Танец над пропастью - Ирина Градова

– Э… – Варя явно не хотела ничего рассказывать подруге, но выхода у нее не было, разве что она вдруг предприняла бы попытку внезапного бегства, и на мгновение Рите показалось, что так она и собирается поступить. Но девушка заговорила:

– Ты в то время собиралась замуж, а у меня как раз состоялся второй развод, и я находилась в депрессии. И Ромка Чернецов из труппы твоего папы пригласил меня на премьеру в Мариинку, а потом мы вместе поехали в ресторан отмечать.

– Погоди, – перебила ее Рита, – а откуда ты знаешь Ромку-то Чернецова?

– Я тогда часто захаживала к твоей маме поболтать. Пару раз мы вместе ходили на спектакли, там я с ним и познакомилась. Честно говоря, он мне не очень понравился, скользкий какой-то. Митя мне нравился гораздо больше, но он уже тогда по тебе сох, а Игорь… Ну, это вообще отдельный разговор. Ромка приглашал меня то в ресторан, то в кино, но я все отговаривалась, а на премьеру согласилась пойти, ведь о ней столько говорили! Я помню, как раз в тот момент началась травля Григория Сергеевича, не всем нравилось, что он успешно руководит труппой, что балет Мариинки не вылезает из зарубежных гастролей, что он настоял на повышении зарплаты артистам. Кроме того, он выгнал нескольких балерин и танцовщиков, и они принялись распространять про него слухи вплоть до того, что у него связи с мафией, поэтому и деньги у театра появились, и контракты выгодные заключаются. Говорили, что из-за темных делишек Синявского всех несогласных с его политикой вышвыривают вон, и никто не пытался разобраться в настоящих причинах увольнений. Я точно знаю, например, что одного танцовщика он уволил за систематические пьянки, про других говорить не стану, но уверена, что твой отец был чист. Ему даже приписывали дружбу с известным криминальным авторитетом Владимиром Горенштейном!

При звуке знакомого имени Рита вздрогнула, но она не собиралась рассказывать Варе, что в этом отношении слухи не были преувеличены, хотя для нее стало открытием то, что милый Владимир Соломонович, оказывается, когда-то ходил в авторитетах. Между тем подруга продолжала:

– Еще до премьеры «Роксаны» в газетах стали появляться статьи, критикующие твоего отца и как хореографа, и как личность. Артистов, занятых в спектакле, подлавливали на улице журналисты в надежде на то, что они дадут им какой-нибудь компроматик на Григория Сергеевича. Игорь как-то подрался с одним папарацци, которому удалось заснять их ссору с твоим отцом, но Байрамов его заметил, повалил на землю и отобрал камеру. Ему повезло, что тот не написал заявление в полицию. Зато на следующий день в газетах появились статьи, рассказывающие о том, что у Синявского гестаповские методы руководства труппой и что артисты не довольны тем, что он является художественным руководителем Мариинского театра. В общем, кампания по травле Григория Сергеевича тогда развернулась не на шутку, появились какие-то непонятные критические рецензии на спектакль, которого еще никто не мог видеть. На фоне всего этого я и решила-таки сходить, хотя, ты меня знаешь, я никогда особенно не любила балет, да и с Ромкой не очень-то хотела идти. Спектакль оказался обалденным! Я ничегошеньки не смыслю в балете, но вместе со всем залом ревела от восторга. Костюмы потрясающие, а какие декорации! А Байрамов – просто король… да что я тебе говорю, ты и так знаешь. Словно назло всем критикам, сцену после спектакля завалили цветами – ей-богу, я никогда столько букетов не видела! Из-за горы цветов мы с трудом различали на сцене артистов, выходивших на поклон, их вызывали столько раз, что спектакль вместо одиннадцати часов закончился около полуночи. Потом поехали в ресторан. Каждый добирался своим ходом, Рома отвез меня на своей машине. Все собирались минут сорок, потом начались поздравления и тосты, так сказать, официальная часть, а Байрамова все не было. Твой отец несколько раз выходил кому-то звонить, но с каждым разом все больше мрачнел. Я заметила, что что-то не так, и спросила у Ромы. Он только хихикнул и сказал: «Байрамов отбил у Синявского бабу, вот он и бесится!» Ты извини, – Варя виновато взглянула на Риту, – я просто передаю его слова. Приехал Игорь. Один. Мы поздоровались, а потом им завладели богатые поклонники, которые и организовали празднование. Среди них был какой-то европеец – француз, кажется, и они долго разговаривали. На какое-то время я потеряла из виду и твоего отца, и Байрамова, а потом мы все увидели, как из подсобного помещения выскочил Игорь и быстро пошел через зал к выходу. За ним бежал твой отец, осыпая его ругательствами. Он, кажется, даже пытался ударить Игоря, но, так как Григорий Сергеевич был пьян, Байрамов не реагировал, а просто удерживал его за руки. Твой папа выскочил на улицу, Митя и Ромка побежали следом. Потом Митя вернулся, что-то сказал Игорю, и он тоже выбежал из ресторана. Остальные предпочли остаться, тем более что все знали характер твоего отца и боялись попасться ему под горячую руку. Я тоже не выходила. Пришел Ромка, и у него на лице была такая глумливая улыбочка… Дальше – ты знаешь, что произошло. Так что, – подытожила Варя, – кончай себя обвинять в их ссоре и в ее последствиях, потому что ты не имеешь к этому ни малейшего отношения!

