Рил: Replay (СИ) - Давыдова Ирина

- Я могу... Остановиться, - говорит он и не верит сам себе.

- Нет... нет! - поспешно произносит его возлюбленная и обхватывает его лицо ладонями. Ее тёплые ладони гладят его скулы, подбородок, задевая лёгкую щетину. Он чувствует себя тигром, которого гладят против шерсти... и это до безумия сладко.

Вновь простреливает по всей длине возбужденного члена сладкой негой. Нежность - самый лучший афродизиак. А Люда невесомо касается поцелуями тех мест, где только что были ее пальчики...

Павел в шаге от безумия. От того, чтобы овладеть ею и никогда больше не отпускать. Но он не может сделать это, не удостоверившись, что Люда тоже этого хочет. Он не заставит ее преступать через себя.

- Девочка... Любимая моя... - голос срывается от возбуждения, - Я хочу знать. Ты представляешь, как трудно мне будет завтра смотреть в твои глаза, если я сейчас воспользуюсь твоей слабостью...

Говорит и не понимает смысла сказанных слов. А Людмила вдруг меняется в лице.

Что-то обрывается внутри у парня. Что ж, он был честен. Может, это его успокоит...

Девушка заводит руки за спину... И Паша на верит своим глазам и ушам, когда она расстегивает молнию на спине с характерным скрипом.

- Ты... Ты на представляешь, как я хочу быть с тобой... - платье скользит по ее плечам и ниже, обвисает​ облаком светлого шифона на талии. Пашка сглатываю слюну, глядя на холмики ее груди, едва прикрытой кружевом лифчика. И когда Люда вновь заводит руки за спину, его мир несётся на бешеной скорости в портал рая.

С глухим стоном-рыком он наклоняется, чтобы обхватить по очереди губами ее призывно торчащие соски, накрыть полушария горячими ладонями, упиваясь ощущением бархата ее кожи.

Ее запах и вкус сводят с ума. И нет этому границ - любовь оправдывает любое безумие. Паша жаждет зацеловать каждый сантиметр ее тела. Его губы и язык, ласкают грудь, опускаются ниже. По слегка выступающим под атласной кожей рёбрам, россыпи родинок, до впадины живота.

Подняв девушку на руки, несет ее в спальню, и не раздумывая кладет на кровать.

Люда со стоном опускается на постель, удерживая равновесие - рукой за отворот Пашиной рубашки. От этой манипуляции отрывается пуговица.

- Любимая, - его выбивает, топит в ее близости. Стараясь не напугать свою дорогую девочку излишней поспешностью, Паша снимает рубашку.

В глазах Люды появляется восхищение. Восхищение и страсть - особый коктейль. Не давая ей вдоволь насытиться видом прокаченного пресса и грудных мышц, Паша накрывает ее дрожащее тело своим. Захватывает в сладкий плен ее губы, скользит ладонями по обнаженным участкам желанного трофея.

Наконец-то он держит ее в своих руках. Год мучительного, терзающего душу ожидания и надежды, которая так часто казалась ложной и лишенной права на жизнь - позади. Тонет в глубине ее глаз, тает на ее коже под порывами страсти, и желает лишь одного: чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.

Люда со стоном поднимает бедра, позволяя Павлу стянуть ее платье, а за ним кружевные трусики.

Не сдержавшись, припадает губам к ее лобку, пока что осторожно, все ещё опасаясь напугать любимую своим одержимым натиском. Но ее стоны звучат сладкой музыкой, приливы возбуждения все сильнее. Пашка и без того уже плавится в лаве чистого эндорфина. Скользнув вниз, накрывает губами вершину ее клитора.

- Пашка... Боже мой! - хрипло вскрикивает Люда. В ее голосе жажда получить больше, и поскорее. Поэтому он не останавливается, жадно ласкает ее языком и губами, все больше дурея от запаха и вкуса. Ему никогда не насытиться ею.

- Пожалуйста... Я не... Не могу больше. Это так... сладко...

Стон прерывает бессвязную речь, когда Павел вводит свой язык в ее истекающую от желания киску. И Люда толкает бедра навстречу, выгибает спину.

- Со мной такого ещё... не было... никогда.

Савчук не ласкал ее губами? Не может быть. И тут же вспышкой-выстрелом по одуренному тестостероном сознанию - я первый, первый, кто доставил ей это наслаждение. И она не оттолкнула, не смутилась, не закрылась...

