Сочиняйте сами - Рекс Стаут

— Унеси обратно. Мне не нужно это.

— Но вы же…

— Унеси обратно! Пока я не схвачу за горло эту тварь, я не буду пить пиво… и не буду есть мясо.

— Но это же невозможно! Я мариную сейчас специально откормленных голубей!

— Выбрось их.

— Минуточку, минуточку, — вмешался я. — Ну, а как с Фрицем, Теодором и мною? Ну, хорошо, Фриц. Мы потрясены. Я больше не буду есть вареные огурцы.

Фриц разинул рот, тут же закрыл его и вышел. Вулф же, положив кулаки на стол, распорядился:

— Докладывай.

Мне было бы вполне достаточно для доклада минут шесть, но, решив, что ему следует немного остыть, я растянул это минут на десять, а затем, выложив все факты, продолжал:

— Мне нужна полная оценка, без скидки, обеих моих догадок — нож был взят из буфета на кухне, а Реннерт перед убийством был одурманен и находился в бессознательном состоянии. Еще одно предположение, в котором я не совсем уверен, состоит в том, что он был мертв уже часов восемьдесят — восемьдесят пять. Его убили поздно вечером в среду. Икс направился прямо к нему после того, как убил Джейн Огильви. Если бы убийца отложил это до того, как станет известно об убийстве Джейн Огильви, Реннерт бы насторожился и не допустил бы, чтобы ему в вино подсыпали какую-то отраву. Он мог подозревать Икса в убийстве Саймона Джекобса, но мог и не подозревать этого, тем более что в газетах не было ничего, указывающего на какую-то связь между его убийством и обвинением в плагиате, выдвинутым им три года назад. Однако, если бы Реннерту стало известно еще и об убийстве Джейн Огильви, несомненно, у него появились бы подозрения… Нет, больше, он знал бы наверное. Следовательно, Икс не мог ждать и не стал. Он отправился к Реннерту обсудить их претензии к Мортимеру Ошину, не сомневаясь, что Реннерт предложит ему выпить что-нибудь. Кстати, в свое время я не пробыл у него и трех минут, как он предложил мне выпить с ним.

Я остановился, чтобы перевести дыхание. Вулф раскрыл кулаки, а затем принялся сжимать и разжимать их.

— Теперь три замечания, — продолжал я. — Во-первых, мы получили ответ на вопрос, были ли действия Реннерта самостоятельными или представляли собой продолжение операций Икса. Нам ответил на это сам Икс. Я признаю, что сейчас, после смерти Реннерта, нам это не поможет, но все же несколько прояснит обстановку. Во-вторых, после смерти Реннерта его претензии к Мортимеру Ошину отпадают, и Ошин может потребовать обратно свои десять тысяч, комиссия завтра может отказаться от ваших услуг, а наблюдение за Алисой Портер обходится в три сотни долларов в сутки. В-третьих, ваша клятва не пить пиво и не есть мясо. Давайте забудем о ней, так как в тот момент вы временно были не в себе. Положение и так тяжелое, но оно окажется просто невыносимым, если вы будете голодать и умирать от жажды. — Я встал. — Я сейчас принесу вам пиво.

— Нет! — Вулф снова сжал кулаки. — Я дал обещание. Сядь.

— Да поможет нам Бог! — воскликнул я, садясь.

14

Всю оставшуюся часть дня мы совещались, делая перерывы лишь для принятия пищи. Обстановка во время еды была гнетущей. Специально откормленные голуби, маринованные в сливках и панированные соленой мукой с перцем, мускатными орехами, гвоздикой, тмином, ягодами можжевельника, подававшиеся на сухариках с джемом из красной смородины и политые соусом из сливок на мадере, — одно из любимых блюд Вулфа. Обычно он съедает трех голубей, но мне известны случаи, когда он справлялся и с четырьмя. В тот день я хотел поесть на кухне, но — нет. Мне пришлось сидеть с ним в столовой и есть своих двух голубей, пока он с кислым видом тыкал вилкой в зеленый горошек, в салат и жевал сыр. Легкий ужин в воскресенье вечером был так же отвратителен. Обычно Вулф в это время ест или сыр, или паштет из анчоусов, или паштет из куриной печенки, или селедку в сметане, но, очевидно, его отказ от мяса распространялся также и на рыбу. Он поел сыра с крекерами и выпил четыре чашки кофе. Позднее в кабинете он разделался с блюдом орехов, а потом отправился на кухню за щеткой и совком, чтобы собрать скорлупу со стола и с ковра. Все это лишь усиливало агонию.

В его теперешнем состоянии он был даже готов попробовать заняться расследованием одной или более обычных версии, включая даже и такую, которая была уже использована полицейскими, если она обещала что-то. Мы обсуждали все их, и я составил следующий список:

1. Тщательно обыскать квартиру Реннерта и «келью» Джейн Огильви.

