Wild Cat (СИ) - "Deserett"

— Ты не понимаешь, Юс, и ты не сможешь понять! Потому что ты — это ты… а я просто объясню, не играя в дурацкие загадки. Бальтазар уйдет, если ты выгонишь Стюарта. Уйдет, потому что любит его! И Стюарт для него важнее службы.

— Что ж, выгоню обоих. Потеря будет ощутимая, но я найду другого Бэла.

— Не найдешь. Дорогой, очнись! Бойцы ELSSAD на дороге не валяются, и не рождаются они с железными нервами, и с неба тоже не падают. Их воспитывать и выращивать нужно, долго и терпеливо. Прояви же, наконец, терпение и дальновидность. Я буду милосердным вместо тебя, если это нужно. А это нужно, опять. Стюарт не мягкокостный, он думающий и чувствующий. Может быть, иногда он слишком много думает и чувствует, но тебе ведь этого тоже никогда не постичь, дрянному бесчувственному монстру, — Ангел зло сверкнул глазами и сгреб брата в охапку, стискивая в мощных объятьях, не щадя, с жуткой надсадной болью, до громкого хруста. Демон выгнулся, не возражая, чтоб ему ломали кости. Взглянул на брата-близнеца поверх очков с каким-то необычным, но, наверное, характерным выражением… в тот момент мне показалось, что его чувство, его любовь к Ангелу можно пощупать, кристаллизованную в похолодевшем воздухе. А я — свидетель, тихо фонареющий от собственной беспардонности. И хоть я неумышленно заглянул в чужую тайну, больничная рубашка противно прилипла к спине. — Ну так что? Ты позволишь?

— Да. Он останется.

— Пересмотри все нормативы по стажировке и подготовку к их сдаче. Поставь туда больше времени, прошу тебя. Я знаю, что ты абсолютно не ведаешь жалости и считаешь, что месяца в твоем лагере смерти более чем достаточно. Но даже самая гибкая душа сломается, если гнуть ее так сильно, как сгибаешь ты. Бойцам нужно успеть привыкнуть к нагрузке. Напарник для Бальтазара — это очень серьезно, я не поспорю, вообще ни слова против не выскажу. Ты лучше знаешь наших бойцов, и именно ты вылепливаешь из них непобедимую армию. Программу, которую ты внедрил в мозг Стю, Ксавьер вчера прогнал по мозгу среднестатистического Изменчивого. Знаешь, к концу эксперимента тот гипотетический несчастный поседел. С собой не покончил лишь потому, что Кси заблаговременно удалил из среды опцию суицида. А Стюарт выдержал! Не сдался безумию, хоть и убежал. И я выдвигаю новое условие для нашей дальнейшей совместной работы.

— Все, что пожелаешь, — голос Демона стал глубоким и грудным. Услышав его, Ангел ослабил мертвую хватку.

— Ты всегда внедрял чипы программ по собственному усмотрению, ни с кем не советуясь и никогда не тестируя до живого объекта. Ты никогда не ошибался. И в этот раз не ошибся, хотя дело могло кончиться трагедией. Прошу две вещи. Доверяй себе, но отдавай чип на проверку мне. Иначе его у тебя свистнут. И не увольняй перевертышей за то, что они немного люди. Я всегда встану между ними и тобой. Это мое место, понимаешь? Стюарт заслужил быть «дикой кошкой». И я знаю, почему ты хотел изгнать его. Любви Бальтазара он не добивался. Получил сразу и ни за что. Получил легко, за свои красивые перепуганные глаза и дрожащие губы. Хотя даже не за них. Тебе ведь тоже… знакома ревность.

— Не преувеличивай. Я равнодушен к подчиненным.

— И поэтому ты три года подряд спал с Бальтазаром.

— Я был его наставником.

— Всего месяц. А потом — просто любовником.

— Мануэлю хоть не говори.

— С чего вдруг я должен проболтаться сейчас? Хотел бы — еще до вашей женитьбы сказал.

— Спасибо… что никогда не хочешь плюнуть мне в лицо, — Демон поднялся со стула. На нем другие темные очки, в полукруглой оправе. Когда же я взгляну ему в глаза, мать вашу, он всегда их скрывает, всегда! — Ненавидишь?

— Отказываю себе в таком удовольствии, знаешь ли. Без толку ненавидеть самого себя. И презирать бессмысленно. А перевоспитывать поздно. Юлиус…

— Ты можешь не исправлять никакое зло. Мир от этого не потускнеет и не умрет.

