Кремль 2222. Марьина Роща - Андрей Посняков

– Вот и славно! У тебя еще не кончилась смена, друг Корр?

– Еще нет, но уже…

– Отлично! Идемте же, я покажу вам кое‑какие приемы владенья двуручным мечом.

Приятели переглянулись с такими удивлением, будто эта хрупкая девочка вдруг собралась таскать шпалы.

– Ты? – Дарг округлил глаза. – Ты сможешь управиться с этим мечом?!

– Не смогла бы – не говорила, – стрельнув глазками, заметила Раста. – Не забывайте, кто я. Ну! Что стоите? Давайте‑ка вон сюда, в зал. Дарг, дай мне меч… Смотрите‑ка!

Двуручник, длинный и тяжелый, взлетел в руках девушки, словно бы совсем не имел веса. Блестящее лезвие сверкнуло в свете горящих по углам станции факелов и, с шумом разрезав воздух, сбило острием первую букву на металлической надписи «Московский метрополитен».

– Буква «Эм», – опираясь на меч, галантно поклонилась Раста.

И снова меч взмыл в ее тонких руках легонькой быстрокрылой птицей! Рванулся к потолку, вверх, затем упал вниз, едва ль не достав клинком пола… и тут же снова улетел вверх… И еще одна буквица «М», жалобно звякнув, упала на мраморный пол зала.

«…осковский …етрополитен» – отныне гласила надпись.

Подмигнув ошарашенным зрителям, девушка озорно улыбнулась:

– Может быть, еще какую букву надо? Так вы заказывайте, не стесняйтесь.

– Как ты это все! – искренне восхитился Дарг. – Я и не думал, что двуручником вот так – можно.

– Еще и не так можно, – девушка‑киборг осторожно поставила меч острием в пол. – Я всегда любила фехтовать двуручником. И вас научу, коль захотите. Пользовались когда‑нибудь двуручником?

– Чем?

– Ну, вот таким мечом?

– У меня был когда‑то бастард…

– А у Корра… ой – у меня – из рессоры! Но убойный, ага.

– Бастард, рессора – фи! – скривилась юная красавица. – Здесь другое. Во‑первых, смотрите, как его надо брать. Можно – обеими руками за рукоять, вот так… Можно – одной рукой за навершье, другой – за рукоять… Сила удара увеличится – рычаг. А можно этот рычаг силы еще более увеличить, взяться одной рукой за рукоять, другой – за рискассо… вот за это основание клинка, оно специально затуплено. Теперь – удары. Смотрите… Вот основной – широкий, рубящий, с замахом руками из‑за головы… Давайте хоть бочонок какой поставим… там, у стены их много, я видела…

Парни быстро притащили бочонок, поставили… Первым же ударом Раста раскроила его надвое. Улыбнулась:

– Теперь показываю боковой удар – из‑за корпуса… Теперь – косой сверху слева… косой сверху справа…

После нескольких ударов бочонок распался в щепки.

– Вы только не думайте, что двуручный меч – оружие тупое и грубое, – любовно погладив клинок, красавица покачала головой. – Вовсе нет! Обычному короткому мечу он смело даст фору. Им можно захватить вражеский меч обводкой, можно достать противника на предельной дистанции – дослать клинок, можно… да много чего можно. Я покажу потом.

Усевшись на мраморную лавку, Корр одобрительно поцокал языком:

– Славный меч, да. Однако, что скажешь про мой, из рессоры?

– Из рессоры… – Раста презрительно скривилась, но, все же, махнула рукой. – Ладно, давай сюда твою рессору, посмотрим.

Коротышка с готовностью выхватил меч и, взяв его за лезвие, протянул девчонке.

Та подкинула неказистый и тяжелый клинок на ладони, задумалась…

– Ну, что тебе сказать, друг наш Корр. Отцентрован он, вроде, неплохо. И все же – рессора есть рессора. Слишком короток, слишком тяжел. Быстрый и точный атакующий удар – вот что с ним главное. Такой удар куда важнее отбивки. И вообще, орудуя таким чудом, я бы рекомендовала маневры всем телом, а не клинком. Вот, гляньте… Отскок… Уклон… Приседание… Прыжок… Поворот вокруг оси…

– Какая ж ты ловкая, Раста! – Дарг приглушенно свистнул. – И при этом – вся такая тоненькая, воздушная, такая, что…

– Корру… ой, мне, пожалуй, пора, да, – засобирался Коротышка. – Наши‑то все уже наверху, ага. А я тут… Задержался.

– До встречи, друг Корр! – Раста махнула рукою. – Надеюсь, еще увидимся.

– Увидимся, конечно, ага.

Коротышка исчез в полутьме, за колоннами. Заскрипел подъемник, недавно установленный волею великого вождя Тварра.

– Какой он славный, этот Корр, – обняв Дарга за талию, прошептала девчонка. – Признаюсь, я раньше думала, что все нео – агрессивные и кровожадные дикари. Так‑то оно так… но вот этот коротышка – милый.

