Таран - Леонид Влодавец

— Проехали, — отмахнулся Таран. — Что было, то было, а чего не было, того не было. Будем выживать.

И замолчал, чтоб не наговорить чего-нибудь плохого. Не больно он поверил в это «каюсь!». Но не выпрыгивать же из машины посреди поля? Ехать — это все-таки лучше, чем идти пешком.

Даша подкатила к развилке. Одна дорога поднималась по косогору на холм, где стояла какая-то деревенька, другая сворачивала вправо, туда, где на горизонте маячила стена леса. Туда и повернули.

— Значит, в лес везешь? — спросил Таран. — И далеко?

— Пока бензин не кончится, — отозвалась Даша. — Потом бросим. Найдут ее в лесу не сразу, не то что на трассе. А мы в это время подальше уйти успеем.

— А дальше? Пешком пойдем? Денег-то нет. У меня лично — ни копейки.

— Деньги найти можно.

— Ну да, — иронически заметил Таран, — ща припомню, под какой березой сто тысяч баксов зарыл…

— Вот с этим, — Даша указала пальцем на ружье, — можно без всяких берез обойтись.

— Грабить собралась, что ли? — шутливо спросил Таран.

— А почему бы и нет? — произнесла Даша вполне серьезно. — Но еще проще эти ружья продать. Здесь бомжи по осени и картошку с огородов воруют, и кур, и даже поросят. А с тремя-четырьмя один мужик без ружья не справится. В магазине брать — дорого, к тому же куча справок нужна — волокита. А туг мы с дешевым и без всяких справок. За каждую помпу с парой патронов в довесок можем взять по тысяче. И на эти деньги, хотя бы на попутках, сумеем в Москву доехать.

— Ну да, — недоверчиво хмыкнул Юрка. — Откуда у них тыщи найдутся, у колхозников этих?

— У кого-то найдутся! — убежденно произнесла Даша.

— Не захочет никто с этими ружьями связываться! Сразу догадаются, что ворованные или «мокрые»… Да и если б все чисто было — не купили бы. Статья же есть за незаконное хранение.

— Статья есть, но жизнь дороже…

Дорога пошла сперва через кустарник, потом ее обступил настоящий лес. Навстречу попался трактор, тащивший прицеп с сеном. Потом пропылила «Нива». Таран заволновался — встречные могли рассмотреть в «уазике» ружья, и поспешил уложить их на пол. На асфальте все ехали быстро, а тут еле ползут, могут и приглядеться.

— Езжая дорога, — с неудовольствием произнесла Даша. — Надо еще глубже забраться.

Таран подумал, что вообще-то все дороги, по идее, бывают езжие, но ничего говорить не стал. Тем более что примерно через полкилометра справа появилась довольно узкая просека, уводящая куда-то наискось от проселка.

— Сюда поедем! — решила Даша.

Поехать-то поедем, — мысленно произнес Юрка. — Но где-то наверняка сядем!»

На просеке свежих следов автомобилей не было. То ли по ней только зимой катались, то ли вообще не ездили давным-давно. Но остатки колеи сохранились. По ней и покатили.

Просека оказалась извилистой до невозможности, Даша только успевала поворачивать баранку. Ветки деревьев, нависавшие над просекой, шуршали по брезентовой крыше, мелкие кустики шелестели под брюхом машины. Ехали очень медленно, а просека еще и сужаться стала Теперь ветки уже и по ветровому стеклу шлепали, и по бортам. «Уазик» как бы протискивался через кусты. Казалось, что он вот-вот упрется своей «бодалкой» в деревья и на этом путешествие закончится.

Однако просека не исчезла, а, наоборот, опять стала расширяться и пошла куда-то под уклон. Еще через несколько минут оказалось, что «уазик» вкатил в заросший лесом овраг, по дну которого течет не то маленькая речка, не то большой ручей, а просека, повернув вправо, потянулась вдоль этого ручья, через заросли ольховника. Даша остановилась, не глуша мотор, и они сбегали к ручью, попили воды горстями — чистая была, прохладная, то, что надо, когда жарко и во рту пересохло.

— По-моему, — заметил Таран, — мы с этими правыми поворотами скоро обратно приедем.

— Не-а, — возразила Даша. — Не приедем. Бензина всего на километр осталось, может быть, на два. Все! Отъездились. Придется пешком идти.

— Все по плану! — саркастически порадовался Таран.

— Да. Сейчас загоню этого «козлика» вон в те кусты, передохнем — и потопаем.

— С ружьями? — Юрке ужас как не хотелось тащить эти стволы. Он с удовольствием бросил бы их вместе с машиной или для верности утопил в ручье.

— Не знаю… — проворчала Даша. — Это деньги, понимаешь?

— Или срок, — осклабился Таран.

