Стечение обстоятельств - Александра Маринина

– Сейчас вспомню… Да нет, пожалуй. Только однажды спросила, где они защищаются.

– Что делают? – не поняла Настя.

– Где жители Энска защищают диссертации по юридическим дисциплинам, – терпеливо пояснил Антон.

– И где же?

– Обычно или в Москве, или в Екатеринбурге, в юридическом институте. Я ей так и сказал.

– И больше ничего?

– Больше ничего.

– Еще вопрос, Антон. Ирина Сергеевна никогда не упоминала в связи с Энском имя Владимира Николаевича?

– Не помню. Нет, кажется.

– А фамилию Павлов?

– Нет.

– А не в связи? Упоминала?

– Конечно. Она его автореферат искала. Точнее, искал я по ее просьбе.

– Когда это было?

– Год назад примерно. Она сказала, что есть очень интересная диссертация, с которой и мне не мешало бы ознакомиться, только она не помнит, кто автор, зато название знает. Я этот автореферат в библиотеке Академии МВД нашел. Автор – Павлов.

– Теперь, Антон, будьте повнимательней. Мне нужно знать точно, что было сначала, что – потом. Как можно точнее.

– Сначала был автореферат, это совершенно точно. Я помню, что списал с титульного листа выходные данные для Ирины Сергеевны, а читать его не стал, торопился. Я еще тогда подумал: до закрытия библиотеки на каникулы у меня целый месяц, успею в другой раз. В академии библиотека закрывается первого августа и до первого сентября не работает. Потом закрутился, так и не прочитал. Так вот, когда я ей привез выходные данные, она прочитала, что диссертация подготовлена на кафедре уголовного права юридического факультета Энского университета, и спросила, где защищаются жители Энска. А когда я ей ответил, она плечами пожала и говорит: «А этот почему-то в Саратове». Насчет командировок же разговор был накануне августовских событий, я как раз перед самым путчем улетел в Энск.

– И все-таки вернемся к Энску, – плавно свернула Настя, когда ей показалось, что Антон достаточно освоился с ситуацией. – Вы разумный человек, юрист, вы прекрасно понимаете, что речь идет об убийстве. Ваша попытка что-то скрыть бессмысленна. Чем больше вы будете молчать, тем больше мы будем к вам приставать и не отстанем до тех пор, пока вы не скажете, что вы сделали в Энске такого, о чем вам неприятно говорить. Ирине Сергеевне повредить вы не можете, ее нет в живых. Вы боитесь за себя? Уверяю вас, мы все здесь взрослые люди, и что бы там, в Энске, вы ни натворили, грозить пальчиком вам не будут, тем более что вы выполняли просьбу научного руководителя, то есть человека, от которого вы зависели. Хотите, я попробую догадаться, что вы сделали?

Антон сидел, по-прежнему уставившись в стену.

– После того, как сняли с компьютера статистику для Ирины Сергеевны, вы пошли в картотеку и попросили выбрать карточки за несколько лет на уголовные дела, приостановленные по части два статьи сто девяносто пять. Верно?

Он затравленно кивнул.

– А потом? Что вы сделали потом? Сняли с них копии?

– Нет. – Антон глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду. – Я только выписал фамилии следователей и подследственных и номера статей. Честное слово, это все.

– Кто же вам позволил это сделать?

– А… – Антон обреченно махнул рукой. – Меня там все знают, никто за мной не присматривал.

– Где сейчас эти списки?

– Не знаю. Я Ирине Сергеевне отдал.

– И, конечно, никаких фамилий не помните?

– Только следователей, и то не всех, а тех, чьи фамилии чаще всего встречались. А подследственных, конечно, нет.

– Пишите, что вспомните. – Настя протянула ему бумагу.

Пока Антон вспоминал фамилии следователей, Настя разыскала по телефону Мишу Доценко и попросила его срочно приехать.

– Антон, вам придется задержаться здесь. Сейчас подъедет наш сотрудник, поможет вам восстановить фамилии подследственных.

– Но я же сказал: не помню.

– Это вам кажется, – усмехнулась Настя. – На самом деле вы просто не умеете вспоминать. А Михаил Александрович специально этому учился.

Антон сидел насупившись. «Переживает, – сочувственно подумала Настя. – Выполнил просьбу научного руководителя на свою голову».

– Послушайте, – вдруг заговорил Антон, – у меня в октябре защита диссертации. Если мне будут объявлять выговор, можно сделать так, чтобы не до защиты, а после?..

– Перестаньте, Антон. – Настя рассердилась. – Что вы как ребенок, честное слово! Никто не будет объявлять вам выговор, никто ничего не узнает. Вы что, первый день в милиции?

