Ты даешь мне крылья (СИ) - Красовская Марианна

Эмма-Ли была не из тех женщин, кто сдается при первом же поражении. Эрхан не понял ее, так может дочь поймет?

Эрин внимательно смотрела на мать.

— Милости? Мама! Как многого ты просишь!

— Знаю.

— Ох, мама! Эрхан потребует наказания самого сурового. Народ… надо бы показать народу, ЧТО бывает с государственными преступниками…

— Знаю.

— Это все твои аргументы?

— Учись быть королевой, дочь. Учись быть женщиной.

— Какая ты злая! — нахмурилась Эрин, стиснув руки.

Эмма-Ли ласково улыбнулась дочери.

— Зато я всегда буду рядом. Даже когда умру, я буду тебя любить.

Некоторое время мать и дочь сидели обнявшись.

— Я знаю, что я сделаю, — оживилась девушка. — Я назначу суд. Ты будешь защитницей, Эрхан обвинителем.

— А ты судьей?

— Нет. Королева должна быть выше этого. Я хочу, чтобы у меня осталось право помилования. Судьей будет Харриан. Это справедливо.

— Я была в монастыре, когда он очнулся, — задумчиво сказала Эмма-Ли. — Я разговаривала с ним. Он достоин. Думаю, на это даже Эрхан не возразит.

— Видишь ли, я тоже была в монастыре. Вместе с тобой, если ты помнишь, — Эрин безмятежно улыбнулась матери.

Глава 17. Харриан Белонский

Эрхан и Эрин приближались к монастырю богини Земли. По преданию, эта богиня была воплощением добра и милосердия. За стенами её храма могли укрыться все обиженные и угнетенные. Здесь не спрашивали, преступник ты или нищий — кормили, давали приют, помогали начать новую жизнь. Всё это было заслугой настоятельницы. Некогда знатная дама, подруга королевы после смерти супруга удалилась в монастырь и служила людям. Самое удивительное, даже криминальный мир почитал ее и отчего-то боялся. Дурные люди не приходили сюда.

Монастырь находился вне столицы, в некотором отдалении от города. Вокруг него простирались плодородные земли. Монахини ухаживали за цветами и плодовыми деревьями. Даже в середине осени дорога к храму была замечательно красива. Деревья полыхали алой и золотой листвой. Цвели поздние и, видимо, поэтому особенно крупные и яркие цветы. Лошади осторожно ступали копытами по дороге, усыпанной золотом листвы. На черной влажной земле яркими пятнами лежали листья кленов. Эрхану казалось, что они идут по звездам. Он обернулся. Эрин, ехавшая сзади, бережно придерживала заснувшую Талану. Эрхан и предвкушал, и страшился этой встречи. Хоть у него и было немало времени, к Харриану он ехал впервые — раньше казалась невыносимым ворошить болезненное прошлое. Тело хорошо помнит боль — куда лучше, чем удовольствие. До сих пор Эрхан просыпался среди ночи от собственных криков, будто наяву ощущая тупое лезвие ножа, кромсавшее его пальцы и слыша гул арбалетных болтов.

Сегодня он ехал к давно похороненному человеку, рана в его душе зарубцевалась, боль поутихла. Харриан был для него не столько другом, сколько командиром, очень хорошим командиром, предметом для исследования и, как следствие, восхищения. Даже в пору своих странствий Лекс всегда помнил, что в один день ему придется вернуться. Конечно, с одной стороны это ограничивало его, но и добавляло остроты. Он жил каждым днем. Любой человек, встречавшийся на его жизненном пути, всегда рассматривался с точки зрения внука королевы. Харриан подходил. Он был примерно его возраста, но это не только не способствовало их сближению, но и препятствовало ему. Безродный бродяга Лекс был, безусловно, куда более опытен, чем блестящий князь Белонский. Будь Лекс старше, он мог рассчитывать на уважение к возрасту, будь заметно моложе — на снисходительность. Теперь же он даже не мог предположить, замечал ли его Харриан, погруженный в черную меланхолию. Лекс получил звание лейтенанта, которым втайне гордился, за то, что не только организовал оборону поместья, но и смог отстоять его, тогда как капитан размещенного в поместье полувзвода не успел среагировать на нападение вовремя. Впрочем, у нападающих были точные сведения о поместье, о капитане, но не о Лексе, его способностях и связях с Искателями. Лекс, в свою очередь, сумел правильно прочитать сигналы, передаваемые ему кем-то из искателей зеркальной почтой (надо бы разыскать этого человека и взять к себе), но в его слова о неизвестном войске никто не поверил, да и Лекс, ни в чем не уверенный, не особо настаивал. Однако лучше быть осторожным трусом, чем мертвым глупцом, и Лекс навестил и привел в готовность арсенал и присмотрел позиции, наиболее выгодные для обороны. Увы, о том, чтобы предупредить супругу Харриана, он не подумал. Ее тело нашли уже после боя. Никому не сказав, она отправилась с детьми на прогулку к реке… Лекс вполне справедливо винил в их гибели себя, что тоже не позволяло ему в полной мере расслабится перед встречей.

На крыльце храма сидела молодая женщина и качала на руках хохочущего ребенка. Эрхану показалось это чудесным предзнаменованием. Храм богини жизни. Новая жизнь на пороге. Новая королева. Новая эпоха. Новая империя.

Женщина, увидев всадников, засмущалась и оправила одежду. Она была очень красива — тонкое, одухотворенное лицо, словно сияющая светлая кожа, большие серебристые глаза, длинные льняные волосы, гладкие как вода, удерживаемые вдовей лентой на лбу.

— Простите, господин, — лучезарно улыбнулась женщина. — Я мешаю вам пройти. Но отсюда такой великолепный вид на сад!

Эрхан кивнул.

— Вы не узнали меня, — поняла женщина. — Я Вэнда, та, к которой вы были милостивы, когда я так нуждалась в милости.

Эрхан вздрогнул. Да, он не узнал её. И слова о милости были словно пощечина.

— У тебя дочка? — неловко спросил он. — А мальчик в порядке? Ты расцвела.

— О да! Покой лечит. Сын на занятиях в саду. Знаете, здесь много детей-сирот. Я теперь вижу, как ему повезло — у него одного здесь есть мать.

Она кивнула на Эрин с ребенком.

— А это твоя семья, господин?

— Это моя племянница Эрин, будущая королева. Коронация состоится через неделю, в день Урожая.

— Ох! — женщина попыталась почтительно подняться, но Эрин приложила палец к губам.

Девушка выразительно посмотрела на Эрхана.

— Ты, кажется, собирался искать своего друга? — спросила она. — Мы подождем тебя здесь, правда, Талана?

Талана сонно моргнула в ответ. Эрин, чинно расправив юбки, уселась рядом со смутившейся Вандой.

Эрхан легко взбежал по ступеням, привычным уже движением взъерошив коротко стриженый затылок. Ему очень не хватало прежних длинных волос.

— Где разыскать мать-настоятельницу? — остановил он первую же послушницу.

Женщина проводила его в сад, проведя через весь храм.

Храм был высоким, его потолок словно терялся в голубой дымке. Он не был разделен на помещения, крыша держалась на множестве разноцветных тонких колонн. На стенах был нарисован вид из окон, каким он был несколько веков назад, когда построили храм, поэтому казалось, что зашедший сюда делает шаг в прошлое, когда люди были добрее, боги ближе, урожаи обильней, а радость чище и совершенней.

Настоятельница была окружена ребятишками мал мала меньше. Самый маленький, еще одетый в длинную детскую рубашонку, в нелепых туфельках и шарфе, едва держался на ногах. Старшие были уже подростками. Они что-то наперебой объясняли ей, рассказывали, а она ласково отвечала, щедро раздаривая поцелуи. Почему-то у Лекса защемило сердце. Наконец она заметила его.

— Тише, тише, молодежь, — укоризненно пропела она, и дети, как по волшебству, затихли. — У нас гость! Что нужно сказать?

— Здравствуйте, господин! — хором сказали дети.

— Вы ко мне? — близоруко прищурилась женщина.

— Не узнаете, матушка? — поклонился Эрхан.

— Боюсь, что нет, — покачала головой Эспера.

— Я Лекс. Вы дали мне приют много лет назад.

— В самом деле? — подняла тонкие, будто нарисованные тушью брови мать-настоятельница. — В таком случае ты вырос, малыш, и не только физически.

Молодой человек смущенно улыбнулся.

— У меня есть еще одно имя, матушка, — признался он. — Я Эрхан. Да вы и сама это знали, верно?