– Не все нео кровожадные, – негромко возразив, юноша оглянулся по сторонам. – Просто…

– Ну, продолжай! – нетерпеливо попросила красотка. – Говори, раз уж начал.

– Я думаю, их кровожадность поддерживается вождями нарочно. Вообще, все развитие «новых людей» сдерживается. Нео же не дураки, они очень восприимчивы ко всему новому и быстро учатся. Взять хотя бы Корра. Как быстро ты научила его правильно говорить.

Нео… Дарг вдруг поймал себя на мысли, что впервые сказал о своем народе – «они». Четко разделил себя и их. Как бы провел черту, за которой, со стороны нео, осталось все самое плохое и гнусное. Людоедство, уничтожение слабых, культ крови и силы, вообще – все дикарское. Так, наверное, и было, но… Вот, славный Коротышка Корр со своей трогательной дружбой, он кто? Несомненно – дикарь, но…

– Я знаю, и ты знай, милый, – в мире нет ничего черно‑белого, – словно в ответ на непростые мысли юноши, тихо промолвила Раста. – Нет однозначно плохого, злобного, как нет и однозначно хорошего и доброго. Мир состоит из оттенков, и разобраться в них дано немногим. Очень и очень немногим.

– Я разберусь, – прошептав, Дарг крепко обнял девушку за плечи. – Ради себя самого, ради тебя… ради нас с тобою. Даже ради того же Корра! Что ты так странно смотришь, милая?

В жемчужно‑серых глазах Расты вспыхнуло стойкое удивление, а приглушенный голос зазвучал, как всегда, нежно… но с неким затаенным вопросом.

– Ты, кажется, собрался жить для других, милый Дарг? Совсем, как древние боги.

Упавшие листья тихо шуршали под ногами влюбленных, серебристый свет месяца выхватывал из ночной темноты черные силуэты деревьев и остатки могильных плит. Молодые люди снова гуляли по старинному кладбищу, наслаждаясь тишиной и друг другом.

– С чего ты взял, что это – могилы? – тихо спросила Раста. В ее жемчужных глазах отразились золотистые звезды. – Просто холмики. Да и тех – почти нет.

Дарг посмотрел в небо, на светлый месяц, окруженный загадочным мерцанием далеких звезд:

– Так… Чувствую. А кладбище это заброшено задолго до Последней войны. До сих пор о нем разное рассказывают. Передают из уст в уста. Говорят, будто когда‑то давным‑давно, в старину, древняя царица Елизавета встретила похоронную процессию, и от этого печального зрелища у нее вдруг сделалось расстройство чувств. В тот же день она подписала указ об устройстве “в пристойных местах” за границей города мест для захоронений. Так вот и здесь было устроено первое московское кладбище, названное по имени освященной на нем церкви Святого Лазаря – Лазаревским.

– Как складно ты говоришь, – восхитилась девушка. – Прямо – древний оратор.

Молодой человек потупился:

– Это не я – складно. Это чьи‑то слова… Я ж говорю – из уст в уста. Потом на месте этого кладбища устроили танцплощадку. Ну, место такое, для танцев, еще называли – дискотека. Верно, использовали для танцев какие‑то диски.

– Виниловые, – эхом откликнулась Раста. – Еще называли – грампластинки. На них записывали музыку. Разные танцы – танго, вальс, рок. Интересно было б попробовать их станцевать, верно?

– С тобой – да!

Влюбленные остановились под ветвистой липою, обнялись и принялись целоваться, жадно и долго, до тех пор, пока не каркнула укоризненно усевшаяся на ветку ворона.

– Вот ведь, раскаркалась, – засмеялась девчонка‑киборг. – Интересно, как она нас видит? Хотя, не особенно‑то темно – месяц, вон, звезды. Хорошо как кругом! Красиво, тихо. Как будто и нет рядом ни НИИТЬМы с их излучателем, ни маркитантов с роботами, ни нео, ни дмитровских вормов с дампами, ни всякой другой твари… Одни мы с тобой. Ты – и я.

– Ты – и я, – целуя девушку, прошептал Дарг. – Как славно гулять здесь с тобой! Слушать пение далеких птиц и шелест листьев. Ощущать дуновение ветерка… и тепло твоих губ.

– А ты становишься поэтом, милый.

– Ах, кабы знать, кем я вообще становлюсь? – молодой человек немного помолчал, согревая руки любимой своим дыханием, а затем продолжил: – Одно истинно – в этом повинна ты!

– В чем, в чем повинна?

– В том, что я меняюсь, милая! – взволнованно воскликнул Дарг. – Все то, что раньше мне нравилось и будоражило кровь, нынче ничуточки меня не трогает. Ни поединки, ни пиры, ни все такое прочее. Лишь бы только видеть твои глаза, ощущать, что ты здесь, рядом! Что я в любой момент могу дотронуться до тебя, достаточно лишь протянуть руку.