Жизнь или смерть - Уоррен Мерфи

– Видите ли, Римо, я поверила ему. Вот главная черта нашего кандидата – он умеет заставить верить себе. И он… милый. Пожалуй, это слово лучше всего его характеризует. Наша реклама будет строиться именно на этом: перед вами милый, хороший человек, которому можно верить. Исследования показывают, что в политике избиратель как таковой, вне деления на маленькие подгруппы по национальному или социально-экономическому признаку, так вот, средний избиратель хочет…

– Вне всякого сомнения, – перебил Римо. – А когда пойдут рекламные ролики и появится реклама в газетах?

– Видите ли, у нас нет времени изобретать что-нибудь необычное. Мама уже подготовила почву. Мы успеем снять только один ролик; он выйдет на экран уже завтра. Исключительная сила воздействия! Первая реклама в газетах появится через день. Кстати, какой суммой мы располагаем?

– Для начала я перечислю на их счет несколько сот тысяч. Когда эти деньги будут потрачены, скажите мне.

Она посмотрела на него удивленно, но одобрительно.

– Если уж вы на что-то решаетесь, то идете до конца.

– Готов на все ради честных правителей, – ответил Римо.

– А это ваши деньги? – поинтересовалась Тери. Как-то уж слишком небрежно, отметил про себя Римо.

– Естественно, – сказал он. – Кто бы согласился дать мне деньги, чтобы я мог тратить их на Мака Полани? Только какой-нибудь сумасброд вроде самого Мака, но такие люди обычно небогаты, а если все же располагают деньгами, то тратят все без остатка на приюты для бездомных собак.

– Есть здесь какой-то логический сбой, только не могу сразу уловить, какой именно, – заметила Терн.

– И не пытайтесь. Неужели вы думаете, что если бы я действовал логично, то стал бы финансировать кампанию Мака Полани? Кстати, где наш будущий мэр?

– Он отправился домой, чинить какие-то удочки к предстоящим на следующей неделе ежегодным соревнованиям по ловле зубатки.

– На следующей неделе? Надеюсь, это будет не в день выборов?

– Думаю, что нет. А почему вас это беспокоит?

– Если соревнования состоятся в день выборов, Мак может не получить даже собственного голоса.

Она улыбнулась несколько покровительственно, словно могла прочесть в душе Мака Полани то, что ускользало от ограниченного Римо, и вновь погрузилась в работу. Римо некоторое время наблюдал за ней, потом ему это надоело, и он ушел.

Фарджер по-прежнему сидел за столом, но вид у него был невеселый. Римо не знал, то ли это из-за того, что кончился рабочий день так называемых секретарш, то ли из-за какой-то неприятности с грядущими выборами, поэтому он спросил, что произошло.

– У нас беда, – объяснил Фарджер. – Газеты отказываются печатать информацию о том, кто нас поддерживает.

– Почему?

Фарджер потер пальцами, намекая на деньги.

– По той же причине, по какой они напечатали всего одну сточку о том, что я включился в предвыборную кампанию Полани. Обо мне – в то время как мои выступления прошли по первым полосам всех центральных газет! А все этот политический обозреватель, Том Бернс. Он из шайки Картрайта. Его жена числится постовым на перекрестке, а он – дежурным в участке.

– Числятся?

– Да. Получают зарплату, но не ходят на службу. Этот ублюдок сказал мне, что документ о поддержке кандидата не является новостью. Словно забыл, что когда на прошлой неделе те же люди подписались за Картрайта, эта новость была на первой полосе! – Он швырнул ручку на стол. – Но если мы не сможем сделать это достоянием гласности, то кто за нами пойдет?

– Мы опубликуем наши документы, – заявил Римо.

Тома Бернса он нашел в коктейль-холле возле здания, где была расположена редакция «Майами-Бич диспэтч», крупнейшей и самой влиятельной газеты в городе.

Бернс оказался невысоким мужчиной с начавшими уже седеть волосами, которые он красил в черный цвет. За толстыми ошвами в роговой оправе скрывались неопределенного цвета глаза. На нем были брюки с манжетами и пиджак с обтрепанными рукавами. Хотя бар был переполнен, он сидел в одиночестве, и Римо, который неплохо знал репортерскую братию, понял, что этот человек просто невыносим, иначе он был бы окружен искателями популярности, тем более в самый разгар избирательной кампании.

Это многое говорило о личности Бернса.

Перед ним стоял бокал ликера со льдом. Пить тоже не умеет.

Римо присел на стул слева от Бернса и вежливо спросил:

– Мистер Бернс?

– Да, – холодно и отчужденно ответил тот.

– Меня зовут Харолд Смит. Я член специальной комиссии сената, которая расследует факты давления на прессу. Можете уделить мне пару минут?