— Но я умру, — тихо выдохнул Эндж, закручивая свои волосы вокруг его шеи. — И мир тогда обосрется. Юс, послушай. На полигоне ты не был пристрастным. Несмотря на ревность. Но ты захотел для Бэла такого несокрушимого воина, каков есть ты сам. А это равносильно манифесту, что у него никогда не будет напарника. Если ты не сделаешь другим поблажки. Ты не делаешь! Чем ты думаешь, льда кусок?! Ты проявил ревность сегодня, сейчас. Когда признал тест провалившимся. Ты не хочешь видеть их вместе?

— Хочу. Но я должен убедиться, что ты не ошибаешься. Стюарт сломался.

— Стюарт разозлился и выбыл ненадолго из игры. Он не ломался, а вырвал с мясом тайм-аут, чувствуя, что вот-вот сломается. Это свидетельство хорошей тактики, а не проявление слабости. А теперь моя очередь злиться. Отвечай четко на поставленные вопросы. Ты ревнуешь Бэла?

— Нет.

— Ты остыл к нему?

— Я не нагревался.

— Ты любил его?

— Трахал.

— Ты испытываешь неприязнь к Стюарту?

— Нет.

— Тебя раздражает человечность?

— Нет. Она игнорируется.

— Ты доверяешь мне?

— Полностью.

— Ты полагаешься на меня?

— Полностью.

— Ты поцелуешь Стюарта?

— Зачем?

— Вопросы задаю я. Ты поцелуешь Стюарта?

Пауза. Я успеваю избавиться от ярости и восхититься командиру A., хотя откровенно не въезжаю в логику его допроса. Его глаза мне тоже никак не удается увидеть, довольствуюсь тем, что есть. Или, правильнее сказать — наслаждаюсь. Его волосы похожи на зеркало, его ноги…

— Да.

— Ты переспишь со Стюартом?

— Да.

— Зачем?

— За углом. От скуки. По твоей просьбе. И по его просьбе.

— Почему ты не отказываешь? Ты никогда не отвечал на подобное предложение отказом.

— А какой смысл хранить себя запечатанным в сейфе под цифровым замком? От жадности? У меня ее нет. От целомудрия? Что это? — он жутковато рассмеялся. — Знаю, что ты скажешь. Есть обет. После принятия я нарушил его лишь раз. Понадобится — нарушу во второй раз. Но при условии, что ты придешь к Мануэлю вместо меня. Побудешь с ним. И побудешь мной. Потом я вернусь и сожру его боль.

— Не нужно ни с кем спать. Я лишь проверил. Ты не изменился, я могу быть спокойным. Но иногда я предпочел бы не понимать тебя, Юлиус. И не вникать в столь сложные процессы в твоей дурьей башке.

— Иногда, но не сегодня, — ладонь Демона зарылась в пышноволосый затылок, поворачивая брата для поцелуя. Сообразив, что за этим последует мое разоблачение и четвертование, я сдал норматив по спринтерскому бегу к лифту.

========== 16. Бегство ==========

Отдышался без опаски после того, как убедился, что лифт привез меня на первый этаж, а не в шахту или рудники преисподней. Добрел до палаты на полусогнутых. Щеки давно сгорели к хренам, пылают лоб и уши. Мои командиры — не люди и не перевертыши, а какие-то неизвестные науке сильнодействующие грибы. У меня наступила передозировка. Голая эйфория и начальная стадия галлюцинаций. Необдуманные слова о соборе Аркада беру обратно, иконы висят там не зря. Моя новая религия предполагает наличие Бога и Сатаны. Ну вот… я только что повстречал обоих. Аминь.

Я вернулся в койку. Трогаю нервными руками не сходящую с лица улыбку дебила. Я увидел их. Легендарных братьев, сыновей демона. Их умы заняты мной. А Бальтазар… солгал мне о своем давнишнем напарнике. Подумать только. С кем он встречался. Они, не сговариваясь, описали свои отношения одним и тем же словом. Почему? Охотно верю, что со стороны командира это был секс без чувств. А со стороны Бэла?

Меня снова побеспокоили. Незабвенный небритый санитар пришел без столика, но с большой спортивной сумкой, будто собираясь в отпуск, мягкие туфли сменил на армейские сапоги, а угрюмость — на молчаливое топтание и загадочную жестикуляцию.

— Можно вслух? Словами, — я лениво потянулся и зевнул. На кой-черт он пришел, прерывает кайф, а я только начал привыкать к запретным удовольствиям. И глаза у него странноватые. Может быть, укуренные? То желтые, то зеленые. Так… дышим глубже.

Услужливое сознание опомнилось и подбросило цитату.