Наш друг граммпластинка. Записки коллекционера - Анатолий Железный

Существенным недостатком закона об авторском праве было то, что он защищал лишь авторов музыкальных произведений, в то время как артисты-исполнители вынуждены были самостоятельно отстаивать свои права перед лицом могущественных граммофонных фирм.

Когда были записаны первые пластинки Ф. И. Шаляпина?

Вопрос о точной дате записи первых граммофонных пластинок выдающегося русского певца Федора Ивановича Шаляпина все еще остается открытым. Знаток граммофонного наследия артиста, автор первой его дискографии московский коллекционер Иван Федорович Боярский утверждал, что первые шаляпинские пластинки были записаны в 1902 году, хотя никаких доказательств не приводил. В выпущенной позже в Великобритании журналом «The Record Collector» очень подробной дискографии Ф. И. Шаляпина была указана иная дата — апрель 1901 года.

Какая из этих двух дат правильная? Казалось бы, ответить на этот вопрос очень просто — достаточно запросить нужные сведения в Британском Институте звукозаписи (ныне Национальный архив звукозаписи). Именно так и поступил составитель английского варианта дискографии Алан Келли и узнал, что никаких документов о записи первых восьми пластинок Ф. И. Шаляпина не сохранилось.

Некоторые современные исследователи, например, П. Н. Грюнберг, считают, что запись была сделана не в апреле, а в октябре-ноябре 1901 года. При этом они ссылаются на опубликованное в мае 1976 года тем же журналом «The Record Collector» исследование «Матричные номера общества „Граммофон“, 1898–1921», в котором есть таблицы использования матричных номеров по годам с указанием, в каком именно городе была использована для индексации записи та или иная матрица, вернее, матричный номер. Из приведенных данных следует, что звукотехник Синклер Дерби, чьи индексы значатся при матричных номерах первых пластинок Ф. И. Шаляпина, действительно прибыл в Россию в октябре-ноябре 1901 года: вначале в Петербург, затем направился в Варшаву, оттуда в Москву, из Москвы в Тифлис и из Тифлиса в том же 1901 году уехал, будто бы в Берлин. Учитывая тот факт, что первые пластинки русского певца были сделаны в Москве, на что указывает надпись на этикетке, то как бы сам собою напрашивается вывод, что Синклер Дерби действительно выполнил записи в октябре-ноябре 1901 года.

И тем не менее, несмотря на всю кажущуюся обоснованность такого рассуждения, существуют обстоятельства, не позволяющие окончательно согласиться с определенной таким путем датой записи первых пластинок Ф. И. Шаляпина. Прежде всего обращает на себя внимание обилие вопросительных знаков в сведениях о поездке Синклера Дерби в Россию в конце 1901 года. Очевидно, составитель таблиц матричных номеров не располагал достоверной информацией об этом периоде деятельности звукотехника.

В самом деле, как следует из таблиц, Синклер Дерби, посетив Москву (т. е. после предполагаемой записи шаляпинских пластинок с матричными номерами 572х — 577х), отправился в Тифлис. О его пребывании в Тифлисе свидетельствуют пластинки, записанные там, например, шесть «грандов» О. И. Камионского с матричными номерами 608х — 613х. Оттуда Синклер Дерби уехал в Берлин. Если это так, то откуда в таком случае взялись еще две пластинки Ф. И. Шаляпина с матричными номерами 621х и 623х, записанные в Москве? Значит, звукотехник из Тифлиса вновь вернулся в Москву.

Вот и получается, что в таблицах совсем не случайно поставлены вопросительные знаки: тем самым их составитель указал на приблизительность приведенных данных. Кроме того, он не знал, что записи первых пластинок Ф. И. Шаляпина выполнял не один Синклер Дерби. В некоторых источниках, о которых мы поговорим ниже, сообщается, что записи были сделаны Синклером Дерби вместе с другим английским специалистом звукозаписи Фредом Гайсбергом, причем оба инженера-звукотехника прибыли в Москву прямо из-за границы, а не из Варшавы, как следует из таблиц.

Недостаточная убедительность утвердившейся в последние годы даты записи первых пластинок Ф. И. Шаляпина — 1901 год — заставила меня вплотную заняться этим вопросом и либо найти ее подтверждение, либо установить новую, более точную дату, причем без путаных иностранных источников, основываясь только на отечественных публикациях.

