Приключения Натаниэля Старбака - Бернард Корнуэлл

— Это кольцо особенное, — промолвил Траслоу.

— Ты приберегаешь его для другой женщины, — ухмыльнулась Салли, и Нат решил, что Траслоу снова ударит ее, но тот лишь запустил руку в карман сюртука и вытащил маленький кожаный мешочек. Он развязал шнурок и развернул лоскут синей материи, чтобы показать кольцо, блеснувшее в темноте. Это было серебряное колечко с какой-то гравировкой, которую Старбак не мог различить.

— Это кольцо принадлежало твоей матери, — сказал Траслоу.

— И мама всегда говорила, что оно должно достаться мне, — упрямо твердила Салли.

— Надо было похоронить его вместе с ней, — Траслоу пристально смотрел на кольцо, было ясно, что эта реликвия имела для него большую ценность, затем порывисто, словно боясь, что будет сожалеть о своем решении, бросил кольцо Старбаку.

— Говори свою речь, — рявкнул Траслоу.

Ропер стянул с головы шляпу, а юный Декер придал лицу серьезное выражение. Салли облизнула губы и улыбнулась Старбаку, который глядел на серебряное кольцо, лежавшее на потрепанной Библии. Он увидел, что на кольце были выгравированы какие-то слова, но не смог разобрать их в тусклом свете фонаря. Боже, думал Нат, какие слова он должен подобрать для этой пародии на брак? Это испытание было еще хуже ямы для распиловки.

— Начинай, мистер, — прорычал Траслоу.

— Господь освятил брак, — услышал Старбак свои слова, пока отчаянно пытался вспомнить венчания, на которых бывал в Бостоне, — как акт своей любви, как таинство, в котором мы можем рождать детей, чтобы они служили Богу. Заповеди брака просты: любите друг друга.

Произнося эти слова, Нат посмотрел на Роберта Декера, и юноша одобрительно кивнул головой, словно Старбак нуждался в поддержке. Нату было ужасно жаль этого честного простака, порабощенного соблазнительницей, затем он взглянул на Салли.

— И храните верность друг другу, пока смерть не разлучит вас.

Салли улыбнулась Старбаку, и слова, которые он только что собирался произнести, растаяли как туман на полуденном солнце. Нат открыл было рот и тут же закрыл, не зная, что сказать.

— Ты слышала его слова, Салли Траслоу? — требовательно спросил ее отец.

— Конечно, я же не глухая.

— Возьми кольцо, Роберт, — велел Старбак и поразился своему безрассудству. В семинарии его учили, что таинства — священные ритуалы, которые могут служить только избранные, самые праведные из людей, и вот он, грешник, проводил в мигающем свете облюбованного мотыльками фонаря этот аморальный ритуал под зарождающейся виргинской луной.

— Положи правую руку на Библию, — сказал он Роберту, и тот положил свою грязную от работы руку на семейную Библию с надорванным корешком, которую Старбак все еще держал в руках.

— Повторяйте за мной, — произнес Старбак и придумал брачную клятву, с которой обратился к каждому по очереди, затем Нат приказал Роберту надеть кольцо на палец Салли, объявил их мужем и женой, закрыл глаза и поднял голову к звездному небу.

— Да пребудет с каждым из вас благословение Господа нашего, — произнес Старбак, — и его любовь, и его защита, и убережет вас от зла отныне и во веки веков. Мы просим об этом во имя того, кто любил нас настолько сильно, что пожертвовал единственным сыном ради искупления наших грехов. Аминь.

— Да будет так, — сказал Томас Траслоу, — аминь.

— Слава Господу, аминь, — произнес из-за спины молодоженов Ропер.

— Аминь, — лицо Роберта Декера светилось от счастья.

— На этом все? — спросила Салли Декер.

— И так будет до конца твоих дней, — рявкнул ее отец, — ты поклялась в верности, храни это обещание, девочка, или будешь страдать.

Траслоу схватил ее за левую руку, и хоть Салли попыталась отшатнуться, притянул ее к себе. Он посмотрел на серебряное кольцо на ее пальце.

— И храни это кольцо, девочка.

Салли не ответила, и Старбак подумал, что, выудив у отца кольцо, она одержала победу над ним, а победа для нее была гораздо важнее свадьбы.

Траслоу отпустил ее руку.

— Ты запишешь их имена в библии? — спросил он Старбака. — Для порядка?

— Конечно, — ответил Старбак.

— В доме есть стол, а в кувшине на каминной полке лежит карандаш. Если собака кинется, пни ее ногой, — сказал Траслоу.

Нат внес фонарь и библию в дом, где была всего одна комната, обставленная простой мебелью.

