Жизнь между мирами. Как найти ресурс в себе, когда все вокруг разваливается - Джеймс Холлис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За последние несколько десятилетий я видел тысячи снов и продолжаю удивляться их мудрости. Час за часом мы боремся с этими призрачными присутствиями, с этими непрошеными образами, с которыми все мы сталкиваемся. Я замечаю, что со временем внимание к снам порождает сдвиг от подчинения требованиям исключительно внешнего мира и преданности своим тоталитарным комплексам в сторону растущего чувства восхищения этим таинственным, символическим источником внутри каждого из нас.
Позвольте мне привести несколько примеров. Одна женщина лет пятидесяти, недавно пережившая серьезную потерю, отметила, что чувствовала себя парализованной и застрявшей. На первом сеансе она рассказала, что ей приснился сон, будто она находится в родительском доме, где некое зловещее присутствие высосало «мужскую энергию» (ее определение), будто смыв в туалет, но эта энергия продолжала жить и пульсировать под полами дома. Такой сон – это одновременно и диагностическая картина, и рецепт. Во-первых, сон указывал на утрату ею инициативы и ориентиров в результате травматического события. Во-вторых, он говорил ей о том, что энергия вовсе не умерла, а продолжала присутствовать рядом. Таким образом, задача для нас обоих состояла в том, чтобы сконцентрироваться на процессе «погружения» и восстановить эту положительную энергию анимуса, выражаясь термином Юнга, ответив тем самым на ее призыв. Душа обладает огромной регенеративной энергией. В то время как некоторые раны в нашей жизненной истории никогда, возможно, полностью не заживут, какая-то другая энергия начинает возникать вокруг этих мест, делая нас больше даже в те моменты, когда травма определяет и уменьшает нашу сущность.
С одним из самых запоминающихся снов я столкнулся на заре своей практики. Его мне рассказала женщина шестидесяти шести лет, недавно ставшая вдовой. Хотя ее не вдохновляла идея анализа снов и сновидений, тем не менее она пришла ко мне со сном, который очень сильно задел ее. Но для начала скажем несколько слов о самой женщине. Она выросла в патриархальной культуре, где авторитет отца был неоспорим. Она знала, что отец любил ее и желал ей добра, поэтому все свои жизненно важные решения принимала, опираясь исключительно на его требования и мнение. Это распространялось на всех молодых людей, которые отваживались ухаживать за ней. После того как ее отец умер, она передала эту власть над своими жизненными решениями своему мужу. И хотя ее муж был добрым человеком, проявляющим по отношению к ней исключительно благие намерения, она не задалась вопросом о своем собственном авторитете в жизни, пока не овдовела. Поначалу объектом нашей терапии было горе утраты, которое было реальным и всепроникающим. Но когда она рассказала мне свой сон, я понял, что наша работа перешла от поддерживающей психотерапии к анализу, а именно к взаимодействию с более глубокими течениями, которые искали собственного развития и исцеления даже в контексте тяжелой утраты.
Во сне она и ее покойный муж отправились вместе в какое-то паломничество. Проходя сквозь прекрасный сад и переходя через мост, она вдруг поняла, что забыла свою сумочку. Муж пошел вперед, а ей пришлось вернуться. Что обычно мы находим в сумках? Документы, ключи, личные вещи – короче говоря, рог изобилия личных ценностей, богатств и идентичности, не говоря уже о корзине метафор. Без ее ведома сон говорил ей о том, чего сама она не осознавала, пока не разменяла седьмой десяток жизни, о том, что ее личный авторитет всегда подчинялся авторитету других.
Сон продолжился, и она увидела, как уже с сумочкой возвращается обратно. Когда она снова достигла моста, или «переходной» фазы, к ней подошел мужчина ее возраста. Она не знала его, но почему-то чувствовала, что он ей знаком. Как ни странно, она рассказала незнакомцу историю своей жизни, пока они переходили через мост, и в заключение призналась, что ее муж недавно умер и она чувствовала себя ужасно одинокой. Он ответил, что знает об этом и что ее страдания пошли ей на пользу. Этот ответ поверг ее в шок. И во сне, а затем при пересказе сна мне, своему терапевту, она чувствовала себя оскорбленной наглостью и бесчувственностью этого «незнакомца». Но я знал, что это было началом ее встречи с отсутствующим «мужским» присутствием, которое было запрятано под оболочку ее жизни, но все еще ждало, чтобы его обнаружили.
Как только мы перешли от буквального образа посетителя, нанесшего ей во сне оскорбление, к его символической функции, она начала осознавать, что внешняя травма потери дала возможность для раскрытия ее внутренней энергии, которую она до этого отождествляла исключительно с двумя мужскими фигурами в своей жизни. Я рад отметить, что благодаря этой травме и всем предпринятым усилиям по восстановлению последние несколько лет этой женщины преисполнены новой жизнью, путешествиями и личностным развитием, которое было бы невыполнимым при других обстоятельствах. Ее предыдущая жизнь была продуктивной и успешной на профессиональном поприще, но она не была до конца ее жизнью. Это была жизнь, проведенная в рабстве благонамеренных наставлений, исходящих от других. И только когда это внешнее присутствие было потеряно, она начала постепенно восстанавливать связь со своими внутренними императивами, которые скрывались там все время. Способность психики исцелять себя, выражать проблему и способы ее решения в символических формах была и остается для меня сродни чуду. Мы не изобретаем и не создаем эти вещи, они присутствуют и функционируют внутри нас, чтобы поддерживать работу самой природы.
Душа всегда разговаривает с нами. Она общается с нами через тело, разум, сновидения, интуицию и говорит на языке символов.
На этих примерах мы видим, что душа всегда разговаривает с нами. Она общается с нами через тело, разум, сновидения, интуицию и говорит на языке символов.
Как когда-то утверждал Юнг, если бы мы помнили о том, что внутри каждого из нас живет человек, которому два миллиона лет, – сущность, несущая мудрость природы и указания души, разве нам не следовало бы обратить внимание на этого человека