Я принялся методично «прочесывать» все русские газеты и журналы за 1901 и начало 1902 года. К сожалению, в киевской Центральной научной библиотеке Академии наук УССР не оказалось полного набора газет, выпускавшихся в тот период, а в имеющихся подшивках были значительные пропуски: то одного номера нет, то сразу десяти, а от некоторых газет остались только отдельные экземпляры. Очень удивил и одновременно огорчил меня стиль работы уважаемого учреждения — неужели за годы существования библиотеки нельзя было восполнить пробелы хотя бы ксерокопиями? А уж о журналах и говорить не приходится: в библиотеке нет ни одного из десяти граммофонных журналов. Пришлось потратить не один отпуск на поездки в Ленинград и Москву для работы в библиотеках и газетных архивах.

Однажды в библиотеке имени В. И. Ленина я просматривал подшивку журнала «Граммофон и фонограф». В № 1 за 1902 год нашел такую заметку:

«По словам московских газет, известный артист императорской оперы в Москве Ф. И. Шаляпин спел для граммофона „Песнь о золотом тельце“ из оперы „Фауст“ (22823), арию Сусанина из оперы „Жизнь за царя“ (22892) и шесть романсов: „Как король шел на войну“ — Кенемана (22820), „Ах, ты, солнце красное“ — Слонова (22821), „Элегия“ — музыка Карганова (22822), „Разочарование“ — Чайковского (22824), „Ноченька“ — русская песня (22891), „Соловей“ — Чайковского (22825).

Для записи голоса даровитого певца на граммофоне прибыли из-за границы в Москву инженеры общества „Граммофон“ господа Гайсберг и Дерби. Певцу уплачено было за арии и каждый пропетый романс по 2000 рублей.

Как нам известно, Шаляпин на предложение, сделанное ему в октябре прошлого года обществом „Зонофон“, ответил отказом, но, очевидно, и он в конце концов не устоял перед искушением».

В этой заметке было сразу несколько ценных фактов: во-первых, дата — апрель 1901 года отпала, так как даже в октябре запись не состоялась; во-вторых для записи пения Ф. И. Шаляпина прибыли два специалиста звукозаписи Ф. Гайсберг и С. Дерби, и не из Варшавы, а прямо из-за границы; четко определился перечень записанных тогда произведений и даже указаны каталожные номера граммофонных пластинок. Правда, из этой заметки нельзя узнать, когда именно были сделаны записи, ведь 1-й номер журнала вышел в мае 1902 года. Но там были слова, давшие повод для дальнейших поисков: «По словам московских газет…».

Вскоре я собрал уже около 20 выписок из московских газет и журналов, разместил их в хронологическом порядке и попытался проанализировать полученную информацию. Сразу же обнаружилось, что первая пластинка Ф. И. Шаляпина («Как король шел на войну») никак не могла быть записана ни в октябре, ни в ноябре 1901 года, так как в то время в репертуаре Федора Ивановича еще не было этой баллады Ф. Кенемана. Лишь 13 декабря газета «Московские ведомости» сообщила о выпуске сборника Ф. Кенемана «Шесть романсов». Два из них — «Три дороги» и «Как король шел на войну» были посвящены Ф. И. Шаляпину. Несколько позже, в газете «Русское слово» от 22 декабря писалось, что «В назначенном на 29-е декабря в Большом зале Благородного собрания концерте в пользу хора Императорской оперы Ф. И. Шаляпин исполнит обе баллады г. Кенемана, впервые появившиеся в программе концерта в пользу фонда вдов артистов-музыкантов». А концерт в пользу вдов и сирот артистов-музыкантов состоялся 15 декабря 1901 года. Отсюда следует, что первая пластинка Ф. И. Шаляпина с балладой Ф. Кенемана «Как король шел на войну» могла быть записана лишь во второй половине декабря 1901 года (по старому стилю). Однако это вовсе не означает, что запись действительно была сделана.

Любопытную информацию о первой попытке записать голос знаменитого певца на граммофонную пластинку дает газета «Вечерние известия» от 18 марта 1914 года:

«Рассказывают про Ф. И. Шаляпина, когда он первый раз напевал пластинки.

Успешно прорепетировав несколько романсов, артист приготовился петь, аппарат был пущен в ход, но Федор Иванович молчал и только слабо шевелил губами. Когда аппарат был остановлен, артист заявил, что петь для граммофона он никогда не будет.

В этот раз, в самом деле, он сел на извозчика и уехал».

Нельзя со всей определенностью сказать, происходила ли эта сцена в последние дни декабря 1901 года или в первые дни января 1902 года. Во всяком случае, запись в тот раз не состоялась.

Далее. В бесплатном приложении к газете «Русские ведомости» от 31 декабря 1901 года, которое называлось «Рождественский указатель», на последней странице помещена реклама граммофонов различных систем и текст, в котором подводился итог сделанным в России за год граммофонным записям. Среди перечисленных в тексте фамилий Ф. И. Шаляпина нет.