В комнате находилась кровать, стол, стул, два сундука, камин с крюком над очагом, скамья, прялка, решето для крупы, стойка с ружьями, коса и висел портрет Эндрю Джексона в раме.

Старбак сел за стол, открыл библию и нашел семейный реестр. Он пожалел, что у него не было чернил, чтобы сделать запись, но ему пришлось довольствоваться карандашом Томаса Траслоу.

Он посмотрел на список имен в реестре, начинавшийся с первых Траслоу, приехавших в Новый Свет еще в 1710 году, и увидел, что на последней заполненной строке кто-то криво сделал запись о смерти Эмили Траслоу печатными буквами, а в квадратных скобках добавил фамилию «Мэллори» на тот случай, если Бог не знает, кто такая Эмили Траслоу.

Строкой выше была простая запись о рождении Салли Эмили Траслоу в мае 1846 года, и Нат понял, что девушке исполнилось пятнадцать всего два дня назад.

«Воскресенье, 26 мая, 1861 год», — с трудом написал Нат, болели покрытые волдырями руки.

«Салли Траслоу и Роберт Декер соединены узами священного брака». В соседней колонке должно было значиться имя совершившего обряд священника. Старбак помедлил, затем вписал туда свое имя: Натаниэль Джозеф Старбак.

— Вы не настоящий священник, так? — Салли вошла в дом и с вызовом посмотрела на Старбака.

— Господь делает нас теми, кто мы есть, а кто я, не тебе о том спрашивать, — сурово, насколько смог, ответил Нат и почувствовал себя ужасно важным, но он боялся оказаться во власти девушки и нашел спасение в напыщенности.

Салли засмеялась, зная, что он лжет.

— Должна сказать, у вас очень приятный голос, — она подошла к столу и посмотрела на открытую Библию. — Я не умею читать. Один человек обещал научить меня, но так и не нашел время.

Старбак испугался, что знает этого человека, и хотя одна часть его не хотела это признавать, другая его часть хотела убедиться в подозрениях.

— Это Итан Ридли побещал тебе? — спросил ее Нат.

— Вы знаете Итана? — удивленно спросила Салли, затем кивнула. — Итан обещал научить меня читать. Он много чего обещал, но ничего не сделал. Пока не сделал, но еще ведь есть время?

— Разве есть? — спросил Нат. Он уверял себя, что его шокировало предательство Ридли по отношению к мягкой Анне Фалконер, но также понимал, что страшно завидует Итану Ридли.

— Мне нравится Итан, — Салли теперь дразнила Ната. — Он нарисовал мой портрет. Очень красивый.

— Он хорошо рисует, — попытался ответить Старбак равнодушным тоном.

Салли стояла перед ним.

— Итан говорит, что однажды заберет меня. Сделает из меня настоящую леди, подарит мне жемчуг и кольцо на палец. Золотое. Настоящее, не такое, как это.

Она протянула палец с только что надетым кольцом и коснулась руки Старбака, послав импульс ему прямо в сердце, словно молния. Салли понизила голос почти до заговорщического шепота.

— Вы сделаете это для меня, священник?

— Был бы рад научить вас читать, миссис Декер, — Старбак почувствовал легкое головокружение. Он знал, что должен отдернуть руку от этого поглаживания, но не хотел, да и не мог.

Он был очарован ею и уставился на кольцо. Буквы, вырезанные в серебре, были полустертыми, но все же разборчивыми. «Я люблю тебя», — гласили они по-французски. Это было дешевое французское кольцо для влюбленных, представлявшее ценность только для человека, чья любовь его носила.

— Вы знаете, что написано на кольце, священник? — спросила Салли.

— Да.

— Скажите мне.

Он посмотрел ей в глаза и сразу же опустил их вниз. Похоть внутри причиняла боль.

— Что там написано, мистер?

— Это французский.

— Но что там написано? — её палец все еще слегка касался его руки.

— Там написано «Я люблю тебя», — Старбак не смел взглянуть на неё.

Она очень тихо рассмеялась и скользнула пальцем по руке в сторону его среднего пальца.

— Вы дадите мне жемчуг? Как обещал Итан? — насмешливо спросила Салли.

— Я попробую. — Ему не следовало это говорить, он даже не был уверен, что хотел сказать это, он просто услышал, что произносит это, и в его голосе прозвучала грусть.

— Вы что-то знаеете, священник?

— Что? — Старбак поднял на неё взгляд.

— У вас взгляд, как у моего отца.

— Неужели?

Ее палец все еще оставался у него на руке.

— Я же не по-настоящему замужем, да? — она больше не дразнила, но вдруг стала задумчивой. Старбак ничего не ответил, и она опечалилась.