Фуэте для олигарха (СИ) - Солманская Элина

Он вдруг поймал себя на мысли, что с этой вечной суетой, царившей последние две недели в его жизни, он забыл, когда в последний раз был с женщиной. Мыслями снова вернулся к Стефании. Вот бы кого он сейчас с удовольствием уложил в горизонтальное положение в свою кровать на всю ночь.

Мысли о желанной женщине заставили нахмуриться, вспоминая её яростное заявление о любви всей её жизни и о слащавом красавчике, который томно улыбаясь, смотрел на него с фотографии, трепетно хранимой Оболенской в своей гостиной.

Ну что ж, раз выбор сегодня был невелик, он решил найти в зале кого-то, кто скрасит его вынужденное одиночество этой ночью. Уловив на себе взгляд знойной брюнетки, стоявшей у бара, он сделал ей небрежный жест рукой, приглашая её за свой столик.

Малышка зазывно покачивая бёдрами в узком платье алого цвета, двинулась в его направлении и, опустившись с ним рядом за столик, улыбнулась своей широкой и ослепительной голливудской улыбкой. Приблизилась к его лицу, чувственно прикусывая губы и опустив руку вниз, нежно провела ладонью по его ноге.

Томашевский отметил для себя сразу же всё то, что было в этой кукле сделано за немалые деньги и очень искусными руками пластического хирурга. Но для того, зачем он позвал её к себе, этой искусственной подделки натуральной красоты будет более чем достаточно.

Он положил перед ней на стол свою визитку и магнитную карту-ключ от номера в отеле, который удерживал за собой уже две недели после возвращения в город.

Когда Воропаев вернулся за столик, Томашевский провёл по лицу девушки пальцами и, вызвав одного из охранников, отправил объект своего вожделения в сопровождении секьюрити ожидать его в гостиничном номере.

Воропаев с улыбкой смотрел вслед удаляющейся девице и, разливая Мартини по бокалам, наблюдал за Томашевским.

– Смотрю, ты решил сегодня окончательно расслабиться и не только с помощью алкоголя.

– Ты прав. Мне сейчас нужна женщина и достаточно искусная в постели.

– Думаю, эта малышка тебя удивит сегодня, – Воропаев улыбнулся.

Томашевский усмехнулся.

– Посмотрим.

– Как вино?

Эльдар сделал глоток дорогого Вермута из бокала и удовлетворённо кивнул головой.

– Годится. Намного лучше той дряни, которую я пил до этого. Откровенно говоря, я не привык… – Эльдар резко замолчал, заметив напротив себя за столиком группу молодых людей, которые пока сам не понимал, почему привлекли его внимание.

Он пытался внимательнее всмотреться в полумрак помещения и в их лица, намереваясь рассмотреть только одно из них, которое как ему показалось, он отлично знает.

– Что с тобой? – Воропаев, заметив его пристальный взгляд, тоже обернулся и посмотрел в сторону молодых людей за столиком, напротив.

– Сейчас, Саша. Извини… – Томашевский не отрывал взгляда от соседнего столика.

– Да, на кого ты там смотришь? – Воропаев тоже весьма заинтересовано взглянул на объект пристального внимания Томашевского.

Эльдар откинулся на спинку кресла и хищно улыбнулся.

– Увидел знакомую… – он не отрывая глаз, наблюдал за Оболенской, которая что-то оживлённо рассказывала своим собеседникам.

– Красивая… Ты с ней знаком? – Воропаев кивнул в сторону Стефании.

– Да, и очень хорошо… – Томашевский провёл пальцами по царапине на своей шее. – Слишком хорошо знаком.

– И как она?

– Что ты спросил? – Эльдар, наконец, оторвался от созерцания образа Оболенской и посмотрел на друга.

– Я спросил, как она?

– Никак.

– То есть?

– Потому что не знаю.

– И это говоришь мне ты? – Воропаев громко рассмеялся.

– Представь себе… – Эльдар сделал большой глоток Вермута из бокала и снова перевёл взгляд на Оболенскую. Он едва не сорвался с места, заметив, как один из парней провёл рукой по её спине, и принялся нежно поглаживать её обнажённое плечо. – А это ещё что за слизняк? – он поднялся на ноги, но Воропаев снова усадил его на место.

