Могилы из розовых лепестков (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Да, — сказал он, и это прозвучало так, как будто всё его сдерживаемое напряжение высвободилось вместе с этим словом. — Я выхожу прямо сейчас, — я слышала, как его тяжёлые ботинки стучат по ступенькам крыльца. — Я посигналю, когда подъеду.

Когда он отключился, я уставилась на экран своего телефона, пока он не потемнел, затем подняла взгляд на лицо моего друга.

— Я хочу, чтобы ты простил меня, Блейк. Я не могу уйти отсюда, когда ты злишься на меня.

Его челюсть сжалась.

— Пожалуйста, — я умоляла его глазами.

Я любила Блейка, просто не так, как он любил меня.

Блейк вздохнул.

— Как будто я мог тебе в чём-то отказать.

Я вскочила с дивана, чтобы обнять его, и пока я держала его, а он держал меня, крошечная часть меня задавалась вопросом, простил ли он меня, потому что у меня было влияние. Я вдохнула его, желая ответить на его чувства тем же.

Некоторое время спустя папа посигналил. Блейк не проводил меня до двери. Он остался неподвижно сидеть в зелёном кресле.

— Позвони мне, когда она проснётся, — сказала я. Всё, что я могла видеть, это его затылок, который опустился в жёстком кивке. — Я вернусь.

И вот так я ушла, оставив его наедине с женщиной, с которой мне, вероятно, не следовало оставлять его одного.

ГЛАВА 17. ОБМАН

Телефон зазвонил, когда я убирала со стола после ужина. Папа пошёл в гостиную, чтобы найти нам что-нибудь посмотреть, так что я была одна на кухне. Как только я увидела, что это Блейк, то сняла трубку.

— Она проснулась? — спросила я, прежде чем он успел заговорить.

— Она ушла.

В том, как он это сказал, было что-то механическое, или, возможно, это кровь прилила к моим барабанным перепонкам, из-за чего его голос звучал странно.

— Куда? Когда?

— Она оставила записку. Что-то насчёт встречи с тобой в старой хижине. Я могу пойти туда прямо сейчас.

— Нет, — сказала я. — я пойду. Это прямо рядом с домом. Ты сделал достаточно.

— Хорошо, — сказал он и повесил трубку.

Он всё ещё злился на меня. Прежний Блейк никогда бы не оставил мне выбора. Он бы пришёл.

Идея выйти посреди ночи одной на встречу с Гвенельдой меня тревожила, но я не могла впутывать в это своего отца, и у меня не было возможности связаться с Крузом. Солгав отцу о поездке в «Местечко Би», я села в катафалк и поехала — не потому, что это было далеко, а потому, что если бы я этого не сделала, папа увидел бы мою ложь насквозь. Мне потребовалось три минуты, чтобы добраться до хижины, и пять, чтобы выключить зажигание и решиться выйти в морозный лес. Снег шёл слабее, но по-прежнему падал, делая пейзаж немного живописнее, но в то же время гораздо холоднее. Я вздрагивала при каждом шаге. Приблизившись к хижине, я постучала.

Ответа не последовало.

Я постучала ещё раз. И даже крикнула:

— Привет?

По-прежнему ничего. Я прижала кончик пальца к старому дереву и толкнула дверь. Она заскрипела, увеличивая скорость крови, бегущей по моим венам. На секунду у меня перед глазами поплыли точки, как будто я вот-вот потеряю сознание.

— Гвенельда, — попробовала я снова.

Луна освещала тусклый интерьер, но я всё равно воспользовалась фонариком своего телефона, чтобы заглянуть в углы. Все они были пусты. Гвен здесь не было.

Щёлкающий звук заставил меня подпрыгнуть. Я резко обернулась, во рту появился металлический привкус, а мышцы пульсировали от адреналина.

— Гвен? — хрипло повторила я.

Маленький камушек ударился в разбитое пыльное окно. Щелчок. Набравшись храбрости, я подошла к двери и вгляделась в темноту внизу. Когда я увидела, кто бросал маленькие камни, я осталась в двери хижины, на всякий случай, если это всё ещё могло отпугнуть фейри.

— Что вы, ребята, здесь делаете? — спросила я Эйса и Лили.

Я пыталась взять свой пульс под контроль, но Круза с ними не было. Я доверяла ему, я не доверяла им.

