Жизнь между мирами. Как найти ресурс в себе, когда все вокруг разваливается - Джеймс Холлис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цель трагических представлений заключалась не в том, чтобы сокрушить людей, а в том, чтобы через переживание конфликта противоположностей и искупление страданием привести их к мудрости.
В ночь убийства доктора Кинга Роберт Кеннеди перефразировал цитату из заключительной части трагедии Эсхила «Агамемнон», обращаясь с речью к толпе в Индианаполисе:
«И… даже во мне боль, которую невозможно забыть, падает на сердце по капле, пока в нашем собственном отчаянии, против нашей воли, мудрость не приходит к нам по ужасной благодати Божьей».Таким образом, властелин в своем дворце, тиран в своей башне – ничто по сравнению с наивысшим состоянием униженных и оскобленных, которые пришли наконец к правильному отношению с богами.
Величайший из грехов – гибрис, или гордыня, инфляция нарциссизма, соблазн власти и привилегий, соблазн думать, что мы больше, чем есть на самом деле. В конце концов природа, все наши боги, все наши психические процессы обретают уравновешивающую силу. На месте замков сохраняются руины, на месте высокомерия воцаряется смирение. Как заключает Хор в «Агамемноне», в конечном итоге
Через муки, через боль
Зевс ведет людей к уму…
Поневоле мудрости уча.
Антигона, заточенная в пещере, лишает себя жизни. Однако она следует за своими ценностями не из высокомерия, а из смирения перед лицом богов. Креонт умирает в глазах современников, поскольку свою эгоистическую волю он ставит выше мудрости и смирения, он разрушает свою империю, свое государство, свою семью и свою власть в этом пренебрежении.
В конце концов природа, все наши боги, все наши психические процессы обретают уравновешивающую силу. На месте замков сохраняются руины, на месте высокомерия воцаряется смирение.
В этом театре, который мы называем историей, в этом разворачивающемся сюжете, который мы считаем нашей жизнью, наполненном спорными персонажами, давайте попытаемся услышать, что боги пытались сказать нам в течение столь долгого времени. Их напоминания о наших слабостях и нашей ограниченности доходят через тысячелетия до каждого из нас, призывая к новому осмыслению того, что скрыто от нашего сознания, но все еще играет свою ключевую роль внутри каждого из нас.
Гамлет: сражайся, беги или замри
Что еще можно сказать о Гамлете, что не было бы сказано уже множество раз? Что я могу добавить к тому, что сегодня является классикой и, возможно, даже клише? Вы когда-нибудь видели карикатуру, где два пожилых театрала выходят после своего первого просмотра постановки «Гамлета», и один другому говорит: «Этот Шекспир был таким умным». А друг ему отвечает: «Но все-таки его переоценивают – всего-то и сделал, что наполнил свою пьесу знаменитыми цитатами!»
Но что сделало «Гамлета» классикой – то есть произведением, о котором продолжают говорить на протяжении разных эпох, несмотря на меняющуюся моду? Почему он продолжает трогать нас за живое?
Гамлет живет в нашем воображении, потому что его психологическое «застревание» сродни многим из нас. Он зажат в тиски «проблем», каждая из которых ждет его выбора и одновременно влечет за собой определенные последствия в случае отказа от него. Сложная дилемма Гамлета, а часто и наша, состоит в том, что он знает, как поступить правильно, но по неизвестным ему причинам так и не делает этого.
Вспомните Послание апостола Павла к римлянам, в котором он говорит: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». Почему, спрашиваем мы? Павел, мало знающий о бессознательном, приписывает это противоречие акраксии, греческому слову, означающему «замедленную или недостаточную волю». Сегодня мы знаем, что существуют отколовшиеся силы, наполовину сформировавшиеся личности, узурпирующие наше психологическое состояние и проявляющие свою собственную волю – волю, не поддающуюся знаниям или контролю сознания, которое так легко поработить. Проблема Гамлета настолько знакома нам потому, что мы разделяем с ним эту разобщенность души, кишащей темными персонажами, которые уже вышли на сцену, но еще не были представлены друг другу, а если бы и были представлены, то вряд ли поладили бы.
Думаю, будет справедливо сказать, что трагедия «Гамлет» является первым по-настоящему современным произведением, а Гамлет – первым поистине современным человеком. Несмотря на то что минуло уже четыре столетия, Гамлет так хорошо знаком нам всем потому, что он знает, действительно знает, что он и только он и есть его самая худшая проблема. Он знает, что он застрял в самом себе (как и мы). И никакие обвинения в адрес других, никакие причитания или мольбы к богам не избавят его от себя самого. Хотя Шекспир определил свою пьесу как трагедию, ее вполне можно было бы считать образцом иронии. В трагедии или комедии искупление приходит либо через прозрение, которое приносят страдания, либо через освобождение, которое дарует смех. И в трагедии, и в комедии восстанавливается космический порядок. В чувствительности иронии есть и озарение, и понимание, но нет искупления, нет восстановления, нет роста. В «Гамлете» каждый персонаж видит и понимает свои собственные противоречия, сталкивается с ними лицом к лицу и все же каждый из них не в состоянии превратить это знание в действие, в изменение, в трансформацию. Они застревают, как часто застреваем и мы, лишь углубляя ту яму, в которой оказываемся.
Как мы видели ранее, психоанализ ориентирован на людей, пытающихся освободиться, обнаружить внутреннюю «психологику», в которой они застряли. Точно так же мы должны оставаться в этой точке застревания до тех пор, пока не найдем тайную логику происходящего и не посмотрим в глаза тревоге, которая придет вместе с выходом из этого тупикового состояния. По крайней мере у нас есть шанс перейти от психического паралича к действию. Урок Гамлета – это один из способов глубже осмыслить нашу общую дилемму.
Давайте погрузимся в детали контекста. Датское королевство пребывает в смятении, король убит, а королева снова вышла замуж за брата
