Крылатый штрафбат. Пылающие небеса : сборник - Георгий Савицкий

Хотя опасаться немецких двухмоторных истребителей стоило. Ведь это была элитная эскадра тяжелых истребителей ZG-3 «Vespe». Ее тяжелые «Мессершмитты-110» отличались стилизованным изображением осы на фюзеляжах самолета. Немецкие экипажи были опытными и безжалостными воздушными бойцами. Жалили эти «осы» смертельно.

Посты ВНОС — Воздушного наблюдения оповещения и связи — несколько ошиблись. Вместе со скоростными бомбардировщиками Ju-88 в налете участвовали и двухмоторные истребители-бомбардировщики. Под крыльями каждого «Мессершмитта-11 °C» было подвешено по две 240-килограммовых осколочно-фугасных авиабомбы. Однако после встречи с советскими истребителями «мессеры» спешно побросали свой смертоносный груз кто куда и попытались навязать нашим «ястребкам» воздушный бой — видимо, рассчитывали на свое превосходство в численности и огневой мощи. Но советские соколы с легкостью уходили от атак стервятников с черными крестами на крыльях и сами клевали их короткими и точными огненными очередями.

Группа старшего лейтенанта Александра Волина из шести истребителей сковала воздушным боем целую эскадрилью в двенадцать немецких машин. В то же время капитан Владимир Максимов со своими орлами выбивал дух из скоростных бомбардировщиков Ju-88. Те шли под прикрытием всего лишь одного звена «Мессершмиттов-109». Однако воздушное прикрытие немецких бомбардировщиков не спешило спасать своих подопечных. «Эксперты» «ягдгешвадеров»[22] Люфтваффе считали ниже своего достоинства оборонительные бои, предпочитая им «свободную охоту», в которой можно было насбивать самолетов для получения Рыцарского креста. Поэтому и уходили «Юнкерсы» один за другим в свое последнее пике, разматывая за собой черные шлейфы дыма.

А между «Мессершмиттами-11 °C» и шестеркой «яков» завязалась смертельная карусель. И Bf-11 °C4 оказались в очень тяжелой ситуации.

Двухмоторный Bf-11 °C4 развивал скорость пятьсот сорок километров в час. Но это в идеальных условиях полигонных испытаний, а не в бою. К тому же его маневренные и динамические характеристики были весьма посредственными. В воздушном бою нужно уметь быстро разгоняться и быстро менять направления полета, то есть маневрировать. А вот с этим у «сто десятого» были серьезные проблемы. Верткий советский истребитель легко уходил от атак тяжелого и тяжеловооруженного «Зерсторера» — «Разрушителя», как хвастливо называли немцы свою машину. И сам мог навязать немецким пилотам свою манеру боя — быструю и беспощадную.

Выполнив иммельман, полупетлю с полубочкой, Александр Волин без труда оторвался от преследования и сам зашел в хвост «сто десятому». Это было опасной затеей, так как заднюю полусферу немецкого истребителя прикрывал стрелок-радист с пулеметом MG-15. Поэтому опытный воздушный боец чуть отдал от себя ручку управления самолетом, как бы ныряя вниз, под линию прицеливания кормового стрелка. Очередь хвостового пулемета прошла выше его истребителя. Александр Волин поступал так теперь всегда — после того памятного боя с Ю-87, когда кормовой стрелок поджег очередью его истребитель.

Теперь — ручку чуть на себя, и вот уже в считаных метрах впереди сквозь сетку коллиматорного прицела отчетливо виден немецкий «Разрушитель». Тот пытается уйти на вираж, но куда там… Волин жмет гашетки пушки и пулеметов. Короткая очередь по левому двигателю и еще одна — по двойному хвостовому оперению. Разбрасывая в воздухе обломки и чадя горящим двигателем, «Мессершмитт-11 °C» валится в штопор. А в небе раскрываются два белых купола парашютов.

— Ведомый, атакуй, теперь — твоя очередь! Прикрываю!

Як-1 старшего сержанта Георгия Туманишвили вырвался вперед и покачал крыльями: «Понял тебя, командир!»

Заложив вираж, Георгий Туманишвили с ходу атаковал «сто десятый». Молодой летчик чуть подтянул ручку управления на себя, вынося вперед точку прицеливания, и нажал на гашетку. И в то же самое время открыл огонь хвостовой стрелок двухмоторного «Мессершмитта». Трассирующая очередь зацепила крыло краснозвездного истребителя, оставив пробоины и изорвав перкалевую обшивку. Самолет вздрогнул от попаданий, но уроженец Цхалтубо сумел удержать машину на боевом курсе. Георгий оказался точнее немецкого стрелка. Пулеметно-пушечные строчки прочертили небо, упершись прямо в длинный фонарь двухместной кабины Bf-11 °C. Блеснули в лучах солнца осколки остекления. Перевернувшись через крыло, еще один «Разрушитель» валится в штопоре на волжскую землю.

Но и немцы оказались не из робкого десятка. Сражаться они, наученные в воздушных боях в небе Испании, Польши и Франции, в грандиозном воздушном сражении — «Битве за Британию», — умели, как никто другой. И уровень летной подготовки у них был очень высок.

