Миллионы Стрэттон-парка - Дик Фрэнсис

— Как-нибудь будет день, — сказал я, — и отплачу.

Правда жизни, как сказал бы Тоби, напомнила о себе на следующее же утро.

Устроившись кое-как в джипе Роджера, я добрался с ним до его конторы около парадного круга. Пятеро мальчишек остались мыть автобус стиральным порошком, который они растворяли в ведрах и плескали на машину, чтобы потом растирать щетками с длинной ручкой и губками, поливая все водой из садового шланга, подсоединенного к колонке у дома Гарднеров.

Обычно такой гигантский водяной фейерверк заканчивался тем, что ребятишки промокали насквозь, а наш мамонт-автобус оставался полугрязным (мальчикам до смерти нравилась клоунада с водой в цирке). Я порекомендовал миссис Гарднер зайти в дом и закрыть глаза и окна, и после того, как первое ведро пены промахнулось мимо ветрового стекла и вылилось все на Элана, она взглянула на меня испуганными глазами и воспользовалась моим советом.

— Вас не беспокоит, что они до костей промокнут? — спросил Роджер, когда мы удалились от места потенциального потопа.

— В них столько накопилось сжатого пара, что неплохо избавиться от него, — сказал я.

— Вы необыкновенный отец.

— Я этого не чувствую.

— Как ваши раны?

— Не спрашивайте, жуть!

Он хохотнул и, остановившись у дверей конторы, подал мне костыли. Я бы предпочел обходиться без них, но, казалось, сила у меня осталась только в руках.

Еще не было и половины девятого и Роджер едва успел отпереть дверь в контору, как по асфальтовой дороге к нам прибыла первая партия неприятностей. Роджер посмотрел через плечо на подъехавшую машину и в сердцах выругался: «У, педераст!» — он узнал, кто это приехал. «Сволочь Кит».

Сволочь Кит прибыл не один. Сволочь Кит привез с собой Ханну, а Ханна, как обнаружилось, притащила сына Джека. Эта троица вылезла из машины Кита и решительно направилась к конторе Роджера.

Роджер открыл дверь и коротко бросил мне: «Быстро сюда!»

Так быстро, как только позволяли костыли, я поспешил за ним и встал у дальнего края его стола, там, где на спинке стула висел мой пиджак, который я повесил утром предшествующего дня. Целую вечность назад.

Кит, Ханна и Джек ввалились в дверь, лица у них были совершенно разъяренными. Мое присутствие подействовало на Кита, как красная тряпка на быка, а если бы Ханна видела собственную физиономию, то она вряд ли бы ей понравилась. Джек, юнец с отвислыми губами, как две капли воды походил на деда: он был отталкивающе красив и злобен.

Кит проговорил:

— Гарднер, уберите отсюда этого мерзавца! И вы уволены. Вы некомпетентны. Теперь я буду заниматься ипподромом, а вы можете убираться. А что до вас… — он с ненавистью воззрился на меня, — то ваши щенки не имели права находиться вблизи трибун, а если вы думаете подать на нас в суд за собственную глупость, за то, что дали взорвать себя, то лучше выбросьте это из головы…

А ведь я об этом и не подумал.

— Вы навели меня на мысль, — опрометчиво брякнул я.

Роджер сделал предупреждающее движение, чтобы я не распалялся и не раздувал стычки, но поздно. На собрании акционеров я уже видел, как быстро расходится у Кита злость, и теперь вспомнил, с каким самодовольством и благодушием тогда подумал, что против тридцатипятилетнего сына Мадлен он просто старая галоша и с ним ему никак не справиться.

С того момента кое-что изменилось. Теперь я не мог стоять, не опираясь на костыли. К тому же их было трое против одного.

Глава 7

Роджер чуть слышно выругался:

— Вот черт!

В том же тоне я пробормотал сквозь зубы:

— Выйдите отсюда.

— Нет.

— Да. Подумайте о работе.

Роджер никуда не вышел.

Кит пинком ноги захлопнул дверь в контору, и, несмотря на то, что он секунду-другую, казалось, стоял в нерешительности, Ханна не колебалась и не раздумывала. Для нее я был ненавистным символом всего того ожесточения, которое она вынашивала и растравляла на протяжении сорока лет. Кит, который должен был бы сглаживать и смягчать в ней чувство обиды с самого детства, несомненно, распалял его. Справиться со своей ненавистью было выше сил для Ханны. Кинжал в спину… я читал это в ее глазах.

Она приближалась ко мне тем же кошачьим шагом, какой я заметил у Ребекки, и всем своим весом вдавила меня в стену, стараясь в то же время вцепиться похожими на когти, острыми ногтями мне в лицо.

