Война мёртвых - Александр Михайлович Бруссуев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люди и викинги переглянулись: на каждого приходилось по шесть врагов. Много, чертовски много. И как же они тут оказались, словно бы ожидая их появления? Бес застучать не мог, прочие души не в курсе их передвижений.
Бежать нам надо, — сказал Охвен.
Куда? — резко спросил Тойво.
К погосту — куда и шли, — ответил викинг и прикрикнул. — Ходу, поцаны. Со всей дури бежим!
Никто не знал, где находится этот самый погост, но с Охвеном спорить никто не стал.
И они побежали, только пятки засверкали.
Эй, а как же я? — крикнул им вслед Пот. — Меня забыли.
Но на него никто внимания не обратил. Бес пожал плечами, встал на крыло, спикировал на банду черных, вызвав в их рядах некоторое замешательство, и полетел вдоль забора Геенны. Он опасался, что встретится в воздухе с каким-нибудь бесом, который тащит к яме вышедшую из строя душу, но опасения оказались напрасны.
Зато он, оглядевшись, заметил несколько десятков душ, двигающихся в сторону Второго круга по истоптанной дороге. Вероятно, это были те, кто вылез здесь из грязи, завершив свое существование где-то еще.
Эй, — подлетев к ним, сказал Пот. — Прямо по дороге на вас черные скачут. Когда вы их всех перебьете, не забудьте меня накормить.
Воодушевления эта новость не вызвала. Души, словно косяк селедок, свернули с дороги и пошли, наивные, прямиком к враждебным им сущностям. Может быть, среди них тоже было изрядно черных, но пока по традиции руководили кающиеся. Они же предпочитали не вступать в конфликты.
А придется. Нельзя верить бесу. Пот, конечно, обманул грешников. Теперь совсем скоро их дороги должны пересечься, хотя и те, и другие, вероятно, на это никак не рассчитывали.
Встреча была коротка. Кающиеся замерли, увидав черных, те же, продолжили свой неторопливый бег, готовясь схлестнуться. Их было по количеству почти столько же, но решительности у них было явно больше.
В принципе, для черных и по жизни было без разницы, кого им втаптывать в землю. Они привыкли жить по приказам, руководствуясь своей безнаказанностью — и только. Попались души на пути — бей и круши их. Прочее как-то забылось.
А прочее как раз перестало удирать и остановилось.
Наших бьют, — сказал Мортен и побежал к кающимся.
Эх, ну и ладно, — проговорил Илейка и помчался вслед молодому викингу.
Остальные люди и Охвен тоже поспешили за товарищами. Старый викинг слегка отстал по причине своей хромоты.
Вооруженные цепами люди нанесли страшный урон черным, когда те, сжав кулаки, обрушились на вопящих в полном отчаянье кающихся. Они даже не поняли, кто это ломает им головы и пробивает грудные клетки. И прочие грешники этого не поняли.
Черные, отвлеченные почти беззащитными кающимися, вообще не смогли перегруппироваться и пали в бою, как трава-мурава под косой косаря.
Пот на ближайшем камне хохотал во все горло. Нос-пятак больше не чесался.
Кающиеся неожиданно приободрились и сами бросались на врагов, растопырив пальцы на руках, как когти. Они терзали черных, черные терзали их — все кого-нибудь терзали.
Схватка продлилась недолго.
Тойво, Илейка и даже Макс, намахавшись своими цепами, переводили дыхание. Охвен любовно поглаживал ость, а Мортен, вооруженный лишь кулаками, искоса поглядывал на восседающего на камне беса. Наверно тоже не отказался бы получить оружие, как у старшего товарища.
Чего смотришь, гад? — почуяв неладное, спросил бес. Впрочем, он нисколько не обеспокоился.
Оставшиеся на ногах души несли ему подношение — самого жирного черного. Тот был без головы, зато в мешковатой даже на его большой фигуре одежде с множеством карманов и карманчиков и высоких ботинках. Такая была униформа где-то и когда-то. К слову сказать, радикального черного цвета.
Бес опять загадочным жестом провел над огрызком шеи своей когтистой лапой и отхватил зубами приличный кусок руки.
Макс очень захотел задать свой вопрос, но Пот сам повернул свою страшную пасть к нему и, чавкая, проговорил:
Про девку-главаря забыли? Ну так я вам напоминаю.
Так где же нам ее искать-то? — заметил Охвен. — Они — вон сколько бегом отмахали. И никаких девок не было.
Да вон она, крадется, — бес махнул чужой отгрызенной рукой в сторону ближайших луж с грязью. — Простоволосая.
Все посмотрели в ту сторону, но никого не заметили. Не тот угол обзора.
Почему женщины черными командуют? — спросил Макс.
Не женщины, а суки, — неожиданно ответил Илейка. У него был опыт подобного общения[35]. — Это разные люди. Да и не командуют они, а объединяют. Худое дело нехитрое.
Черная точка, замеченная всеми, быстро превратилась в какого-то беса, который ловко спикировал вниз, подхватил с поверхности что-то и полетел дальше к Геенне.
Обычно они кнутами гонят внутрь, — заметил Мортен. — Целые партии. По одной жертве не размениваются.
О, блин, так это Сутан, — Пот, только что доевший последний кусок, то ли в нерешительности, то ли в беспокойстве начал переминаться с ноги на ногу. — Самый вредный из командиров жаровни.
Объяснение было так себе, но коль уж бес считает своего сотоварища «вредным», значит тот это качество заслужил.
А кающиеся души не обращали внимание на окружающее, группируя павших, чтобы их легче было тащить к ближайшим ямам с грязью. Охвен махнул своим сотоварищам: мол, надо уходить. Сами теперь разберутся, справятся и без них.
В этот момент Пот замер, вытянувшись в струнку, и стал похожим на влюбленного воздыхателя, всеми помыслами тянущегося к волшебному месяцу в небе. Луны вверху не было, да и неба — тоже. Но бес округлил губы и подал их вперед, словно репетируя нежный поцелуй.
Что это с ним? — удивился Тойво. — Траванулся черным, теперь глюки ловит?
Да он свистит, — безрадостно догадался Охвен. — Свистом они друг друга подзывают.
Хочет сдать нас этому Султану, — добавил Макс.
Свиста никто из людей, да и душ не расслышал. Не для человеческого уха он был, в любой ипостаси. Вот собаки бы смогли его воспринять — да нет тут никаких собак.
Сутан все подмечает, — опустившись на четвереньки, объяснил со своего камня Пот. — Надо его задобрить.
Бес из наглого и самонадеянного типа превратился в кроткого и послушного демона. Такие образы не встречаются на картинах Босха или Дюрера. Такие демоны вообще не встречаются.
А вы, когда он улетит, тикайте отсюда, что осталось сил, — сказал он, словно бы в