И вот один из таких асов вышел в лоб на легкокрылый «як» старшего лейтенанта Волина. Александр понял, что случилось самое худшее, то, от чего он так предостерегал своих молодых летчиков: идти в лобовую атаку на тяжелый двухмоторный истребитель противника, у которого в носу две пушки и четыре пулемета! Но отвернуть советский летчик уже не мог. Теперь все решали крепость нервов, решимость и смелость. Волин не сомневался, что жить ему осталось считаные секунды: как раз до того момента, когда носовая батарея «сто десятого» извергнет поток огня, раскаленного свинца и металла… Но Александр надеялся, что он тоже успеет выпустить прицельно свою последнюю очередь из пушки и пулеметов, поэтому и медлил, глядя, как стремительно растет в прицеле силуэт немецкого «Разрушителя». Как играют солнечные блики на хрустально-прозрачных дисках воздушных винтов, а под бронестеклом козырька кабины чернеют стволы пушек и пулеметов. Если и есть у смерти лицо, то Александр Волин знал, какое оно: в виде намалеванной на носу немецкого тяжелого истребителя глазастой осиной головы с мощными жвалами. Вот сейчас…

Внезапно, будто повинуясь озарению, старший лейтенант двинул правой ногой, вжимая педаль руля поворота, и отклонил ручку управления самолетом вправо. «Як» заскользил, чуть смещаясь в сторону и вращаясь вокруг своей оси. Получилась растянутая бочка.

И в этот самый момент немецкий пилот и советский летчик практически одновременно нажали на гашетки. Огненные трассы, казалось, переплелись в воздухе в тугой, упругий жгут пламени, раскаленного свинца и стали. То, что произошло за сотую долю мгновения, оказалось и вовсе невероятным!

Правую плоскость «яка» будто срезало подчистую огненным ножом. Мощный удар заставил советский истребитель завертеться в другую сторону. Ну а очередь «яка» ударила в левый движок «сто десятого». На это, собственно, и рассчитывал, точнее, даже не рассчитывал, а уповал Александр Волин.

Потянув за собой черный хвост дыма, «Разрушитель» по пологой дуге пошел к земле.

А у старшего лейтенанта Волина дела обстояли не лучше. Пулеметно-пушечные очереди «Мессершмитта-11 °C» ампутировали ему правую плоскость. Оставались считаные секунды до того, как легкокрылый истребитель развалится в воздухе или рухнет вниз. А перед глазами летчика — сумасшедшая карусель: небо — земля, небо — земля! И перегрузки стискивают свинцовыми цепями, сковывая движения, а в глазах — багровая пелена, или это кровь заливает лицо?..

Напрягая все оставшиеся силы, Александр Волин рывком расстегивает замок привязных ремней и, уцепившись за борт кабины онемевшими пальцами, выталкивает непослушное тело в небесную бездну. В лицо бьет скоростной поток, приводя теряющего сознание летчика в чувство, а рука уже сама тянется к вытяжному кольцу парашюта. Резкий рывок на ремнях подвесной системы, хлопок раскрывшегося над головой купола и тонкий шелест ветра в стропах…

Земля больно ткнулась в подошвы сапог, Александр Волин повалился на бок, одновременно стараясь подтянуть стропы и погасить купол. Однако у порывистого ветра были немного другие планы относительно белого купола и человека под ним. Надув импровизированный парус, ветер потащил Волина по острым камням развалин. Пару раз он больно ударился локтями и коленями об острые обломки кирпичей, прежде чем сумел погасить купол и избавиться от подвесной системы.

Рванув застежку кобуры на боку, Александр огляделся. Кругом были развалины, руины домов. Узнать, какая это улица, не было ни единой возможности — весь город был обезображен бомбежками и боями.

Но вот то, кому принадлежит сейчас эта территория, Волин узнал по отрывистой лающей речи. Мимо прошло несколько гитлеровцев с массивными бляхами полевой жандармерии на груди — скорее всего, патруль. Переждав, Александр Волин двинулся по останкам улицы, прячась в руинах.

Видимо, здесь совсем недавно был ожесточенный бой. Вповалку лежали тела наших солдат и гитлеровцев, валялось оружие. На обочине дороги чадила пара обгоревших немецких танков Pz-III и полугусеничный бронетранспортер «Ханомаг»… Тошнотворно пахло кислым запахом сгоревшего пороха и сладковатым — сгоревшего человечьего мяса. Над побоищем жужжали плотные стаи мух. Преодолевая внезапно накатившие рвотные позывы, Волин подобрал выглядевший целым пистолет-пулемет «ППШ», попытался оттереть ложе и приклад от темной, запекшейся крови. Сменил отстрелянный диск, лязгнул затвором, потом поставил оружие на предохранитель. Подобрал еще пару дисковых магазинов из валяющегося рядом подсумка. По пути подобрал еще пару немецких гранат-колотушек. Экипировавшись подобным образом для наземной войны, летчик думал, как теперь лучше всего пробраться к своим.