— Срок у нас уже есть, не беспокойся. По 105-й, если новый кодекс знаешь. А 222-я супротив нее — семечки!

— 105-я — это за убийство? — Таран в этих делах кое-что понимал.

— А как бы ты хотел? Именно такая… Мне за этого домушника Жориного, а тебе — за этих, на помойке.

Даша задним ходом въехала в кусты, причем почти ничего не поломала. Когда «уазик» проехал, пригнутые им кусты распрямились и очень удачно прикрыли его со стороны просеки. Кроме того, Даше удалось ловко пропихнуть автомобиль между двумя большими деревьями, через кроны которых его было не так-то просто разглядеть даже с воздуха. Хотя то, что его с вертолетов будут разыскивать, было очень маловероятным делом.

— Ну вот и все! — вздохнула Даша. — «Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах*! Теперь часик отдохнем. Можно я тебе голову на плечо положу?

— Нет, — жестко сказал Таран. — Ложись на заднее сиденье, а я на переднем прикорну.

— Понятно… — сказала Даша. — «Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок». Ладно! Примем к сведению вашу нравственную чистоту.

Они устроились так, как предложил Юрка. Даше, конечно, было покомфортнее, чем Тарану, потому что заднее сиденье удобнее, но он не позволил себе даже взглянуть в ту сторону.

Солнце машину не грело, комары, как ни странно, особо не донимали, воздух был свежий и приятный, а усталость — от нервов, должно быть! — очень сильная. И Даша, и Юрка просто-напросто заснули. Не задремали, а именно заснули крепким, что называется, здоровым сном. И не на час, а до самого вечера, больше того — до ночи. Ибо, когда они открыли глаза, пробудившись, их окружала непроглядная темень ночного леса.

Часть вторая

АВТОМАТЫ И КОМПРОМАТЫ

Огонек в ночи

— Вот это дрыханули! — озадаченно пробормотал Таран. На часах было уже 0.23. Не меньше десяти часов проспали, выходит!

— Классно! — потягиваясь, как кошка, отозвалась с заднего сиденья Даша. — Потрахаться не хочешь, птенчик? Забесплатно…

Издевалась, гадина! Юрка постарался ответить позлее, пообиднее:

— Мне одному за восемь мужиков не справиться. А тебе, наверное, еще больше нужно. Вафельница!

Но Дашу этим было не пронять. Она уже такого по жизни наслушалась, что Тарановы оскорбления были как детский лепет. К тому же Даша прекрасно понимала, что заставляет Юрку говорить грубости. А заставляли его это делать жалкие остатки той любви, которую Даша разбила своим предательством. И ее, много от мужиков натерпевшуюся за эти два года, проведенные в Москве, радовала возможность хоть чуточку отплатить за свои унижения. Правда, отыгрываться приходилось на том, который ей ничего плохого не сделал…

— А что, — вызывающе произнесла Даша, выпятив губки и повертев между ними кончик языка, — тоже охота попробовать?

— Иди ты… — буркнул Юрка, указав конкретный адрес.

— Если б ты знал, сколько раз я там бывала! — зажмурилась она, всем видом изображая, будто ей об этом жутко приятно вспоминать.

— Ладно, — сказал Таран и вылез из «уазика». — Пошел я…

— Случайно не туда, куда меня посылал? — съехидничала Даша. Но Юрка уже пролезал через кусты. Ему вдруг все стало по фигу. Чего он, дурак, испугался бандитов? Ну, зарежут или застрелят. Жизнь, так сказать, отнимут. А нужна она ему, эта жизнь? Что в ней хорошего было? Очень мало: Даша, бокс и друзья. Теперь Даша, можно считать, умерла, а в ее тело вселилась какая-то развратная, бесстыжая и жадная до денег баба, которая его продала за тыщу баксов. Бокс кончился. Друзья ушли кто в армию, кто в тюрьму, кто в личные дела. Родители? Опять нажрались, наверное, небось рады до усрачки, что его нет дома и никто не разгонит их гостей-алкашей. И что хорошего может быть в дальнейшей жизни? Да ни хрена. Прокантоваться лето, а осенью в армию уйти. С удовольствием ушел бы, если б война была. Но Чечня кончилась, в других местах особо не стреляют. Загонят в казарму, и будешь там гнить да с «дедами» разбираться… Ну, отмучаешься эти два года, а дальше что? Пустота. Все упрется в деньги, в пьянки, в баб, которых он, возможно, будет трахать, но ни одну уже полюбить не сможет. Женится, конечно, если на это денег хватит, детей заведет, будет им мозги заполаскивать и врать на каждом шагу. А потом, если все нормально, лет через пятьдесят сдохнет от рака, инфаркта или пьянки. На хрен столько мучиться?