Меч над пропастью - Михаил Ахманов

Отправившись в конец каравана, Тревельян попробовал расспросить о спящей воде певца Тентачи. Но эти расспросы лишь вызвали у Блуждающего Языка приступ вдохновения. Он ударил в свой барабанчик и пропел:

Живой ходит и говорит,Мертвый лежит и молчит,Но что сказать о погруженном в сон?

– То, что он когда-нибудь проснется, – буркнул Ивар и замолчал.

Кафингар Миклан Барахеш, специалист по управлению погодой, мрачно уставился в серебристую глубину экрана, в котором, словно в зеркале, отражалось его лицо: твердо очерченные губы, идеальной формы нос, ровные дуги бровей, высокий лоб, обрамленный длинными светлыми прядями. Он был очень красив – и на взгляд землян, и в представлении терукси, – так что поводов для уныния вроде бы не имелось. Кроме того, он обладал несокрушимой верностью в любви, острым умом, чувствительной душой и нежным сердцем. Что еще нужно, чтобы составить счастье женщины? Милой Энджи, его чатчейни?..

Но ее слова звучали в ушах Кафингара похоронным песнопением.

Ивар хочет к ним отправиться… полететь в пустыню к этим убийцам, этим людоедам… к жутким дикарям шас-га… А ты? Ты бы смог?

Тогда он улыбнулся и ответил: нет, мое занятие – погодные установки.

Но в занятии ли дело!

Между землянами и терукси, подобными, казалось бы, во всем, существовали отличия психологического свойства. Обитателям Земли, не всем, но очень многим, казалось естественным отождествлять себя с профессией. На вопрос «кто ты?» они отвечали так, словно не было у них ни детей, ни семей, ни родителей, ни возлюбленных. Кто ты? Офицер Космического Флота… Кто ты? Планетолог, сотрудник ФРИК… Кто ты? Философ с кафедры гносеологии Первого Марсианского университета… Кто ты, кто ты? Врач, кибернетик, учитель, солдат… инженер, специалист по погодным установкам…

Так он ответил Энджи, и это был ответ землянина.

Но он не землянин!

Кафингар поднялся и зашагал по своей просторной лаборатории, чьи пульты и модули связи соединяли его с атмосферными пушками на тридцати шести горных вершинах Поднебесного Хребта. Коснувшись пары клавиш, он мог вызвать ураган в пустыне, проливной дождь и потоп в оазисах кьоллов, бурю у западного или восточного побережья, шквальные ветры над плоскогорьями дальнего юга. Великая мощь! Но это его не радовало.

А ты? Ты бы смог? – спросила Энджи. И он спрятался за своими погодными установками… Он, мужчина! Кафингар семьи Миклан рода Барахеш!

Терукси ощущали себя в первую очередь мужчинами и женщинами, членами своей семьи, наследниками рода. В женщинах ценились преданность и мягкость, добрый нрав и умение руководить мужчинами, оберегать их от неразумных порывов и неосуществимых желаний. Красота не считалась особым достоинством, ибо все терукси были хороши собой, но дар очарования, изящества и прелести, которым обладают немногие из женщин, стоял в шкале их предпочтений очень высоко. Что до сильного пола, то в его представителях искали твердость, отвагу и мужество. Мужчине полагалось оберегать свою семью: в древности – мечом и копьем, а в нынешние цивилизованные времена – иными действиями, в число которых входили благородная жертвенность, верность долгу и смелость. Можно сказать, что мужчины-терукси были тем эталоном рыцарства, который на Земле существовал лишь в сентиментальных пьесах и дамских романах. Там, где землянин, свершая подвиг, прикидывал шансы на успех и размышлял, как добиться победы, терукси действовал без колебаний и раздумий, шел с открытым забралом, руководимый инстинктом защитника.

И этот инстинкт подсказывал Кафингару Миклану Барахешу, что его любовь под угрозой. Он знал о чувствах, связывавших в юности его возлюбленную с Тревельяном, но не ревновал; не прошлое, а лишь настоящее имело значение. Но знал он и другое: ничто не смывают воды забвения, ничто не проходит бесследно, и отголосок сильных чувств не исчезает, а остается в памяти на годы и десятилетия. Энджи будет их сравнивать, его и Тревельяна, сравнивать подсознательно, хочется ей того или нет. Это касалось не внешности, не обаяния, не сердца и ума, но истинно мужских достоинств: упорства, твердости, отваги. Того, что делает из мужчины героя.

«Она будет сравнивать, – подумалось Кафингару. – И в чью пользу окажется это сравнение?..»

– А ты? Ты бы смог? – пробормотал он и стукнул кулаком по пульту погодной установки. Боль отрезвила его. Кафингар снова уселся в кресло перед экраном и вызвал изображение со спутника. Перед ним был стан шас-га: скакуны, шатры, повозки и толпы диких воинов. Тут и там пылало под котлами пламя, мчались, потрясая топорами, всадники, ветер трепал пучки волос и колокольцы, воздетые на шестах, по окраинам лагеря рубили желтую траву, тащили ее к кострам и палаткам. В отдалении двигались по торговому тракту, что шел у подножия гор, два отряда, один на восток, другой на запад, в каждом по пятьсот дикарей – видно, их отправили разведать местность.

Кафингар послал команду на спутник, и картина укрупнилась. Теперь он мог разглядеть лица воинов, страшные серые маски с торчащими зубами, больше похожие на морды хищников, чем на обличье человека. Сверкали глаза, покачивались копья в непропорционально длинных, перевитых жилами руках, волосы грязными нечесанными космами падали на плечи…

Как он их ненавидел! Эти существа пожирали подобных себе; женщины – красота жизни, и дети – ее цвет и радость, были для них всего лишь источником живого мяса. Он отказывал им в праве считаться людьми, пусть примитивными и несовершенными. Люди в этом мире – кьоллы, ядугар, туфан, хеш, жители Вритры, Раху, Шамбары, но не звери шас-га. К тому же из-за них сюда прислали Тревельяна, и Энджи утратила лидерство…

Кафингар, как и два его соотечественника, не относился к персоналу ФРИК, но вполне разделял идеалы Фонда. Помощь младшим братьям по разуму являлась великим гуманным проектом, и земляне, уделявшие ему ресурсы, средства и внимание первоклассных ученых, были достойны уважения и даже восхищения. Воистину они, как говорилось у терукси, заменяли мутные воды чистыми, не получая взамен ни благодарности, ни платы… Однако некоторых их принципов Кафингар не одобрял, полагая, что действиям ФРИК не хватает последовательности. Прогресс не обходится без жертв, и вопрос, кому помочь и кем пожертвовать, должен решаться в пользу более развитой, более перспективной культуры. Мешающих ей необязательно уничтожать, но если нет другого выхода…

Этих людоедов, причинивших горе Энджи и хлопоты другим землянам, он бы уничтожил, если бы не запреты ФРИК. Но он не мог засыпать их песком, смыть ядовитым сернистым ливнем, не мог даже использовать бластер или лазерный хлыст – любое подобное воздействие исключалось. Однако никто и ничто не запрещало Кафингару сразиться с ними равным оружием и доказать свою отвагу. Для этого требовалось лишь очутиться в нужном месте в подходящий момент… в такой момент, когда его помощь необходима…