Время моей Жизни - Сесилия Ахерн

Никто, кроме меня, не понял, что он на самом деле имел в виду.

— Прекрасно. На этой радостной ноте я вас покидаю. Мне завтра очень рано вставать. С днем рождения, Лиза. Пока-пока, пузо. — Я чмокнула ее в беременный живот.

И ушла.

Домой поехала на автобусе. Себастиан проходил обследование, и ему делали всякие промывания, поэтому сегодня он будет спать в мастерской.

У меня запищал мобильник.

— Впечатляющие резцы. Может, пришлете еще фото, чтоб я собрал пазл по частям? Если ваш бойфренд не против?!

— Старо.

— Это не ответ.

— Ответ, но не тот, что вы хотели.

— Что вы делаете завтра?

— Занята. Меня будут увольнять.

— Бойфренд… работа… Тяжелая неделя. Готов помочь чем могу.

— Знаете испанский?

— Обязательное требование для бойфренда?

— Говорю же, старо. Нет. Обязательное требование у меня на работе. Завтра всплывет жуткая правда — я испанонеговорящий переводчик с испанского.

— Сочувствую. Estoy buscando a Tom. Это значит «Я ищу Тома». Пригодилось в Испании. Больше ничего сказать ни разу не дали.

Вечером, лежа в кровати и слушая уроки испанского на плеере, я получила сообщение:

Медленно, но верно обрабатываю ваши завиральные показания. Точно не беззубая, не замужем, возможно, с бельмом и десятком детей. Завтра продолжим расследование.

Я поднесла телефон к лицу и сфоткала свои глаза. Получилось хорошо только с четвертой попытки. Отослала ему. Подождала, но он не ответил. Может, я зашла слишком далеко…

Совсем поздно вечером телефон запищал, и я тут же открыла сообщение.

А вы пришлите свои…

А потом я долго рассматривала его ухо — идеальной формы и без всяких пирсингов.

Я улыбнулась. Откинулась на подушку и задумчиво уставилась в потолок.

Глава десятая

Салат из трех видов фасоли, в котором мне, впрочем, удалось обнаружить только два, я ела прямо за рабочим столом, впервые за два с половиной года, что здесь работаю.

Луиза стащила где-то роскошное кожаное кресло — после сокращения штатов найти такое уже не проблема, — и они затеяли игру в викторину «Быстрый и находчивый». Дергунчик занял «горячее кресло» и выбрал себе тему — телесериал «Улица Коронации: главные события 1960–2010». Мышь исполняла роль ведущей и закидывала его вопросами, которые выуживала из Интернета, Луиза засекала время. Пока он неплохо справляется, уже пятнадцать очков набрал при трех неверных ответах.

Грэм обхватил голову руками и разглядывал бутерброд из длинного багета, изучая его на предмет корнишонов: заметив очередной кусочек, он брезгливо извлекал его прочь.

— Не понимаю, чего вы им просто не скажете, чтобы они не клали вам корнишоны. Вы каждый день это делаете, — не выдержала Луиза, которая иногда искоса на него посматривала.

— Следите за временем, — запаниковала Мышь. И выстрелила в Дергунчика вопросом: — Почему в тысяча девятьсот семьдесят первом году из телесериала исчезла Валери Барлоу?

Дергунчик мгновенно выпалил ответ:

— Ее убило током от неисправного фена для волос.

В любую секунду сюда мог войти г-н Фернандес, и тогда, после двух с половиной лет совместной работы, я предстану перед ними во всем своем убожестве, не в силах произнести ни единого слова по-испански. Меня заранее мутило от стыда, и я с удивлением осознала: мне стыдно оттого, что я их подведу. Это было новое, прежде неведомое мне чувство. Чем меньше нас оставалось в отделе, тем больше мы напоминали неблагополучную семью, и, хотя я держалась особняком, ощущение, что мы становимся все ближе, возникло и у меня. Не все из нас симпатизировали друг другу, но все мы стремились защитить свой тесный мирок, а теперь я их предала.

У меня были мысли притвориться больной и не прийти сегодня на работу или признаться во всем Рыбьей Морде, чтобы избежать публичного позора. Впрочем, разговор с боссом с глазу на глаз — тоже радости мало. В итоге я отвергла эти варианты и решила дать Жизни возможность сыграть свою игру. Кроме того, был крошечный шанс, что я успею за ночь выучить почти с нуля иностранный язык. Поэтому, вдоволь налюбовавшись на ухо Дона Локвуда, я полезла в учебник испанского. В три утра я твердо усвоила, что выучить язык за ночь невозможно.

Грэм наконец выудил из бутерброда все корнишоны и откусил от него немалый кусок. На «быстрых и находчивых» он смотрел, изнывая от скуки. В такие моменты я находила его почти привлекательным — когда он не играл никакую роль, а просто был самим собой. Он глянул на меня, и мы обменялись почти незаметными улыбками сообщников. Потом он подмигнул и снова сделался мне противен.

— О'кей, теперь моя очередь. — Длинноносая практически выдернула Дергунчика со стула и уселась на его место.

Дергунчик встал, поморгал от возбуждения и поправил очки.

— Вы молодец, Квентин, — сказала я.

— Спасибо.

Он подтянул брюки, обнаружив небольшой животик, и горделиво улыбнулся.

— Какую вы выбрали тему? — спросила Мышь у Луизы.

— Пьесы Шекспира, — на полном серьезе ответила та.

Грэм как раз собирался откусить кусок бутерброда, но при этих словах застыл на полдороге. Мы все выжидающе смотрели на Луизу.

— Шутка. «Ким Кардашян — биография, карьера и светская жизнь».

Все с облегчением рассмеялись.

— У вас две минуты. Начинаем. Кого защищал адвокат Роберт Кардашян, отец Ким, на скандальном процессе в середине девяностых?

— О. Джей Симпсона. — Луиза говорила так быстро, что трудно было разобрать хоть слово.

Дергунчик сел рядом со мной, и мы вместе наблюдали за ними.

— Что это вы едите?

— Салат из трех видов фасоли, но вообще-то их тут два.

Он наклонился над моей плошкой.

— Красная… стручковая… а может, белую вы съели?

— Нет. Точно нет, я бы заметила.

— Я бы на вашем месте отнес им салат обратно.

— Тут осталось меньше половины, они тоже подумают, что я ее съела.

— Все же надо попытаться. Сколько вы за него заплатили?

— Три пятьдесят.

Он недоверчиво покачал головой и присвистнул.

— Я б отнес.

Я прекратила есть, и мы снова вернулись к «быстрым и находчивым».

— В каком реалити-шоу Ким Кардашян вместе с сестрой открыла новый магазин одежды?

— «Кортни и Ким завоевывают Нью-Йорк». Магазин «Дэш».

— Вам не дадут дополнительные очки за дополнительную информацию, — заметил Грэм.

— Тсс, — шикнула она, глядя на циферблат.

Из коридора донесся голос Майкла О'Коннора: громкий, уверенный, поясняющий. Эдна, видимо, тоже его услышала, потому что открыла свою дверь и кивнула мне. Я встала и оправила платье, как будто спадающая складками материя с крошечными колибри могла помочь мне в момент овладеть испанским.