По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов

– Мрачный Весельчак! – слышу я его голос. Ну, вот! Не поминай чёрта всуе!

– Чё тебе? – отвечаю я, даже не поднимаясь.

– Вы против нового порядка? – кричит Рык Сумрака.

– А в хлебало тебе давно не прилетало, а провокатор?! – отвечаю я, всё же поднимаясь. Этот урод что, решил на меня всю эту революционную толпу бросить?

Иду к ним, демонстративно переступаю через свою же «демаркационную линию». Народ с моего пути расступается. Пока иду, говорю:

– Ты, псина, на кого хлебало разинул? А? Ты решил свою личную неудачу возместить, объявив меня врагом нового порядка? Да что ты знаешь о новом порядке, чернь?

– Как ты смеешь? – визжит Тёмный.

– Как смеешь ты?! Я не участвую в вашем глупом собрании не потому, что я против! – кричу я, останавливаясь и говоря уже не Рыку, а толпе вокруг: – А потому что не услышал от тебя слов, которые бы зажгли моё сердце! Ты не смог нанять меня из-за своего крохоборства и решил опозорить меня перед этими людьми? Так вот я опозорю тебя! За что я должен идти за тобой? За твои слова, что ты за всё хорошее против всего плохого?

Несколько человек прыснули. Я их запомнил. Важно ведь знать, кто именно в этой толпе обладает самым живым соображением.

– И я против всего плохого и за всё хорошее. Я тоже хочу жить долго, есть сытно, спать мягко, баб крыть самых ладных да складных!

Уже хохот стоит. А я, меж тем, всё ближе подбираюсь к Рыку. Кочерыш с братвой клином за моей спиной. Гагара долеталась, а ты, Тёмный, доболтался!

– Но, я знаю, как мне добиться этого. Я многое умею, потому очень высоко ценю свои услуги. Мне платят полные кошели золота, и это мне даёт возможность есть сытно, спать долго и трахать не только Скверных Медведиц!

Уже ржач над всей толпой. Кто не был вчера в трактире, тому, видимо, пересказали этот прикол.

– Не заметно, чтобы ты жрал от пуза! – кричит кто-то.

– Но это же мои проблемы, не так ли? – Развожу я руками, опять поворачиваюсь к повозке, с которой агитировал Тёмный. – А вот я что-то не услышал твой способ, Рык, как всем этим людям есть от пуза, спать вволю и жить по справедливости! Ты не держи в себе, поделись с людьми! Или все твои слова обман? А?

– Новый порядок даст всем… – начал декларировать Рык.

– Бла-бла-бла! – передразнил я его. – Слова твои, что лай собаки. Сотрясанием воздуха полетели по ветру! Не знаю, как всем этим людям, но меня не зацепило, не проняло!

И вот я уже у повозки. Испугались. Готовы к бою. И вот Рык выкидывает последний козырь:

– Ты послан Инквизицией! – визжит он, брызгая слюной и тыкая в меня трясущимся пальцем.

– Серьёзно? – удивляюсь я, улыбаясь, снимаю с себя прозрачность. – Инквизицией? А это кто?

Подручные Тёмного пятятся. Да и остальные тоже. Только «выйдя из себя», увидел, что аура Смерти моя не просто сияние над головой, как у прочих магов, а раскинута за моей спиной, как крылья. Круто, чё! Вот такие нынче пошли «Ангелы Смерти»! Крайне хулиганские!

– Пшёл нах! – шиплю я змеёй, запрыгнув на повозку и спихивая Рыка ногой. – И не стой у меня на пути, мусор!

Потом поворачиваюсь к людям, говорю настолько громко, чтобы все слышали. И вешаю на себя прозрачность, чтобы не отвлекались.

– Тут меня обвинили, что я против нового порядка! – кричу я. – Я буду честен с вами! Я вас не знаю, вы меня тоже, врать мне вам смысла нет. Да и обмануть вас я и не хочу. Не из корыстных побуждений, не как-либо ещё. Потому могу позволить себе такую роскошь, как откровенность!

Подождал минутку, чтобы волнение в толпе улеглось.

– Я не против нового порядка. – Я развожу руками. – И я не за него. Я пока вообще не знаю, что это за явление такое новый порядок? И этот говорун мне не смог доходчиво объяснить. Как я могу быть другом или врагом того, чего не знаю? А? То-то! Но! У меня есть своё представление о новом порядке. И вот я, собственно, и иду узнать, а что это за порядок? Но за свой порядок, за свои убеждения я готов убивать. И умирать!

– И что же это за порядок? Твой порядок? – кричит из толпы всё тот же мужик с лисьей мордой, что ещё вчера изводил меня своими вопросиками.

– Я не могу сказать словами, – вздыхаю я очень сокрушённо. Подождав, пока уляжется общее разочарование, я «приободрился». – Но! Я могу спеть!

Вставай, проклятьем заклеймённый!

Весь Мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущённый

И в смертный бой идти готов!

Признаю, приём нечестный! И вообще сворованный. Но кто меня осудит? Вы хотели о новом порядке? Вот вам:

Мы наш, мы новый мир построим!

Кто был никем, тот станет всем!

Поворачиваюсь к Рыку, говорю:

– Учись, студент! И не стой у меня на пути!

Потом поворачиваюсь к толпе. Они мои! А оно мне надо? Нет! Не надо оно мне!

– Я не буду вас убеждать, что новый порядок – это хорошо. И в обратном убеждать не буду! Вы свободные люди! И не дети уже, должны сами для себя решить, что такое хорошо, а что такое плохо. Раз вы здесь, то ваша жизнь, там, вас не устраивает. Как и меня. А каков он – новый порядок? Я не знаю. Но я узнаю! Потому и иду на юг. Разобраться, что же это за новый порядок? И с чем его едят. И даже никого не зову с собой! Более того, кто со мной заговорит об этом – побью! Познавать мироустройство предпочитаю глазами, руками, умом, хреном, наконец, но словам – не верю! К чему и вас призываю! Засим – откланиваюсь!

Спрыгиваю с повозки, иду на место.

– Что это было? – шепчет Кочарыш.

Пожимаю плечами, забыв наказать свою вещь. Сам не знаю, что это было. А главное, зачем? Появилось стойкое чувство сожаления. Как будто я в приличном обществе уронил штаны, показав всем стыд и срам. Палево, одним словом! Палево! И стойкое предчувствие будущего геморроя. Только головного.

Ввиду плохого настроения споро сворачиваем посиделки. Да ещё и Дудочник, с ехидной усмешкой играет подобранную им мелодию спетой мною в толпе песни, гад!

– Вещь!

– Я! – тут же отзывается Кочарыш.

– Помнится, я обещал тебя