Нечто под маской - Сергей Рокотов

- А зачем мне? - пожала плечами Бермудская. - Я писала рецензию на романы Нарышкина, отрицательную, не скрою, рецензию, даже просто-таки разгромную, так что у него было больше оснований поджечь мою дачу, чем у меня - его.

- А какие у вас были основания затевать эту авантюру с повторной женитьбой Степана, вы не хотите нам поведать? Или вы подтверждаете своим молчанием то, что предположил я? - вмешался Игорь.

- А я вообще никакого отношения к этому не имею, - спокойно ответила Бермудская. - Он решил жениться, с него и спрос. А мне он потом сообщил, а мне что? Пусть женится, с моей шеи слезет, пора бы уже... А то, что тут наплел Федор, это сплошная чушь и ахинея. Он просто умом тронулся после того, как побывал в этом пожаре. Да и до того был пустым человеком, валялся пьяный в грязи, из вытрезвителей я его два раза вытаскивала, штраф ещё за него платила... Одни придурки меня окружают, жить тошно, ушло время крупных интересных людей. На смену им пришла одна мелочь, но самое мелкое ничтожество - мой родной сын...

А вот этого ей говорить было не надо. В карих глазах Степана зажегся какой-то злой нездоровый огонек, видимо, многолетняя ненависть, которую он испытывал к матери, нуждалась в каком-то выходе, выплеске. Но он не поглядел на мать, он вдруг пронзительным взглядом поглядел в глаза Дьяконову, словно он что-то хотел ему сказать, но не мог. Он умоляюще продолжал глядеть на Игоря. Бермудская же в это время отвернулась от сына и продолжала с равнодушным видом пускать кольца дыма. А Игорь вдруг понял те немые знаки, которые посылал ему Степан.

- Мне надо поговорить с вами наедине, Ольга Александровна, - сказал Дьяконов. - Может быть, и впрямь, нам с вами удастся договориться.

Та внимательно поглядела на него и, как бы нехотя, встала. Одернула кокетливым жестом платье, поправила прическу. Презрительно поглядела на присутствующих и вышла из комнаты.

- Прошу ко мне в кабинет, - пригласила она Игоря.

Они вошли в огромный тридцатиметровый кабинет Бермудской. Стеллажи до потолка, старинные книги в них, картины на обитых шелком стенах, статуэтки и серебряные подсвечники на антикварном столе - все это было выдержано в прекрасном солидном стиле. Кабинет произвел впечатление на Игоря.

- Нравится? - поняла его реакцию Бермудская.

- Нравится, - признался Игорь. - Что нравится, то нравится...

- Жалко только, что я вам не нравлюсь, господин частный детектив из агентства "Пинкертон" Игорь Николаевич Дьяконов, в прошлом капитан, следователь МВД, обладатель красивой "девятки" стального цвета, засмеялась Бермудская.

- Ну почему же? Вы личность весьма примечательная.

- А вы красивый мужчина. Что вы связались с этой Ритой? Ну, допустим, вы правы, я повторяю, допустим, насчет гонораров её отца и организованной мной женитьбы сына. Но в чем же тут состав преступления, спрашиваю я вас? Убивать-то её никто не собирался, это все фантазмы неадекватного, обиженного жизнью человека. Она и сама бы все отдала, вернее, поделилась с близкими людьми. На всех бы хватило. Вот что, Игорь Николаевич, делаю вам деловое предложение. Будьте моим союзником, не пожалеете. Бросите своей несчастный "Пинкертон" и заживете как человек, у вас ведь жена и десятилетний сын Роман. Я заплачу вам сто тысяч долларов, если поможете мне.

- Сколько? - поразился её размаху Дьяконов.

- Сто тысяч, - спокойно повторила она. - У вас, разумеется, диктофон в кармане, но я от всего откажусь. Я не боюсь вас ни грамма, ни вот на сколечко. А вот то, что дело практически сорвалось, это скверно. Это очень скверно. Но все поправимо. Вы пользуетесь влиянием у моей бывшей невестки, это очевидно. Так повлияйте же на нее, скажите, что все чепуха и болезненные фантазии, что вы все выяснили. А остальное мы с моим придурочным сыночком сделаем сами. На днях заканчивается процесс по иску родственника Нарышкина, адвоката из Торонто, к пиратским издательствам, незаконно печатавшим его книги, на нем присутствует мой доверенный человек. У ответчиков нет ни малейших шансов. В ближайшем будущем Ритка получит не менее миллиона долларов. Этот ушлый адвокат сумел доказать, что два голливудских фильма сняты по произведениям её отца. И главное, иск о возмещении морального и материального ущерба. Он требует три с половиной миллиона долларов. Но у тех есть какие-то контраргументы по некоторым пунктам иска, возможно сумма компенсации будет меньше. Так что я по минимуму считаю, что Ритка получит миллион, возможно и больше, значительно больше, дело сложное... Я знаю не все подробности дела, но ясно одно - она получит м н о г о! Больше, чем у вас и у меня в карманах во много, много раз. Соглашайтесь... - Она пыталась гипнотизировать его своими черными большими глазами.

