Королевство Тишины - Марианна Твардовская

– Не знаю, честно, и никогда бы не поверил, если бы не увидел сам. Но смерть не властна над этим человеком.

– А ты видел смерть, Лин? – тревожно спросила Мари.

– Приходилось не раз, – вздохнул он, – Спи уже.

– Хорошо, сплю.

Мари затихла и уснула у него на плече, а он ещё долго не мог заснуть, вспоминал и рассказ Элиота, и последние дни их странствий. Его расчёт на тёплую зиму в Южном Королевстве не сработал, а значит самым правильным решением было осесть здесь, под покровительством короля разбойников, и хорошо бы до конца зимы, пока не потеплеет. Но дорога властно звала его, манила, влекла вперёд, в новые неизведанные места.

В полутьме он видел тонкий, заострившийся профиль изнурённой странствиями Мари. Острой болью в его сердце отозвалось её смиренное согласие продолжить путь. Стоило хотя бы ради неё задержаться здесь, но Лин искал любой повод, чтобы идти дальше. Единственным оправданием, пожалуй, могло стать лишь его желание добраться до столицы Королевства, где было безопаснее. Да и попадаться на глаза Элиоту было страшновато.

Лин знал, что Мари покорно пойдёт за ним, за его неуемной натурой, желанием увидеть новые края, услышать и сыграть новые мелодии. Доверчиво вложив руку в его ладонь, она, не раздумывая, вверила ему свою хрупкую жизнь. Тонкая, чуткая, нежная, она прощала ему резкость и грубость в минуты усталости, утешала и поддерживала его, а моменты слабости и растерянности деликатно старалась не замечать, трепетно относилась к его ранимой душе и необычайному таланту, и была готова вцепиться в лицо любому, кто тронул бы её Линушку. Она заключила всю свою жизнь в нем одном, и Лин ценил это, берег её, по мере сил заботился о ней. Только она своим доверием смогла растопить его ледяное сердце, не знавшее любви. Только с ней он становился другим – нежным, понимающим, заботливым. И никого дороже у него не было. Потерять её означало для него потерять всё. Пережить то, что пережил Элиот, ему было бы не под силу.

Потерять… Он попытался представить себе, что Мари нет рядом, и от одной мысли содрогнулось всё внутри. Предчувствие скорой беды неумолимо нависло над ним.

Лин судорожно прижал к себе Мари.

– Нет, нет, нет, – отчаянно зашептал он, – родная моя, нет…

Она шевельнулась во сне, обняла его крепче, и он, наконец, отогнав тоскливые мысли, провалился в сон.

Глава 10

Если бывают в жизни непоправимые ошибки, то это была одна из них – покинуть гостеприимную таверну и отправиться дальше на юг.

Дорога уходила вдаль. Два путника неторопливо шли по ней, увлечённые разговором. Лин пересказывал Мари историю Элиота, опуская трагические подробности – впечатлительной девушке их знать было незачем. Мари ужасалась и восхищалась его рассказом, и Лин даже немного ревновал её к разбойнику, так горячо она сочувствовала Элиоту.

– Может быть, мы зря ушли? Он так хорошо к нам отнёсся, а вдруг он обидится? –переживала Мари.

– Он очень странный человек, не знаешь, что от него ждать, – покачал головой Лин, – лучше уж вовремя уйти.

– Но ведь он столько хорошего сделал… – вновь начала его спутница.

– Ну, всё, хватит о нём, – резко оборвал её музыкант. Девушка обиженно замолкла. Воцарилось тягостное молчание.

Лин был расстроен, его мучили дурные предчувствия, которые он пытался отогнать, но на сердце всё равно было тяжело. Он и сам сейчас был не рад, что покинул уютное местечко. Погода менялась, мягкая оттепель угрожала к вечеру смениться сильным морозом, и нужно было спешить, чтобы добраться до следующего села засветло. Чтобы отвлечься и сгладить затянувшееся молчание, Лин запел знакомую с детства песню о победе над смертью, которую ему напомнил Элиот:

Я – твоя Смерть, увенчана короной.

Почти меня, о, смертный, ведь я твоя синьора.

Как моя коса жестока, как сильна, неутомима!

Твои преграды прохожу я мимо.

Я – твоя Смерть, увенчана короной.

Почти меня, о, смертный, ведь я твоя синьора.

Склони голову, о, смертный, перед траурным орудием.

И сделай шаг под сень, где каждый будет.

"Почетная ты гостья на балу, что для тебя играем.

Оставь косу и следуй круг за кругом,

Пройди ещё круг танца, одного, потом другого,

И вот уже для нас ты не синьора".

Его красивый низкий голос мелодично звучал среди заснеженных полей и холмов.

Мари, не умевшая долго обижаться, взяла его за руку, и Лин, виновато взглянув на неё, поднёс её тонкие пальчики к губам. Сердце успокоилось, и мучительные предчувствия на время оставили его.

***

К полудню поднялся сильный ветер. Стремительно холодало. Лин, измученный тревогой и угрызениями совести, время от времени поглядывал на понуро бредущую за ним Мари, и ругал себя за то, что не остался в гостеприимной таверне. Бояться Элиота, пожалуй, вовсе не стоило, а вот замёрзнуть посреди поля можно было запросто.

Дорога спустилась в низину, здесь ветер был не таким сильным. Пора было сделать привал, чтобы немного отдохнуть и перекусить. Вскоре подвернулось и удобное место – вытоптанная площадка у самой дороги, на которой виднелись следы копыт, полозьев саней, обрубки дерева. Видимо, кто-то останавливался починить повозку.

Лин нашёл пару подходящих обрубков дерева, на которых можно было сесть, вытащил свёрток с припасами – всё ледяное, промёрзшее. Мари как-то безрадостно приняла из его рук еду – кусок хлеба и вяленого мяса, но есть не стала, и сидела уставившись куда-то в пустоту. Лин вздохнул. Он тоже устал и мечтал поскорее добраться до ближайшего жилья.

– Далась мне эта столица, – с тоской подумал музыкант. – Неизвестно ещё, что нас там ждёт…

От размышлений его отвлёк приближающийся стук копыт. Лин подумал, что хорошо бы это были путники на санях – могли бы подвезти их какую-то часть пути. Но из-за поворота появилось несколько всадников. Что произошло дальше, он даже не успел понять. Конники, заметив их, свернули с дороги, и с криками "Это он!" окружили странников. Лина повалили на землю и связали ему руки за спиной. Мари, кинувшуюся к нему, сбили с ног, тоже попытались связать, но она вырывалась, как бешеная кошка. Наконец, справились и с ней. Лина поставили на ноги, встряхнули, и он внезапно узнал двоих