— Круз послал нас, — сказал Эйс.

— Почему он не пришёл? — спросила я.

Большие глаза Лили казались раскосыми.

— Он не пришёл потому, что ты втянула его в неприятности своей маленькой просьбой спасти охотника. В нашем мире это карается смертью.

— Что?

— Он добровольно сдался. Надеюсь, это поможет его делу.

Мой желудок сжался.

— Смертью?

— Да. Смертью. Просто чтобы между нами все было ясно — если его повесят, то и тебя тоже, поняла?

Я сглотнула.

— Отвезите меня на Бивер-Айленд. Я скажу им, что это была моя вина.

— Взять охотника за фейри на Остров? Я бы подписал себе смертный приговор, — он фыркнул. — Итак, что здесь происходит? Что тебя так сбило с толку?

— Гвенельда сказала, что встретит меня здесь, но она не появилась.

Лили была такой миниатюрной по сравнению со своим братом, но она не была похожа на застенчивую девушку, с которой я общалась всего несколько часов назад. Я предположила, что обида взяла верх над неуверенностью.

— Почему Круз послал вас? — внезапно спросила я. — Как он узнал, что я буду здесь?

— Он пометил тебя, чтобы иметь возможность отслеживать. Он также может отслеживать твоё сердцебиение, твоё настроение. Это довольно полезный трюк, которым мы, фейри, обладаем, чтобы следить за своим врагом. Это превращает тебя в лёгкую добычу. В этом случае, однако, если мы считаем, что ты враг, — сказал он, указывая на свою сестру и на себя, — я не думаю, что он это видит. Хотя, очевидно, тюрьма меняет людей, так что он придёт в себя. Твоё влияние на него пойдёт прахом, — Эйс развёл руки в стороны.

— Он сказал мне, что мои способности на него не действуют.

Лили фыркнула.

— И ты купилась на это? — сказал Эйс.

Четыре светлячка пронеслись среди хлопковых снежинок и зажужжали вокруг лица Эйса. Один из них увеличился, пока не стал размером уже не с жука, а почти таким же высоким, как Эйс. Он сиял ярче, чем брат и сестра, золотым, а не лунно-белым светом. На языке фейри он сообщил Эйсу что-то, от чего ухмылка последнего исчезла. Он выругался, затем прошёл мимо своего охранника ко мне.

— Они нашли Гвенельду.

— Они снова причинили ей боль? — спросила я.

— На этот раз она была слишком быстра для них, благодаря твоему хромому парню.

— Какому парню?

— Чувак, чьё лицо пострадало при взрыве.

— Блейк?

Мурашки побежали по всему моему телу.

— Мой охранник говорит мне, что он подъехал прямо к рябиновой роще. И угадай, что они делают?

Я побежала домой, забыв, что у меня есть машина, забыв, что прямо рядом со мной летают смертоносные фейри. Светлячок жужжал вокруг моего лица. Я смахнула его, и он обжёг мне руку.

Я не вскрикнула, я просто продолжала бежать. Мне нужно было добраться до кладбища до того, как Блейк и Гвен смогут разбудить ещё одного члена клана. Снег хлестал меня по лицу и охлаждал ожог, увеличивающийся на моей руке. Леденящий ветер завывал вокруг меня, и ветка ударила меня по лицу, жаля едва ли не сильнее, чем жгло мою руку. Мои глаза наполнились слезами. У меня потекло из носа. У меня онемели пальцы на ногах. Если бы не хруст сосновых шишек и свежего снега, я бы подумала, что лечу.

Когда я вырвалась из леса, я замерла. Всё во мне застыло. Я всё ещё была на расстоянии, но могла видеть гроб, стоящий на снегу. Я видела, как руки погружаются внутрь, как розовые лепестки роз трепещут, мерцают и падают. Я чувствовала их приторный аромат. Появился торс, а затем руки и кисти, которые прижались к стенке деревянного ящика, открывая ноги и ступни. Это было всё равно, что смотреть на кого-то, выныривающего из озера после полуночного купания.

Я не могла подойти ближе. Мои ноги не двигались, поэтому я прищурилась, не для того, чтобы разглядеть новоприбывшего, а чтобы убедиться, что их там трое.

Я видела только двоих. И они увидели меня.

ЧАСТЬ II. ОХОТНИКИ

ГЛАВА 18. ЕЩЕ ОДИН