Госпожа удача - Валентина Батманова

Вечером, наблюдая за стоявшей внизу машиной Марии, Нина Николаевна показала мужу фотографии, сделанные в квартире во время любовных утех Эдика.

– Умница ты у меня! – похвалил ее Александр Николаевич. – Если станет отпираться или обвинит нас в клевете, у нас будут неопровержимые доказательства.

Через несколько дней с курорта вернулась Мария со своим семейством. Едва она появилась на работе, как к ней пришла со слезами на глазах молодая юрист-консулат и стала рассказывать о том, что Эмма Моисеевна потребовала принести ей все учредительные документы и все договора с клиентами.

– А когда я отказалась представить ей все эти документы, – глотая слезы, сказала девушка, – она велела мне писать заявление об увольнении по собственному желанию. Я отказалась. Тогда она заявила, что уволит меня по статье.

– Присядьте на стул и успокойтесь, – нервно усмехнувшись, сказала Мария.

Она позвонила секретарю и попросила пригласить помощницу. Ждать пришлось долго. Наконец в кабинет вошла секретарь.

– Эмма Моисеевна послала меня на фиг, – краснея от смущения, сообщила девушка. – Она велела вам зайти к ней в кабинет, так у нее сейчас много работы.

Мария побледнела, услышав о такой выходке своей помощницы, на ее лбу выступили капли пота.

– Она грозится уволить меня с работы, – вдруг заплакала секретарь.

– За что?

– За то, что не дала ей ключи от вашего кабинета.

Услышав эти слова, Мария подумала: «Я сейчас же должна показать, кто в доме хозяин. Не стану опускаться до выяснения отношений, а просто уволю ее с работы». Она взглянула на притихших девушек, сняла трубку телефона и, набрав номер отдела кадров, попросила начальника зайти к ней в кабинет. Как только та вошла, Мария у нее спросила:

– Сможем мы прямо сейчас уволить мою помощницу Дивальскую Эмму Моисеевну?

– Запросто, – даже не задумываясь, ответила кадровик. – Я сейчас подготовлю приказ. Уволим ее в связи уходом на пенсию по возрасту.

– Вот и чудненько. – Она посмотрела на секретаря и попросила ее проследить, чтобы уборщица хорошенько промыла кабинет после ухода помощницы.

Вечером, уходя из офиса, Мария сказала начальнику охраны:

– Проконтролируйте, пожалуйста, уход из офиса моей помощницы, чтобы она покинула свое рабочее место без лишних эмоций.

С работы Мария сразу направилась к своим опекунам, чтобы засвидетельствовать свое почтение и вручить сувениры, которые она привезла из Турции.

Поговорив на кухне с Ниной Николаевной, она, с тревогой глядя в глаза хозяйки, сказала:

– А я сегодня уволила свою помощницу Эмму Моисеевну.

– И правильно сделала, что не стала дожидаться, пока эта аферистка выживет тебя из офиса. – Она вздохнула и осуждающе посмотрела на Машу. – Надо же думать, прежде чем что-то делать. Ты же пустила лису в курятник.

– Я тогда ничего не думала. Она вошла в мой кабинет вся в слезах и с дрожащими руками.

– Ах, она старая стерва, – возмутилась опекунша. – Да она в свое время таких, как ты, десятками выбрасывала из собственных квартир.

– Я сегодня свою ошибку исправила.

– Не очень-то ты ее и исправила. Ты мне лучше скажи, на каком основании этот патлатый пудель ездит на твоей машине?

– Не может быть, – заволновалась Мария. – Ключи я оставила в квартире на вешалке, а машину поставила на платную стоянку.

– А вот и может быть, – с усмешкой сказала Нина Николаевна. – Я твою машину засекла возле дома на второй день после отъезда. А когда поднялась в квартиру, меня чуть паралич не разбил от того срама, который я увидела, – и она показала Марии фотографии.

– Меня, Нина Николаевна, эта грязь даже не злит. Это полностью потерянный человек. Он меня не интересует ни как мужчина, ни как отец моего ребенка. Я уже поняла, что допустила ошибку, когда разрешила ему приходить в мою квартиру и встречаться с сыном. Но я все исправлю. Завтра же поменяю замки на входной двери.

– И это правильно, – поддержал ее идею вошедший на кухню Александр Николаевич. – Зайди в «Бауцентр» и купи новый замок, а завтра с утра Саша со своим другом его тебе сменит.

Когда Маша пришла к себе домой, она пригласила к столу Лилю Алексеевну и попросила ее Эдика больше в квартиру не пускать. Увидев недопонимание в глазах женщины, она рассказала ей все, что произошло на работе и о том, что ей поведала Нина Николаевна.

Перед тем, как уложить Рому спать, Маша стала рассказывать ему сказки, а когда малыш стал дремать, запела колыбельную песню, которую ей самой в детстве пела бабушка Екатерина Федоровна.