2. Попытаться узнать хотя бы что-нибудь от миссис Джекобс, мистера и миссис Огильви.

3. Узнать фамилии всех, кому было известно о нашем намерении заняться Джекобсом, разобраться с ними и повидать возможных преступников.

4. Попытаться проверить обстоятельства встречи Джекобса с Иксом вечером в понедельник 25 мая.

5. Попытаться найти кого-нибудь, кто видел какую-нибудь машину, стоявшую на улочке за домиком Джейн Огильви вечером в среду 27 мая.

6. Попытаться найти кого-нибудь, кто видел Икса или любого незнакомого человека, входившего в здание на Тридцать седьмой улице вечером в среду 27 мая.

7. Повидать несколько сотен друзей и знакомых Джекобса, Джейн Огильви и Реннерта и выяснить, были ли эти трое знакомы с одними и теми же определенными людьми или одним и тем же определенным человеком.

8. Попытаться узнать, как распорядились Джекобс и Джейн Огильви деньгами, выколоченными ими от Ричарда Экклза и от наследников покойной Марджори Липпин; если же они передали крупную сумму из этих средств Иксу, попытаться установить, как это было сделано. То же самое в отношении средств, полученных Алисой Портер от Эллен Стюрдевант.

9. Попытаться сделать Алисе Портер такое же предложение, какое мы намеревались сделать Джейн Огильви. Если не удастся, испугать ее или же попробовать получить согласие Эллен Стюрдевант и ее издательства «Макмюррей и компания» не возбуждать уголовное преследование против Алисы Портер и не требовать от нее возврата полученных денег, если она скажет, кто такой Икс.

10. Получить список членов НАПИД и поговорить с Корой Баллард о каждом.

11. Добыть экземпляров двести «Только любовь», «Все мое — твое» и «На земле, не на небесах» и разослать их книжным рецензентам и по издательствам с сопроводительным письмом, в котором будут содержаться доказательства того, что все они написаны одним и тем же человеком; спросить в этом письме, известно ли им что-либо еще из опубликованного этим же человеком или имеющегося в представленных им рукописях.

При обсуждении последнего пункта из списка перед Вулфом лежали рукописи двух первых произведений и экземпляр третьего. Все это было возвращено сегодня днем Кремером, как он и обещал.

Имелись еще и некоторые другие предложения, но я не счел нужным записывать их. По каждому из перечисленных пунктов я мог бы возражать и указывать на определенные трудности, но они были настолько очевидны, особенно по первым восьми, что я не стал делать это.

Самым трудным было определить мотив. При расследовании убийств в девяноста девяти случаях из ста очень скоро выясняется, что лишь несколько человек — часто двое-трое — имели мотив, и вы двигаетесь отсюда. На этот раз с самого начала мотив четко не вырисовывался, и затруднение состояло в определении того, у кого же он был. Он мог быть у каждого умеющего читать, писать и управлять машиной, ну, скажем, миллионов у пяти только в Нью-Йорке, причем никаких данных ни на кого не было, за исключением намека на Алису Портер, которая в полночь в воскресенье еще была жива, Пензер сменил Орри вовремя, доложил, что свет в доме погас в 10.52 и с тех пор там все спокойно. Вулф отправился спать, заявив, что утром мы решим, как заняться Алисой Портер.

В понедельник утром, когда я наливал себе третью чашку кофе, Фриц спросил меня, почему я так нервничаю. Я ответил, что ничего я не нервничаю. Он настаивал на своем и сказал, что в течение последних десяти минут я все время дергаюсь и пью уже третью чашку кофе. Я ответил, что в этом доме все стали больно уж наблюдательными. Фриц воскликнул: «Вот видишь? Ты очень даже нервничаешь!» — после чего я взял чашку и ушел в кабинет.

Да, я нервничал. В 7.39 позвонил Фред Даркин, доложивший, что едет сменить Сола и что Дол Боннер едет с ним; в 8.20 и уж, во всяком случае, не позднее 8.30 должен был звонить Сол, а он в 8.45 еще не сделал этого. Если бы речь шла о Фреде или об Орри, я еще мог бы подумать, что у них произошла какая-нибудь маленькая неприятность, вроде прокола покрышки, но у Сола этого никогда не произойдет. В девять часов я уже был уверен, что случилась какая-то крупная неприятность, в 9.15 не сомневался, что Алиса Портер мертва, а в 9.20 убедил себя, что Сол тоже мертв. Когда в 9.25 раздался звонок телефона, я схватил трубку и рявкнул в нее «Ну?». Конечно, так нельзя отвечать по телефону.

— Арчи?

— Да.

— Говорит Сол. У нас тут — цирк.

Я так обрадовался, что у Сола всего лишь цирк, что даже заулыбался телефону и сказал: