Сибирский триллер Том 2 - Александр Брукман

   — Ты должна подать на развод, а я позабочусь обо всём остальном, — шепнул он ей на ушко, когда они ехали к ней домой. — Ты будешь, Лерочка, за мною, как за каменной стеной. Я без тебя жить дальше не могу!

   Лера слушала, прижавшись к нему, и не верила своему счастью. Неужели это произойдет? С ним она действительно будет жить уютно и спокойно, и не будут на неё кричать режиссёры и режиссёрчики, не будет она считать каждую копеечку и отказывать своему ребенку в том, что имеют другие дети. Может быть, наконец, и она будет счастлива? Глаза туманили слезы счастья, и она закусила губу, чтобы не расплакаться.

   Эта ночь прошла у них как у молодоженов, а рано утром Борис взял такси и поехал в гостиницу, чтобы переодеться, побриться и в половине девятого быть на совещании. Он приехал в гостиницу вовремя — стрелок, ожидавший его с вечера, собирался уже уезжать, матерясь про себя из—за бесцельно потраченного вечера и ночи.

   Подъехав вечером к гостинице, он проверил у администратора в номере ли Черепанов, и, убедившись, что тот отсутствует, засел в машине и начал ждать. Он предусмотрительно захватил с собой бутерброды и кофе в термосе, готовясь к тому, что Черепанов может вернуться в гостиницу очень поздно, а то и в полночь. Но Черепанова не пришёл ни в полночь, ни в час ночи, ни в три и стрелок решил, что пропустил его. Из телефона—автомата позвонил в номер, но никто не брал трубку. Возможно, кто—то предупредил Черепанова, подумал стрелок, но о заказе знали только он и Дёмин.

   В семь часов утра стрелок завел двигатель и уже хотел уезжать, как вдруг заметил, что к гостинице подкатило такси, и из него вышел человек, похожий на Черепанова. Стрелок подождал, пока такси уедет, и быстро направился к приехавшему, окликнув его уже на ступеньках гостиницы.

   — Борис Степанович?

   — Да, — удивлённо повернулся Черепанов, разглядывая приближающегося к нему человека. Он раньше никогда его не видел и спокойно ждал, когда тот подойдёт и объяснится.

   — Вы Борис Степанович Черепанов, — уточнил человек, подойдя. — Вы приехали из Москвы, так?

   Человек говорил это с дружеской улыбкой, доброжелательно смотря Черепанову прямо в глаза.

   — Да, — подтвердил Черепанов, раздумывая над тем, кто бы это мог быть.

   — А я вас с вечера жду, дорогой вы мой! — весело сказал человек, поёживаясь от утренней прохлады.

   Он вынул из легкой куртки пистолет с глушителем и выстрелил Черепанову в лоб. Тот действительно был для него дорогим, потому что Дёмин обещал заплатить за работу семь тысяч долларов. Но Дёмин тоже придерживался мнения, что Черепанов слишком дорог, поэтому стрелка застрелили в подъезде его дома, когда тот возвращался с задания домой к своей большой и дружной семье. Застрелили всего за триста долларов, убив этим сразу двух зайцев: обеспечив его молчание и сэкономив этим шесть тысяч семьсот долларов. Дёмин всегда отличался умением оптимально решать возникающие проблемы.

   Днём в этот день Сапог восхищённо потирал руки, просматривая видеозаписи оргии на даче, но, почему—то не видел там Черепанова. Пары великолепно смотрелись почти как в показательных выступлениях, запечатлённые дорогостоящими видеокамерами немецкой компании Bosch Security. Только Черепанов, почему—то, в кадрах отсутствовал. Денег на переоборудование дачи потрачено много, а результата нет. Исчезла куда—то и так понравившаяся Сапогу артисточка. Вроде бы на дачу приехала со всеми остальными, а куда делась потом, неизвестно. А главный артист, Черепанов, даже и не приезжал, падло! Не мог же отпустить свою бабу одну? Или что—то почувствовал? Как могло такое получиться? Мастерили в пожарном порядке западню, а дичь ускользнула?

   Он вызвал к себе нового начальника своей охраны Кичмаря, проверявшего в этот момент наружную охрану, но тот пришёл не один, а привёл с собой Нелю. Она приехала сразу же в понедельник утром за обещанными деньгами, так как строго придерживалась принципа: то, что можно сделать сейчас, не стоит откладывать на потом.

   Сапог долго рассматривал её, размышляя, обманула она его или так получилось случайно. Но в этот момент зазвонил телефон.

   — Лёня, Черепанова убили! — услышал Сапог взволнованный голос адвоката Ерёмина.

   — Как убили?! — воскликнул Сапог. — Я же в него столько денег вбухал! Кто убил?

   Неля и Кичмарь сразу же насторожились.