Едва Мария успела закрыть дверь в комнату ребенка, как зазвонил стационарный телефон. Сняв трубку, Маша сразу узнала по голосу свою бывшую помощницу Эмму Моисеевну.

– Ты что это удумала своими куриными мозгами, – закричала та в трубку, даже не поздоровавшись. – Ты понимаешь, что уволила меня противозаконно. Я затаскаю тебя, гадюку, по судам. Ты, подзаборная шавка, еще пожалеешь, что так поступила со мной. Ты у меня будешь плакать кровавыми слезами. – Выпустив пар, чуть сбавила немного тон. – Если ты хочешь с семьей Дивальских в мире и согласии, то немедленно отмени свой дурацкий приказ.

– Я просто исправила свою ошибку, когда приняла вас на работу, – спокойно ответила ей Мария. – Приказ я отменять не буду, а ваша истерика и угрозы меня не пугают. – Она не стала больше слушать свою оппонентку и выдернула телефонный шнур.

Вернувшись на кухню, она сказала Лилии Алексеевне:

– С завтрашнего дня будем возить Рому в садик с охраной, и забирать будем тоже с охраной. Ни на секунду не отпускайте от себя малыша. Только что звонила Дивальская и в ультимативной форме заявила, что если я ее не восстановлю на работе, то буду умываться кровавыми слезами.

– Эта старая мафиозница на все способна, – вздохнув, сказала Лилия Алексеевна.

– А я завтра же постараюсь оформить документы на разрешение приобретения для себя газового пистолета.

Будни семьи Павиничей

Шло время. Виктор был назначен на должность командира полка, ему было присвоено звание полковника и к великой радости семьи выделена трехкомнатная квартира улучшенной планировки.

Старики жили отдельно, но на выходные к ним в гости всегда приезжали Андрей с Олесей. Однажды поздно ночью Виктору позвонил его младший брат Александр и сообщил, что умер папа. Александр Николаевич вышел на кухню, заварил крепкий чай. Ему вдруг стало плохо, и он поднялся, чтобы взять какие-нибудь лекарства в аптечке, но тут же рухнул на пол, словно подкошенный.

Похоронив любимого мужа, Нина Николаевна вдруг поняла, что жизнь для нее на этом свете без человека, которого она так сильно любила, закончена. Она с утра до вечера просматривала фотографии, на которых был запечатлен ее муж. Успокоение не приходило даже ночью. Сон к ней не шел. Она лежала с закрытыми глазами и вспоминала черты лица мужа, его глаза, отдельно сказанные фразы. А когда под утро забывалась коротким сном, он приходил к ней и во сне. Проснувшись с первыми лучами солнца, думала, что это вовсе был не сон, а явь. Так продолжалось не один день. И тогда Нина Николаевна стала проводить над собой работу, чтобы постараться понять тот факт, что ее мужа уже нет на этом свете, и никогда не будет. Своим близким она говорила: «Вы не думайте, что я лишилась рассудка. Я очень твердо убеждена, что ваш отец ушел в мир иной только физически, а душа его постоянно прибывает в нашем доме».

Однажды Нина Николаевна проснулась вся в поту и стала вспоминать, что именно ее так встревожило. Это был странный сон, в котором ее муж Александр вошел в комнату, сел у ее ног на кровать и сказал: «Нина, не плачь. Ты должна всегда знать, что я, как ангел хранитель, буду оберегать тебя, наших детей и внуков». Затем он, смущенно улыбаясь, стал читать стихи:

– Мы встретимся там, во вселенной,В других небывалых мирах,А здесь, на земле этой бренной,Оставим свой тягостный прах.

Он читал стихи так медленно, а слова произносил настолько четко, что Нина их запомнила наизусть. Нина поднялась с кровати, взяла в руки стоявший на тумбочке портрет мужа и стала с ним разговаривать. Едва слышным голосом стала говорить ему о том, как сильно, до безумия любила его в молодости, как ревновала в зрелом возрасте, и что будет помнить и по-прежнему любить до последнего часа пребывания на этом свете.

Немного походив по комнате, Нина вдруг поняла, что ей нужно встряхнуться, посмотреть на мир другими глазами. И она вслух сама себе сказала: «Ниночка, у тебя такие прекрасные дети, такие необыкновенные внуки, перестань скорбеть. Живи ради этих людей, а твой муж будет там, в ином мире, наблюдать за тем, чтобы с родными и близкими тебе людьми ничего не случилось».

После этого случая Нина перестала плакать, а когда ложилась спать, крестила стоящий на прикроватной тумбочке портрет мужа и говорила: «Царствие тебе небесное, ангел мой Сашенька». Она была уверена, что эти слова слышит ее любимый человек.