Этого достаточно, чтобы счастье унесло его к небесам. В необъятную вселенную взрывающихся и зарождающихся звёзд. Так он себя чувствует в этот особый момент.

Хочется тотчас же войти в желанное тело Людмилы, любить до потери сознания, насыщаясь, возрождая себя за другие дни и месяцы без за нее... Но жажда попробовать на вкус ее наслаждение пересиливает. Он продолжает иметь ее языком в спускающую соком страсти киску, пока девушка в неосознанном порыве не сжимает его голову бедрами.

- Не... могу... больше... - стонет она. Пашка едва слышит ее через шум в ушах. Вкус и запах пьянят, он с трудом отрывается от жарких ласк и поднимает голову.

Глаза Людмилы потемнели от желания. Она мелко дрожит, неосознанно прижимаясь к его горячему телу.

Величко и без того уже на грани. Кажется, что свихнется, если не овладеет своей девочкой, не доведет ее еще раз до оргазма, как минимум, одного. Руки не слушаются, пока расстёгивают ремень брюк, змейку, стягивают по ногам вместе с плавками. Ловит ошеломленное выражение лица Люды, которая приоткрыв рот смотрит на низ его живота, а щеки заливает румянец. Но вряд ли это смущение. Она восхищена тем, что видит. Словно завороженная, тянет ладошку и обхватывает его у основания в тугой кулачок.

Пашка забывает, как дышать. По всему члену отходит разряд невыносимо яркого, почти болезненного возбуждения. Как он ещё не взрывается бурной эякуляцией в​ ее ручках, словно неопытный школьник! Люда начинает движение кулачком, вниз, до самой мошонки, и вверх, до чувствительной головки под крайней плотью. И все тело сотрясает невыносимо восхитительной судорогой.

- Я хочу тебя! - Пашка не понимает, удалось ли ему произнести эти слова или же они живут только в его воображении. - Я сейчас ослепну от этого ненормального перевозбуждения!

И Люда останавливает свои ласки. А Величко жалеет о внезапных словах - он не хочет, чтобы она останавливалась...

Но Люда обнимает за плечи, раздвигает свои ноги и толкает бедра навстречу его мощной эрекции.

Если он не войдёт в нее тотчас же, просто сгорит, или утратит рассудок. Головка члена касается влажных створок женского естества, слегка погружаясь в узкое отверстие. Он едва сдерживается, чтобы не войти одним резким ударом. Медленно двигается, растягивая стеночки киски, погружаясь в сладкую влагу и бархатные тиски.

В висках шумит. В груди и всем теле пульсирующие толчки кайфа. Его уносит за пределы реальности, пока он входит в такое любимое и желанное тело на всю глубину. Останавливается, позволяя Люде привыкнуть к своим размерам... Хрипло стонет, когда она сжимает его изнутри интимным мышцами.

Сладкий токсин в крови достигает максимальной концентрации. Паша начинает двигаться, стараясь задеть эрогенные точки внутри тела своей любимой. А она уже заведена до предела. Толкает бедра навстречу, поймав темп, стонет, даже кричит - нет уже сил сдерживаться. Руки скользят по обнаженной спине, отчего крышу сносит окончательно.

Толчок. Наслаждение. Снова толчок. Как сладко погружаться в ее тесные глубины, быть с нею одним целым, сливаясь в один ритм, в одно дыхание, одно биение сердца! Ему ни с кем и никогда на было настолько хорошо. И уже он уверен - не будет.

Она одна его вселенная, смысл его бытия. Вот половинка, потерянная во времени и вновь обретенная.

Где-то на краю вселенной зарождается новая звезда. Яркая и негасимая. Она опоясывает все вокруг своим светом, таким ярким, что он проникает под кожу.

Так выглядит приближение оргазма. И Люда тоже близка.

Он это чувствует. Ее крики все громче, тело словно звенит натянутой струной. Миг, и сладкие толчки мышечных сокращений ее киски обхватывают член тисками. Крик девушки летит в пустой квартире, рвется в весеннее небо через распахнутые окна.

И когда происходит взрыв, Пашка только чудом не теряет голову - как бы ни было сладко, выходит из желанного тела Люды. Струи жемчужной спермы брызгают на ее живот, орошая кожу.