Повисла пауза, во время которой Варя старательно избегала смотреть подруге в глаза.

– Почему же ты мне ничего не рассказывала? – спросила Рита, опрокинув в себя очередную рюмку коньяка. – Ты ведь моя подруга, как ты могла скрыть от меня такое?

– Именно потому, что я – твоя подруга, – сердито ответила та. – У тебя только начало все налаживаться, мы ведь думали, что ты счастлива, успокоилась и забыла Байрамова, раз собираешься замуж. Но, что гораздо важнее, я не хотела бы, чтобы бедная Наталья Ильинична узнала об этой отвратительной истории. По всему выходило, что у твоего отца есть любовница, которая бросила его ради Игоря, а это твоей маме было знать совсем не обязательно!

Подумав пару минут, Рита все же выложила Варе все, что смогла узнать о любовнице отца.

– Я вот все думаю, – проговорила она, с удивлением чувствуя, что язык с трудом ворочается во рту, – кто же эта таинственная «Г.С.»?

– Ты сказала, на похоронах были три женщины с соответствующими инициалами, которых ты знаешь. Они все разные, и я не представляю, которую из них выбрал бы твой отец. Глафира Субботина – умная, с бульдожьей хваткой, мне трудно представить, чтобы Григорий Сергеевич увлекся такой женщиной, которая любого мужика заткнет за пояс. Галина Сомова, бесспорно, талантище, каких поискать, но ведь ей за пятьдесят, а у Игоря, как мы знаем, был роман с «Г.С.». Думаешь, он польстился бы на тетку в два раза старше? Я бы сказала, что лучше всех подходит Северская. Она красавица, намного моложе твоего отца, а пожилые мужчины часто влюбляются в молоденьких. Кроме того, она известна, хотя в то время еще и не звезда, но уже многообещающая актриса. Так что я ставлю на Северскую!

Взглянув на Риту, Варя поняла, что разговор пора заканчивать. Они выпили на двоих бутылку коньяка, и, в то время как для Вари, привычной к компаниям и возлияниям, это лишь капля в море, Риту, не имевшую привычки к спиртному, развезло. Опираясь на хрупкое, но выносливое Варино плечо, она вышла из торгового центра. Когда подруги заходили в него, ярко светило зимнее солнце, а сейчас уже стемнело.

– Моя машина… – пробормотала Рита.

– Какая тебе еще машина! – всплеснула руками Варя. – Завтра заберешь со стоянки. Я тебя отвезу, а то еще в аварию попадешь или в обезьянник гибэдэдэшники закроют за езду в пьяном виде… Эх, подруга, не умеешь ты пить, зря потратила юные годы, ничему не научилась!

В «Лендкрузере» подруги Рита прикорнула и проснулась, только когда машина резко затормозила.

– Провожать надо? – с сомнением глядя на нее, спросила Варя, но Рита отказалась: она достаточно протрезвела, чтобы дойти до подъезда самостоятельно.

– Завтра позвоню, – бросила Варя и укатила, а Рита, оглядевшись, поняла, что вместо Митиного адреса назвала Варьке байрамовский!

По прошествии времени анализируя ситуацию, Рита признавалась себе, что, будь она трезвой, никогда не вошла бы в дом, а поймала машину и убралась восвояси. Но она была навеселе, и море ей вдруг стало по колено. Подойдя к будке консьержки, Рита нагло назвала свое имя. Та, продолжая улыбаться, как хорошо вышколенный гостиничный портье, позвонила в квартиру и пригласила Риту подняться.

В дверь звонить не пришлось, потому что Игорь стоял на лифтовой площадке и выглядел встревоженным, но при первом же взгляде на девушку его лицо приобрело какое-то странное выражение.

– Привет, – сказала она бодро и, оттолкнув его (вовсе не потому, что Игорь стоял на дороге, а потому, что у нее внезапно начались проблемы с ориентацией в пространстве), прошла в квартиру, дверь которой оказалась широко распахнута. Байрамов пошел за ней.

– А где Жаклин? – спросила Рита, безуспешно пытаясь стянуть сапог с левой ноги, держась за вешалку. Выяснилось, что это вовсе не вешалка, а байрамовский локоть. – Греет постельку?