   — Как убили? Пулей убили, Лёня, пулей. И, представь себе, прямо в лоб. Сегодня утром около гостиницы. А кто убил, ещё неизвестно.

   — Что же теперь делать? — растерялся Сапог.

   Все его планы рушились.

   — Отпевать покойного. Я скоро приеду, — ответил Ерёмин.

   Он тоже расстроился: всё шло по плану и складывалось удачно, но вот вдруг случилась такая неприятность! Сапог положил трубку и посмотрел на Нелю, тревожно ожидающую, что он скажет.

   — Черепанов утром убит, — произнес он, и Неля заволновалась.

   — А как же теперь с оплатой? — первым делом спросила она, испугавшись, что Сапог не заплатит. О мертвых можно поговорить потом, потому что дела живых важнее.

   — С оплатой? — переспросил Сапог.

   Неля не знала, что на даче установлены видеокамеры, и чтобы не заплатить, ему необходимо объяснить причину. А если заплатить, то непонятно за что.

   — Артистка—то твоя сбежала, — хмуро сказал Сапог, и Неля растерянно посмотрела на него. — Ну, да ладно, баба ты хорошая, вот тебе триста баксов, а ей...

   Сапог задумался, платить ли артистке или нет. Но потом решил, что если он хочет её добиться, то скупердяйничать не стоит.

   — Ладно, хоть она и сбежала, но так и быть, половину ей заплачу.

   Он дал Неле ещё семьсот пятьдесят долларов, и та постаралась быстрее исчезнуть с его глаз, а то, неровен час, передумает. Она сразу же направилась домой к Лере, которая только что вернулась с утренней репетиции и готовила обед, ожидая появления Бориса. В последнее время он приезжал обедать к ней, вместо того, чтобы перекусить в столовой областной администрации. Услышав звонок, она решила, что это Борис и радостно открыла входную дверь. Приход Нели и её встревоженный вид удивил Леру.

   — Что случилось? — спросила она.

   Нели передала ей деньги и сообщила:

   — Ты, Лера, только не волнуйся. Черепанова сегодня утром убили.

   — Как убили? Не может быть! Я же только утром с ним рассталась!

   Лера смотрела на Нелю недоумевающими глазами, и до неё постепенно начинал доходить страшный смысл сказанного.

   — Ты сначала спрячь деньги, а потом переживай. А то положишь их куда—нибудь, а потом не найдешь. Они думают, что ты сбежала с дачи, поэтому дали тебе только половину обещанной суммы. Непонятно, как они выяснили, что тебя там не было. Следили, что ли?

   Оглушенная новостью, Лера не слышала, что говорила Неля и, пройдя в комнату, в изнеможении опустилась на диван. Её глаза наполнились слезами.

   — Не может быть! Неужели он больше никогда не придёт? Я разогрела ему обед... А как же я? — прошептала она, глядя на Нелю.

   Черепанов уже пообещал, что по приезду в Москву начнёт оформлять развод с женой. Он казался ей пропуском в новую жизнь, и вот этого пропуска не стало. Всё возвращается на круги своя, и снова бессмысленное существование, снова ей надо будет считать каждую копейку и выслушивать грубости от режиссёров. От бестолочи, которая и в театр—то попала благодаря родственным связям. Ей стало себя так жалко, что она, рухнув на диван ничком, разрыдалась.

   Изумлённая такой реакцией, Неля гладила её по спине, приговаривая:

   — Поплачь, поплачь и тебе легче станет.

   Она спрашивала себя: оплакивала бы она так своего Пашку? Только вчера он звонил ей и приглашал приехать к нему в Москву. Скорее всего она тоже очень бы расстроилась, и всплакнула. Когда убили Мишу Зырина, её гражданского мужа, она тоже плакала и долго вспоминала его. Женщины очень привязываются к тем, кто становится им близок! Тем более артисты — они ведь привязываются к людям как собаки, и потом с трудом с ними расстаются. Они вообще народ очень эмоциональный и для них жизнь, как театр. Она вряд ли рыдала бы так, как Лера, потому что намного практичнее и мудрее. И если не она, то кто позаботится о Лере?

   — Тебе надо хотя бы пару деньков побыть дома. Я пойду сейчас организую больничный, — решительно сказала Неля и, не ожидая ответа, пошла в поликлинику. Вскоре она вернулась с больничным листом и деловито сообщила:

   — У тебя ОРЗ, и ты болеешь ещё три дня по четверг включительно.

   — А как же тебе дали мой больничный без меня? — изумилась Лера.

   — А причём здесь ты? Им нужны не мы, а деньги. Все продаётся и покупается. Так было при социализме, так есть и сейчас при нынешнем капитализме. Какие такие реформы проводят наши реформаторы, хрен их знает. Возможно, в части улучшения условий для коррупции?