А ты?

- Играю, конечно. На корнет-а-пистоне. Первый корнет в нашем местном оркестре, играю и соло. К тому же... Боже мой, я и забыл. Сегодня у нас репетиция. В воскресенье даем концерт в городской ратуше. Мне очень не хочется покидать вас...

- А мне нельзя с тобой пойти? Я перед отъездом сунул на всякий случай в саквояж флейту...

- Флейту? Чудесно. У нас как раз не хватает флейт. Неси ее сюда и пойдем. Держу пари, наш дирижер Си Петкинск пленит тебя до воскресенья. Оставайся. Что тебе - ведь это всего на три дня. Давай перед уходом сыграем несколько пассажей для разминки, и двинули. Мейзи, тащи скорее на кухню остатки пиршества и садись за пианино.

Пит Малвени прошел в отведенную для него комнату за флейтой, а Джордж Бейли взял с пианино корнет-а-пистон и проиграл на нем нежную, полную грусти мелодию в минорном ключе. Звук был чист, как звон колокольчика. Губы Джорджа были сегодня в полном порядке.

Держа в руке серебристо поблескивающий рожок, он тихо подошел к окну и поглядел на улицу. Сумерки сгустились совсем, дождя не было.

Невдалеке, цокая копытами, галопом проскакала лошадь, звякнул звонок велосипеда. На другой стороне улицы кто-то наигрывал на гитаре и пел. Джордж глубоко и умиротворенно вздохнул.