Антон неопределенно покрутил головой, но немного успокоился. Убрав со стола все бумаги и заперев их в сейф, Настя оставила адъюнкта в своем кабинете и отправилась к Гордееву.

– Порядок, Анастасия, – с облегчением сообщил он. – Рудник никуда не улетел. Посадил жену на самолет и вернулся в город.

– В отпуск отправил? – Настя задала вопрос автоматически, мысли ее были далеко от Рудника и тем более от его жены. Но ответ Гордеева заставил ее чуть не подпрыгнуть.

– В Энск. Наверное, к родителям. Они же оттуда в Москву года полтора как приехали.

Славный город Энск! Не слишком ли часто ты упоминаешься в последние дни? Настя поделилась с начальником своими сомнениями.

– Может быть, Рудник знаком с Павловым? Это можно было бы красиво использовать. Ты сказала Павлову, что уходишь в отпуск?

– Да. Как мы договорились.

– Отлично. Значит, поступим таким образом…

Вернувшись к себе, Настя из-за двери услышала возбужденные голоса. В кабинете чуть ли не в обнимку хохотали Антон и Миша Доценко. Оказывается, они вместе учились в Омской школе милиции и теперь весело вспоминали юношеские проказы. Да, папуля, как всегда, прав, подумала про себя Настя, всюду натыкаешься на своих. Хорошо еще, что Павлов не успел обрасти знакомствами в московской милицейской среде. Это сильно затруднило бы работу.

Она положила перед собой послужной список Павлова. Юрист по образованию, работал в партийных и советских органах, в 1986 году назначен в УВД области на должность начальника следственного отдела. Кому могла прийти в голову такая идея? Впрочем, чего удивляться, в то время считалось нормальным «бросать» партработников на любые руководящие должности «для укрепления». Стало быть, Павлов в следственно-розыскном деле разбирается мало. Он – непрофессионал. Он по специальности – начальник. А по стилю мышления – типичная баба в штанах. Настя очень любила замечательный рассказ Аркадия Аверченко «Ложь», часто его перечитывала. Жизнь показывала, что известный сатирик был прав: женщина, чтобы скрыть малозначительный пустяк, возводит целую Эйфелеву башню лжи, причем делает это неумело, конструкция каждую минуту грозит обвалиться, и она подпирает ее еще большей ложью, увязая в обмане, как муха в капле меда. Мужское же мышление отличается тем, что они предпочитают недосказанную правду и не рискуют быть разоблаченными на ерунде. Итак, Александр Евгеньевич, какую же правду вы хотите замаскировать байками о неземной любви?

Зашел Коля Селуянов, попросил клей и ножницы. Пока Настя рылась в столе, он подошел к распахнутому настежь окну, выглянул на улицу.

– Аська, а где твой поклонник? Что-то я его сегодня не вижу.

– Какой поклонник?

– Тот, что тебя после работы вчера дожидался. И позавчера я его видел.

– Ты не шутишь?

Настя привыкла к бесконечным розыгрышам и подначкам Селуянова. Но сейчас у нее от тревожного предчувствия заныл желудок.

– Коля, я серьезно спрашиваю. У меня нет никакого поклонника, у меня вообще никого нет, кроме Лешки. Но Лешку ты знаешь.

– Значит, кому-то на хвост наступила. Помощь нужна?

Известный шутник и балагур Коля умел мгновенно перестраиваться, чутко улавливая грань между игрой и реальной опасностью.

– Я… не знаю…

Настя растерялась. Она и в самом деле не очень хорошо представляла себе, что надо делать в таких случаях. Ах, какая она была дура, негодовала на Колобка, недоумевала, почему он держит ее на привязи, почему прячет от всех. И вот он перестал ее прятать, он «отдал» ее Павлову, а она, оказывается, ничего не умеет…

– Погоди, не дергайся. Я сейчас.

Коля быстро вернулся, позвякивая связкой ключей.

– Колобок сказал, чтобы я отвез тебя на квартиру к его сыну, они сейчас все в деревне. Сначала к тебе домой, соберешь вещи, и отправим тебя в отпуск. Да не бойся ты, – добавил он, видя Настино побледневшее лицо. – Оторвемся. Не в первый раз.

Настя Каменская боялась напрасно. Весть об уходе в отпуск уже достигла нужных ушей, и за ней, как за человеком, выбывшим из игры и более опасности не представляющим, решили не наблюдать. Услуги частных фирм стоят дорого, нечего деньги впустую выбрасывать.

У Гордеева-младшего квартира была просторной, с удобной планировкой, большой квадратной прихожей. Селуянов поставил на пол большую дорожную сумку, критически осмотрел дверной замок, заглянул в комнаты.