Роджер попытался вежливо остановить ее:

— Мисс Стрэттон…

Ослепленная ненавистью кошка остановиться не могла.

С каким бы удовольствием я пнул ее под ложечку и пощечиной привел в чувство, но запретительные табу вздыбились в моем подсознании, может быть, это было другое, может быть, я просто не мог сбить с ног эту женщину, потому что Кит избивал мою мать. Мою мать, мать Ханны. В голове у меня все смешалось. Так или иначе, я попытался просто схватить мою несчастную сестру за запястья и невольно отпустил костыли, благодаря чему Кит получил возможность, которой без зазрения совести воспользовался.

Он выдернул костыли из-под моих рук, отпихнул Ханну и со всей силой всадил в меня жесткую хромированную трубку с резиновым наконечником. Скажу прямо, мне пришлось плохо. Особенно больно досталось скрепленным скобами ранам.

Роджер держал Кита за руку, чтобы он не смог ударить меня еще раз, я не выпускал рук Ханны и старался увернуться, чтобы ее плевки не попадали мне в лицо. В общем, утро выдалось не очень удачное.

Но стало еще хуже.

Кит набросился с костылем на Роджера, тот уклонился от удара. Кит замахнулся трубкой на меня и снова попал в цель. Ханна бешено извивалась, чтобы освободиться от моей хватки, Кит наставил костыль мне в живот, и тут мои ноги не выдержали и предали меня, сложившись в коленях и потянув меня к полу.

Ханна вырвала руки и двинула меня ногой. Ее сын, который даже не знал меня, вмешался в драку и с такой же злостью поддал мне два раза и тоже ногой, однако не подумал, какие это может иметь последствия для него самого.

Когда он пытался ткнуть меня в третий раз, я изловчился и, схватив его ногу, резко повернул ее, от неожиданности и боли он взвыл и, потеряв равновесие, трахнулся головой о пол, при виде чего Ханна разразилась леденящими душу воплями. Да, ему здорово не повезло. Я дотянулся до него и с удовольствием заехал ему в рожу, а потом добавил, расквасив ему морду о пол. Ханна налетела на меня, и я понял, что у ее туфель острые мысы и стальные шпильки вместо каблуков.

Каким-то шестым чувством я улавливал, что Роджер старается унять драку, но для этого ему понадобился бы пистолет.

Кит с размаху врезал мне ботинком и продолжал бить меня без разбору. От его зверских ударов у меня содрогались все внутренности. Роджер, нужно отдать ему должное, делал все, что мог, чтобы оттащить его от меня, и приблизительно в этот момент дверь с улицы отворилась, принеся нам долгожданную передышку.

— Что это? — проблеял мужской голос. — Что здесь происходит?

Вошедший в раж Кит, стряхивая державшие его руки Роджера, кинул:

— Уходи отсюда, Айвэн. Не суй нос в чужие дела.

Как мне кажется, тот, наверное, так бы и сделал, если бы вслед за ним не вошел человек, с которым не так-то просто разделаться.

Повелительный голос Марджори перекрыл шум битвы.

— Кит! Ханна! Вы что, с ума посходили? Вы что делаете? Полковник, вызовите полицию. Вызывайте полицию сию минуту.

Угроза сработала немедленно. Ханна перестала пинать меня ногой и вопить. Кит, тяжело отдуваясь, отступил назад. Джек отполз на карачках. Роджер поставил костыли рядом со мной и протянул руку, чтобы помочь мне встать. Это дело оказалось намного труднее, чем он предполагал, тем не менее воспитанная военной службой стойкость взяла свое, и я поднялся на ноги. Оперевшись на руки, я подхватил костыли, прислонился к стене и тут увидел, что приехали не только Айвэн с Марджори, но и Конрад с Дартом.

За короткий момент тишины Марджори оценила обстановку, заметила неутихающую ярость в движениях Ханны, неудовлетворенную звериную жестокость Кита и угрюмое желание отомстить на физиономии с расквашенным носом у Джека. Она бросила взгляд на Роджера и закончила обозрение поля битвы, оглядев меня с головы до ног и остановив свой взор на моем лице.

— Позор, — с укором произнесла она. — Дерутся, как животные. Нужно же голову иметь на плечах.

— Его не должно быть здесь, — хрипло выдохнул Кит и, не переводя дыхание, соврал: — Он меня ударил. Это он начал.

— Он сломал мне нос, — заскулил Джек.

— Только не говорите мне, что он напал сразу на вас троих, — съехидничал Дарт. — Так вам и надо.

— А ты заткнись, — вне себя от злости бросила ему Ханна.

Высказался и Конрад:

— Дыма без огня не бывает. Он что-то такое сделал, из-за чего все это началось. Я имею в виду, что в этом не приходится сомневаться.