Восход Сатурна - Влад Савин

И тут же русские возобновили наступление с еще большей силой. Одновременно они устроили массированный авианалет на железнодорожный узел. Главную линию обороны буквально залили огненной смесью, не оставив в живых никого. Как и у Синявино, тяжелые русские танки подходили к амбразурам дотов и огнеметами выжигали гарнизон. Командир дивизии СС «Полицай» поставил в строй всех, кто мог держать оружие, из тыловых служб, но их самопожертвование было напрасным. Ульяновка была взята русскими, успевшими еще за сутки до подхода германских войск организовать там оборону. Снова, несмотря на их наступление, атаковать должны были мы!

На карте образовался «слоеный пирог». Остатки 170 и 227 пд между Синявинскими высотами и Ладогой — раз. Остатки 5 гсд, 223, 96 пд, 4-й дивизии СС «Полицай» и танкового батальона вместе с командиром 18-й армии Линдеманом на участке Ульяновка — Мга — два. Наконец, XXVIII корпус с перекрытой «Дорогой жизни» с севера, но теоретически имеющий шанс уйти через Новгородский железнодорожный узел — два с половиной. Спасти северную группировку уже невозможно в принципе, ей осталось лишь подороже продать свою жизнь, пока другие «полтора котла» всеми силами идут на прорыв. Шанс был — сначала. XXVIII корпус и группа Линдеманна встречными ударами выбивают русских из Мги, а затем, соединившись, пробиваются через Ульяновку. По крайней мере стоило попытаться.

Но 2 декабря ГА «Север» получил категорический приказ из Берлина: «Ни шагу назад!» Весь мир смотрит на нас. Солдаты Германии не отступают! Удерживать позиции любыми средствами! Подкреплений, однако, прислано не было, лишь несколько маршевых батальонов для пополнения текущих потерь в дивизию «Полицай».

Это решение, абсолютно правильное для северной группировки, было губительным для двух остальных. «Северные» сдались первыми, уже 2 декабря, когда ударили морозы до -15. Затем 7 декабря XXVIII корпус начал отступление через леса, без дорог, бросая технику, к Новгороду. Дошло меньше половины, обмороженных, потерявших все тяжелое вооружение. Линдеманн держался дольше всех, капитулировав лишь 24 декабря. Что, в свою очередь, подтолкнуло нашего безумного ефрейтора дать сталинградскому сидельцу жезл фельдмаршала, правда с «неожиданными» последствиями…

Из книги Л. А. Говорова «На Ленинградском фронте» (Л., 1970).

До сих пор неизвестно, как был принят план операции «Искра». Сейчас лишь военные историки знают, что самый первый вариант под этим названием не имел с реально осуществленным ничего общего. Это был простой удар по кратчайшему пути, вдоль берега Ладожского озера — самый короткий, но проходящий по предельно неудобной местности, простреливающейся с господствующих над нею Синявинских высот. Очень может быть, что и он увенчался бы успехом, гораздо более скромным, но оплаченным много большей нашей кровью.

Именно поэтому он был отвергнут Ставкой. Тогда был разработан второй вариант, отличающийся от него лишь нанесением «вспомогательного» удара в направлении Синявино, чтобы связать немецкие резервы, и второй такой же «вспомогательный» удар от Ивановской на Арбузово. План был возвращен из Москвы, с одной лишь доработкой. Удар от Ивановской должен был наноситься не на восток, а на юг, на Ульяновку, и произойти не в первый день операции, а в момент пика боев на «выступе».

Мы видим, что стало в итоге. «Вспомогательный» удар на Синявино неожиданно приобрел решающую роль, «главный» же удар через непроходимые приладожские торфяники не понадобился вовсе, а второй «вспомогательный» по сути решил исход битвы. И несомненная заслуга штаба Ленинградского фронта — в умении своевременно увидеть изменение обстановки и воспользоваться этим.

Но до сего дня неизвестно, кто был автором того последнего штриха, который превратил малоудачный план в шедевр военного искусства.

Сталинград. Штаб Шестой армии.

Оберст Вагнер? Вы арестованы, сдайте оружие!

Вы признаете, что в период с восемнадцатого октября по десятое ноября отсутствовали на своем посту, находясь в отпуске, в Кенигсберге?

Когда и при каких обстоятельствах вы были завербованы русской разведкой?