- Да..., - призадумался Игорь. - В карманах у меня и впрямь не густо...

- И это не все, - продолжала Бермудская. - Я помогу вам устроиться на высокооплачиваемую работу в престижную фирму. Вы же имеете, я полагаю, юридическое образование, вам не более тридцати пяти лет, у вас богатый опыт работы в органах, вы красивы, энергичны и интересны. Эх, мне бы такого... сына... Охота вам прозябать в вашем занюханном "Пинкертоне"? Кого ищете? Шлюх, сбежавших от своих занудных мужей? И получаете за это гроши, а то и огромное спасибо? Да разве это для вас, Игорь Николаевич? Поглядите на себя! Не упускайте свой шанс! Он дается не так уж часто, порой один раз в жизни!

- Да, Ольга Александровна, - развел руками Игорь. - Хотел я вас о многом спросить, а теперь, выходит, и спрашивать не о чем. Вы и сами все рассказали. Может опровергнете и другие обвинения...

- Да остальное просто собачья чушь. Никакого дома я не поджигала и ни в каких преступлениях не замешана. А сына на Ритке хотела женить, это правда! Потому что раньше её узнала о том, о чем нужно. Эх, Игорь Николаевич, видели бы вы, как я жила раньше, вплоть до самого последнего времени! На кой ляд мне было пачкаться, ввязываться в какие-то темные делишки, травить кого-то, поджигать кого-то? Бред сивой кобылы, да и только!

- Тогда все. Я подумаю о вашем предложении.

- Да нет времени думать! Нет! Надо развеять все эти мифы немедленно. Надо настроить Риту на совершенно противоположную волну, на брак со Степаном! Ну!

- Ладно, считайте, что договорились. Но учтите, обманете - я сумею отомстить, Ольга Александровна!

- Да я не буду вас обманывать, я не жадная, Игорь Николаевич! Я стольким людям материально помогала в свое время. И никто никогда не отдавал долгов, разве только мстили за добро с процентами. А с таким мужчиной, как вы я тем более рада поделиться. Верьте мне, прошу вас...

- Все. Заметано! - решительно махнул рукой Дьяконов, и они пошли в гостиную.

- Эге! - воскликнула Бермудская. - А они тут без нас коньяк пьют! Обнаглели совсем, что ли? Ворвались без приглашения и пьют коньяк, купленный на мои деньги. Степан, быстро убери бутылку со стола!

- Да ладно, Ольга Александровна, - заступился Дьяконов. - Пусть пьют. Все так устали, перенервничали. Давайте, действительно, замнем всю эту историю. А вам, Маргарита Валентиновна, скажу вот что - только что Ольга Александровна обоснованно развеяла все мои гипотезы. Все, в чем её обвиняли - неправда. И вам неплохо бы выпить мировую.

- А быстро она вас обработала, Игорь Николаевич, - тихо произнесла Рита, закрывая лицо руками. - Хотя... если подумать... Может быть, я и на самом деле вообразила себе черт знает что... Никто из вас не знает, что такое настоящее одиночество... Мерещится такое...

Воодушевленная Бермудская плюхнулась в кресло, окинула всех туманным взором, взяла рюмку, стоявшую перед ней и опрокинула её себе в рот. А потом ещё раз обвела всех подозрительным взглядом. И то, что она увидела в глаза присутствующих, насторожило её. Какая-то тайная радость светилась и в глазах Риты, и в просвечивающих сквозь круглые очки глазах Федора. А черные глаза Степана блудливо сверкали. Она сразу поняла, что тут произошло за время её отсутствия. Только было поздно. Бермудская дернулась было, чтобы побежать в ванную и прочистить себе желудок, но Игорь и Федор крепко схватили её за руки и прижали запястья к подлокотникам кресла. Ольга Александровна хотела было выплюнуть на пол то, что она выпила, но Дьяконов зажал ей свободной ладонью рот. И она безвольно откинулась на спинку кресла. Потом посидела немного и сделала жест, что ничего больше не предпримет, чтобы избавиться от выпитого коньячка с порошочком, рецептом покойного преданного Витеньки Удищева. А действовать порошочек начинал быстро, она это прекрасно знала. Помнила Валентина Нарышкина...

Игорь убрал руку от её рта. Но держать её за руки они продолжали, зная, что женщина она очень даже решительная. А выплевывать коньяк было уже поздно...

- Спасибо, сыночек, - презрительно хмыкнула Бермудская. - Спасибочки тебе. И ты предал... А иного от тебя ожидать трудно было. Откровенности моей хочешь, эйфории? Так будет тебе и всем вам откровенность, дорогие мои, даже порошочек не успеет подействовать. Чтобы вы, мелочь пузатая, знали, что я и без всякого снадобья выскажу все, что по вашему поводу думаю...