– Тихо, тихо, остынь. Только драки для полного счастья не хватало сегодня. Угомонись. Пусть отдыхает. После поговоришь с ней.

– Может ты и прав… – Томашевский снова опустился на диван.

– Дар, может, лучше пойдём домой?

– Нет. Я хочу досмотреть этот спектакль до конца. Потому что она мне только вчера говорила, что у неё большая и светлая любовь, живущая и без устали работающая Нью-Йорке. А сегодня она позволяет какой-то субтильной личности обнимать себя столь откровенно у всех на глазах, несмотря на то, что передо мной строила недотрогу.

– Да, ладно тебе, Эльдар, оставь изводить себя. Бабы все одинаковые. Сегодня клянутся тебе в вечной любви и тут же изменяют с кем-нибудь кто ближе и удобнее.

– Ты прав. Мои бывшие жёны именно так и делали. И я собственноручно вышвыривал их из дома, предварительно отделав, как следует и их самих и их любовников.

– Ну, это всем известно, – Воропаев рассмеялся. – Твой буйный нрав в те времена был известен каждому.

– Он и сейчас не стал менее буйным, – Томашевский внимательно следил за Стефанией. Заметил, как она поднялась на ноги и, взяв за руку своего кавалера, отправилась на танцпол.

Эльдар затаив дыхание смотрел на неё. Только сейчас, когда она оказалась в свете софитов он смог хорошо рассмотреть её.

Тонкое белоснежное приталенное платье без бретелей настолько плотно облегало её хрупкую фигурку, что казалось, попросту слилось с её кожей. Длинные каштановые волосы были распущены по плечам густой волной. Так любимые ею босоножки на тонкой и высоченной шпильке, делали её ноги сногсшибательными.

Томашевский уже не слышал слов Воропаева, потому что не мог отвести глаз от этой царственной особы, которая сразу же затмила всех в толпе танцующих молодых людей.

Стройная спина, изящный прогиб в пояснице, упругие ягодицы по которым он бесстыдно скользил взглядом уже несколько минут. А уж, когда она, положив себе руки на бёдра, начала совершать ими пленительные движения, от которых у Эльдара захватило дух, он понял, что погиб окончательно.

Её стандартные движения клубного Go-Go были приправлены горячительным коктейлем её дивной пластики и удивительной грации, которые заставили сердце Томашевского забиться учащённо. Те поглаживания руками по телу и возбуждающие движения бёдрами, которые она вытворяла сейчас перед его глазами, вызывали в нём только одно желание. Сжать её сейчас до боли в своих объятиях и, забросив на плечо, забрать отсюда и взять её прямо в своей машине, чтобы, наконец, удовлетворить своё неконтролируемое желание и заставить эту строптивицу кричать от удовольствия в своих объятиях.

Выпитый алкоголь слегка дурманил голову. Ему казалось, что всё плыло перед глазами, музыка звучала где-то в стороне, а на танцполе кроме неё никого не было. Она словно в замедленной киносъёмке медленно приседала, извиваясь, и снова поднималась, вскидывая томно голову, таинственно улыбалась и чувственно прикусывала губы.

Её танец был похож на личное откровение, на то, что она дарила сейчас только ему одному. То, что он видел в её исполнении в танцклассе балетной школы вчера, сейчас напрочь было стёрто тем, что он видел перед своими глазами в свете софитов сцены ночного клуба.

Но его вожделенные мысли уже очень скоро сменились на гневные, едва он увидел, как её бёдер коснулись руки этого хлыща, который был весь вечер с ней рядом. Нежно притянув её к себе, этот объект его ненависти двигался ничуть не хуже, чем его партнёрша.

Эльдару даже на мгновение показалось, что они напомнили ему пару профессиональных танцоров. Отличие было лишь в том откровении, что царило между ними, когда этот субтильный субъект в танце склонялся к ней всё ближе и, несмотря на её недовольство и протест пытался, касаться губами то её шеи, то зоны декольте.

Томашевский едва сдерживал себя, чтобы не подняться на ноги и не вломить этому мерзавцу на весь размах собственной силы. Знал точно, что наверняка покалечит, потому что этот субтильный персонаж был весьма строен и тонок, по сравнению с его собственной комплекцией.