Последыш. Книга III - Макс Мах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А их будущие мужья? Им с этим как жить?
— Обыкновенно, — пожала роскошными плечами Варвара. — Как все живут, так и они будут. Это же нормально, если господин берет то, что и так ему принадлежит.
«Ну, да! Верно! — сообразил вдруг Бармин. — Мы только с виду похожи, но росли-то мы в разных мирах, и то, что для меня аморально, для Варвары норма жизни».
Подумав так, он решил промолчать и никак не комментировать слова сестры, но она его, по-видимому, уже успела хорошо изучить.
— В том, что ты, Инг, полон либеральных идей, — успокоила она Бармина, — нет ничего плохого. Ты хороший человек, но это не значит, что ты сможешь разом изменить устоявшиеся общественные нормы. Подобные ритуалы проводятся практически везде. И у нас в империи, и в Европе.
— К тому же, не факт, что они все еще девственницы, — усмехнулась Варвара, уловив реакцию Бармина на ее слова. — Ритуал указывает на первую брачную ночь, но ничего не говорит о невинности. Целомудрия не требуется, необходимо лишь соблюсти главное условие. И потом, если вдруг какая-нибудь из них понесет «с первого раза», ты же не станешь выяснять, твой это ребенок или нет. Поможешь материально, а там, глядишь, найдешь возможность дать вольную. Чем плохо? Парни это знают не хуже девушек. И это, заметь, все сверх основного: они все, и парни, и девушки, их отцы и деды, все верят в силу ритуала. Я, к слову, тоже верю. Ритуал древний и начинался он отнюдь не с сеньоров, а с вождей и жрецов. Так что, скорее всего, правда.
В общем-то, если иметь в виду Марену, прикинул Бармин, ей такое могло понравится. Особенно, кровавая жертва. И все-таки, все-таки…
— Пять за одну ночь? — скептически спросил он, еще не вовсе решившись на ритуал.
— Между прочим, ты собираешься жениться на пятерых женщинах, — ехидно улыбнулась Варвара в ответ на его «стенания». — Со мной будет шесть. Вот и тренируйся!
После таких объяснений Бармину оставалось лишь согласиться и пойти челобитчикам навстречу. Поэтому практически весь прошедший день и большую часть ночи он провел в деревне Рожковский погост, куда со всей округи свезли на общую свадьбу самых лучших невест графства. Девушки действительно оказались одна другой краше и все, как на подбор северянские блондинки старшего школьного возраста. Не знал бы, что чудь[58], подумал бы, что русские поморы. В общем, впечатление они оставили у Бармина самое положительное. А тут еще и свадебное гуляние по языческому обряду, о каком он раньше даже не слышал, не то чтобы видеть или самому поучаствовать, вот как сейчас. То есть, все было более, чем прекрасно, но поначалу настроение у него, прямо сказать, было поганое, потому что на гульбище он приехал сразу после жертвоприношения, а это, прямо сказать, то еще испытание для человека, выросшего в совсем другой культурной среде.
* * *Вчерашний день начался для Бармина очень рано, практически ночью. На рассвете, вернее, в предрассветном сумраке, Ингвар вышел подземным ходом к реке примерно в километре от замка вниз по течению. Получилось удобно, как раз метрах в двухстах от места встречи. В сосновом бору его уже ждали. Две крепкие девушки в легкой одежде, — короткие чуть ниже колен штаны и свободная рубаха до середины бедер, — держали на арканах здорового мужика в порванном камуфляже. Избит он был знатно, но все еще жив и способен к самостоятельной ходьбе.
— Прими подарок, князь! — склонила в поклоне голову та из охотниц, что стояла слева от пленника. На норне она говорила так себе, но удивительно, что она, вообще, так быстро научилась. А «князьями» в разговоре у нее были все, кому она подчинялась. Принцип простой: раз господин, значит князь. У них на Кавказе все так.
— Боярыня-мать просила передать, — вступила между тем в разговор вторая, у которой и язык, и культурный уровень были куда выше, — этот, — кивнула она на пленника, — и с ним еще трое приехали на вездеходе с юга, из Ярославля. Наемники, все родом с низовьев Днепра. Нанимателей не знают, работали за деньги через «черного» посредника. Вооружены были хорошо. Снайперский комплекс «Орлан» и штурмовые винтовки «Вой — 9/11». Троих, ты уж прости, господин граф, мы… — сделала она короткую паузу, чтобы подобрать подходящее слово, — запытали, этого к тебе привели.
Девушке было от силы лет восемнадцать. Молодая, красивая, и сильно похожая на свою мать Субат. Такая же платиновая блондинка, с такими же звериными глазами цвета красного янтаря, смотреть в которые страшно, но и взгляд от них не отвести, и с такой же, как у всех женщин племени, снежно белой кожей. Звали ее Хатун, и в образе барса она тоже была просто великолепна и, разумеется, смертельно опасна, не говоря уже о том, что, будучи выше матери и имея более плотное, хотя и по-женски привлекательное телосложение, оборачиваясь, она превращалась в настоящего монстра. Восемьдесят пять килограммов стальных мышц и крепких, как гранит, костей, длинные острые клыки и мощные челюсти, способные перекусить позвоночник взрослому мужчине. Субат-ханум, которую, выделив ее семье-прайду[59] землю, Бармин сделал кавалерственной дамой[60], специально показала ему свою дочь в обороте, чтобы он представлял себе, с кем имеет дело. Он посмотрел, представил, впечатлился и сформулировал несколько аккуратных, — чтобы не перегнуть палку и никого не обидеть, — матерных дифирамбов. Семь таких бойцов были способны держать под контролем, как минимум, весь север графства, а ведь в прайде, кроме тех двух старух, о которых ему рассказал бек Завулон алп-Тархан, подрастали три котенка, — четырех, шести и девяти лет отроду, — которые уже лет через десять обещали вырасти в замечательных бойцов. Увы, но за все хорошее, как и за плохое надо платить.
Племя пардусов, — таким было самоназвание оборотней-леопардов, — переселилось на выделенную им Барминым землю в конце июля, сразу, как только заключили с Ингваром формальный договор, и матриарх семьи Субат-ханум принесла Ингвару вассальную клятву. Лагерь свой они разбили у места впадения реки Кема