– Полагаю, что да, – лаконично ответил Бернс, пытаясь скрыть радость оттого, что кто-то хочет узнать его мнение относительно посягательств на свобод прессы, о праве репортера скрывать источники информации и необходимости защищать Первую Поправку. Но как можно сказать обо всем этом за пару минут?

Но оказалось, что разговор занял значительно больше времени, хотя говорить ему так и не пришлось. Он только слушал, а посетитель рассказывал, что сенат особенно интересуется случаями, когда политические деятели пытаются подкупить представителей прессы, чтобы обеспечить благоприятное для себя изложение событий.

– Знаете ли вы, мистер Бернc, что некоторые газетчики вместе с членами семьи числятся в ведомостях на получение зарплаты, а между тем не выполняют никакой работы? – Похоже, сама мысль об этом наполнила ужасом душу Харолда Смита. Бернс узнал также, что этот мистер Смит пытается выйти на след такого журналиста в Майами-Бич и собирается вручить ему повестку для дачи показаний на открытых сенатских слушаниях в Вашингтоне, а возможно, и выдвинуть обвинение против него. – Нет, мистер Бернс, будет не так сложно его найти – достаточно прочитать местные газеты и понять, кто из журналистов не дает объективную информацию о политических противниках.

Ах, мистеру Борису пора идти? Нужно написать несколько статей о появившихся недавно документах, отражающих общественную поддержку Мака Полани? Значит, его девизом всегда было говорить все как есть?

Что ж, это просто прекрасно, мистер Бернс. Побольше бы таких журналистов, как вы, – таково было мнение мистера Харолда Смита. Он с нетерпением ждет замечательных статей мистера Бернса о дальнейшем ходе кампании мистера Мака Полани.

Бернс ушел, не оставив бармену чаевых. Римо кинул на стойку пятидолларовую бумажку. На этот раз ему удалось добиться своего за минимальную сумму.

Глава 19

На следующий день газета вышла с заголовками, информирующими о первых перебежчиках из лагеря Картрайта в стан Мака Полани. В статье за подписью Бернса говорилось, что выборы, еще недавно обещавшие стать доказательством незаменимости нынешнего мэра, могут превратиться в ожесточенную схватку.

В другой статье приводились слова Картрайта, вновь выступившего с нападками на федеральное правительство, которое якобы пытается повлиять на исход муниципальных выборов. Картрайт заявил, что вашингтонская администрация выделила для поддержки его оппонентов «крупные суммы денег», чтобы расправиться с ним, поскольку он не собирается плясать под дудку Вашингтона. С самого начала, сказал Картрайт, когда всплыло пресловутое дело с документами Лиги, центральные власти пытались диктовать населению Майами-Бич, кого выбирать.

Еще одна статья, помещенная на первой странице, была прислана из Вашингтона. В ней говорилось о заявлении пресс-секретаря президента, который сообщил, что ведется полномасштабное расследование фактов, связанных с делом Лиги и отчет о нем ляжет на стол президенту, как только тот вернется в Белый дом после встречи в верхах. Статья подбодрила Римо, – значит, у него есть еще несколько дней, чтобы выручить КЮРЕ из беды.

Он отложил газету и усмехнулся.

– Мы победим, – сказал он Чиуну.

Чиун, облаченный в синее кимоно для медитаций, медленно поднял глаза и вопросительно взглянул на Римо.

– Ты так полагаешь? – спросил он.

– Да.

– Тогда да поможет нам Бог, ибо это будет означать, что сумасшедшие захватили сумасшедший дом.

– А что, собственно, тебя беспокоит?

– Ты слишком мало разбираешься в политике, сын мой, чтобы судить о том, что нас ждет впереди. Почему ты не понимаешь простой мудрости – нам надо искать нового императора. Ты напоминаешь мне китайских монахов из того ужасного телесериала, которые решили посвятить себя бескорыстному труду на благо общества.

– Ты же прекрасно знаешь, Чиун, я занялся этим делом, чтобы спасти Смита и всю организацию, которая платит нам с тобой.

– Я давно за тобой наблюдаю. Ты связался с этим мистером Фарджером, самым никчемным из людей, нанял какую-то мисс Уокер, которая проходит практику за твой счет. Вот что я тебе скажу: если уж ты должен этим заниматься, то почему бы тебе не обратиться к специалисту?

– Потому что в этой стране никто ничего не смыслит в политике, а специалисты – в особенности. Собственно, только поэтому все еще существует знаменитая «американская мечта». Дело в том, что сама система настолько идиотская, что у каждого психа есть шанс победить. Даже у Мака Полани. И даже если помогать ему в этом буду только я.