Молчать! Если непонятно, объясню. Вам известно, что в результате авиаударов русских двадцатого и двадцать первого армия лишилась больше половины всех запасов горючего? Причем, что примечательно, бомбежке подверглись не только склады, но и ничем не примечательные места, по карте здесь и здесь. Еще любопытнее, что там должны были быть склады, но решение об их размещении было отменено, как раз в период вашего отсутствия. И еще интереснее, что склады, перемещенные в это же время, уцелели все.

То есть передать русским такие сведения, считая их правильными, могли лишь вы.

Не думаю, что вы настолько халатно отнеслись к своим обязанностям. Надо полагать, ваш связник находится там, в рейхе? И вы, узнав о передислокации объектов, просто побоялись лишний раз выходить на связь?

Повторяю вопрос: когда, где и кто вас завербовал?[10]

Генерал Паулюс. Штаб Шестой армии, Сталинград.

Положение начинает внушать некоторое беспокойство. Если в первые дни все казалось лишь небольшим и досадным недоразумением, небольшой временной задержкой, ведь наша Шестая армия, закаленная в боях, без всякого сомнения, сможет выстоять несколько дней, пока подойдет помощь, то теперь ясно, что мы столкнулись с серьезными проблемами.

Русские авиаудары двадцатого и двадцать первого числа, по уточненным данным, стоили нам почти шестидесяти процентов всех запасов горючего, пятнадцати — боеприпасов, и чуть меньше десяти — продовольствия. В результате мы, сохранив по-прежнему высокую боеспособность и боевой дух, не можем позволить себе сколько-нибудь масштабного маневра. Также это потенциально может обострить продовольственный вопрос. Ведь если раньше мы могли рассчитывать при нехватке пустить в котел обозных лошадей, то теперь это означало бы полный паралич транспорта даже для текущих нужд. И все равно лошадей придется забить, когда закончится сено. А что будет, если нам еще не успеют оказать помощь, не хочется и думать!

Сегодня впервые ставился вопрос об урезке суточных рационов. Решили его пока не снижать во избежание падения морального духа.

Фюрер лично дал слово, что нас будут снабжать по воздуху, пока не пробьют коридор. Так что надеюсь, все проблемы будут решены через несколько дней. Плохо лишь то, что мы не сможем поддержать наших товарищей ударом изнутри. Часть наших танков уже закопана в землю, как неподвижные огневые точки. У большинства оставлен лишь неприкосновенный запас горючего, одна заправка на случай парирования прорыва фронта.

Подумать только что все эти проблемы армия испытывает из-за одного предателя, мерзавца, сдавшего русским расположение наших складов! Предателя, так и не признавшего своей вины. Только прямой приказ удержал нас от немедленного расстрела этого отщепенца арийской расы. Он должен быть отправлен в Берлин первым же самолетом, где вся эта зараза предательства, тайная организация, русская резидентура будет выкорчевана с корнем. В подвале на Принц-Альбрехтштрассе ему, без сомнения, развяжут язык!

Ведь наверняка он продал русским и другие наши секреты. Отчего русское наступление развивалось так стремительно, что не объясняют даже низкие боевые качества румын, которым мы доверили оборонять нашу спину! Вместо того чтобы лечь костьми во благо общей победы — уж простите, на войне иногда убивают! — эти мерзавцы просто разбежались при первой же угрозе! Впрочем, что можно сказать про трусов, которым даже русские мыши — опасный враг? Между нашими солдатами и румынами уже были стычки, завершившиеся пока что лишь рукопашной. Когда мы будем изымать у них коней для нашего котла, дойдет до стрельбы?

Пока, повторяю, нет нужды уменьшать выдачу продуктов. Солдаты на передовой даже довольны, что нет нужды идти в атаку, и пока не подвезут снабжение, можно отдохнуть в теплом блиндаже.

Но если через несколько дней мы не получим обещанную помощь, тогда все станет по-настоящему серьезным.

Смелкова Анна. Северодвинск.

— Ну что ж, чем вы можете быть полезны нашему общему делу, товарищ младший лейтенант госбезопасности?

А что мне ответить? Что я к флоту раньше никакого отношения не имела? И море лишь с пароходика рейсом на Петергоф видела? Разве что отец в Риге мастером был, на Мюльнграбенской верфи, которая еще при царе эсминцы строила? Оттуда он маму мою увез в Питер. Так я и про партизан и подполье лишь в книжках читала, еще полтора года назад.

— Товарищ Кириллов вас рекомендует. Но мне надо знать, что вы умеете. Чтобы знать, что можно с вас спросить, а что с отдавшего вам приказ, неисполненный из-за вашей необученности.