После Европы - Иван Крастев

Миграционный кризис породил множество опасений в восточноевропейских обществах и спровоцировал рост критики и недоверия по отношению к ним на Западе, традиционно поддерживавшем интеграцию бывших коммунистических стран. В этих условиях использовать будущее в качестве ресурса социальной консолидации стало сложнее, чем прежде. И если политические лидеры Западной Европы склонны полагать, что в будущем их общества ждет возвращение к нормальности, Восток надеется на исключительные политические меры.

В своей блестящей книге по истории 1930-х годов «Страх собственной персоной. Новый курс и истоки нашего времени»[76] американский политолог Айра Кацнельсон убедительно доказывает, что Франклин Делано Рузвельт спас либеральную демократию в США благодаря не столько своей экономической политике, сколько пониманию того, что во времена глубокого кризиса следование старой политике и правилам ставит общество под угрозу. Сегодня Восточная Европа придерживается сходного мнения. Именно поэтому мы предпочитали голосовать за правительства, которые обещают действовать решительно, даже ценой нарушения правил, если того требует ситуация.

Стоит ли нам беспокоиться о хрупкости Европы, или нас должна поражать ее стойкость? Должны ли мы надеяться на более интегрированную Европу, или нам следует опасаться появления двухуровневой или двухклассовой Европы?

В реальности всевозможные кризисы ЕС куда больше, чем так называемая брюссельская политика сближения, помогли европейцам почувствовать себя частью единого политического сообщества. В борьбе с кризисом евро, проблемой беженцев и растущей угрозой терроризма Европа достигла небывалого единства, по крайней мере в вопросах экономики и безопасности. Тем не менее есть риск, что в легитимной попытке удовлетворить общественный запрос на конкретные результаты у некоторых западноевропейских политиков может возникнуть соблазн пренебречь законными интересами восточноевропейцев и возложить вину за проблемы между Востоком и Западом на нелиберальные правительства, пришедшие к власти в некоторых из этих стран. Это будет ошибкой.

Внимательное изучение истории политических дезинтеграций показывает, что искусство выживания основано на импровизации. Спасти Европу может гибкость – не жесткость. А проявлять гибкость – значит всерьез относиться к интересам малых участников европейской драмы. Пока многие аналитики ищут способ искоренить популизм, более важным представляется понять, как ответить на его беспринципность. Увеличить шансы Европейского союза на выживание может дух компромисса. Найти дорогу к примирению – задача каждого, кто дорожит Союзом. ЕС должен пытаться не победить всех своих врагов, а взять их измором, попутно перенимая что-то из их политики (включая требование более укрепленных внешних границ) и даже взглядов (свободная торговля не обязательно выгодна всем). Прогресс линеен только в плохих учебниках истории.

Европейским лидерам важно понять не только почему Габсбургская империя распалась в 1918 году, но и почему она устояла в 1848, 1867 годах и в любой другой момент истории. Вместо попыток сохранить ЕС через укрепление его легитимности, возможно, демонстрация его живучести могла бы стать источником его легитимности в будущем.

Мы часто слышим, что Европе не хватает лидеров-визионеров. Но знаем ли мы наверняка, какой лидер мог бы ее спасти?

В книге «Анатомия мгновения» испанский писатель Хавьер Серкас описывает события неудавшегося антидемократического переворота в Испании в 1981 году[77]. Для новейшей истории страны этот момент был поворотным. Люди еще боялись старого режима, но уже были разочарованы новыми демократическими реформами. Уровень безработицы достиг 20 %, инфляция приближалась к 16 %. Идея переворота витала в воздухе. Все ждали, что вот-вот что-то произойдет. 23 февраля 200 офицеров Гражданской гвардии во главе c подполковником Антонио Техеро вошли во Дворец Конгресса и пригрозили расстрелять членов парламента. Все присутствующие бросились под кресла, за исключением трех человек, которые не покинули своих мест, пока вокруг свистели пули. Этой поразительной демонстрацией мужества они обрекли путч на провал.

Трое героев демократии были на редкость пестрой компанией: премьер-министр Адольфо Суарес, политик, сделавший карьеру во времена правления диктатора Франко; Сантьяго Карилльо, лидер коммунистической партии Испании, годами боровшийся с несправедливостью капиталистической демократии; и генерал Гутьеррес Мельядо, офицер, который рисковал жизнью, сражаясь за демократию в Гражданской войне. До этого судьбоносного дня никто и представить не мог, что эти трое смогут дать отпор путчистам и тем самым спасут испанскую демократию. Но произошло именно это.

Искусство выживания немного похоже на создание поэмы: даже автор не знает, чем все закончится, пока она не дописана.

Примечания

1

Joseph Roth, The Radetzky March (London: Granta Books, 2003); Йозеф Рот, Марш Радецкого (Москва: Художественная литература, 1978).

2

Oszkar Jaszi, The Dissolution of the Habsburg Monarchy (ACLS Humanities e-book, 2009), 4; Оскар Яси, Распад Габсбургской монархии (Москва: Три квадрата, 2011), 18.

3

Jan Zielonka, Is the EU Doomed? (Cambridge: Polity Press, 2014).

4

José Saramago, The Stone Raft (New York: Mariner Books, 1996); Жозе Сарамаго, Каменный плот (Москва: Домино, Эксмо, 2008).

5

Walter Laqueur, ed., Soviet Union 2000: Reform or Revolution (New York: St. Martin’s Press, 1990), xi.

6

Francis Fukuyama, “The End of History?” in The National Interest, Summer 1989; Фрэнсис Фукуяма, «Конец истории?» Вопросы философии, 1990. № 3.

7

Mark Leonard, Why Europe Will Run the 21st Century (London: Fourth Estate, 2005), 11; Марк Леонард, XXI век – век Европы (Москва: АСТ, 2006), 14.

8

Ivan Krastev and Mark Leonard, “Europe’s Shattered Dream of Order,” Foreign Affairs, May/June 2015.

9

Benjamin F. Martin, France in 1938 (Baton Rouge: Louisiana State University Press, 2005), 1.

10

Alexei Yurchak, Everything Was Forever, Until It Was No More: The Last Soviet Generation (Princeton: Princeton University Press, 2005), 1; Алексей Юрчак, Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение (Москва: Новое литературное обозрение, 2014), 29.

11

Mary Elise Sarotte, Collapse (New York: Basic Books, 2014), xiх.

12

От англ. native – урожденный, коренной. – Прим. ред.

13

Mark Lilla, The Shipwrecked Mind: On Political Reaction (New York: New York Review Books, 2016).

14

José Saramago, Death with Interruptions (Boston: Houghton Mifflin Harcourt, 2005); Жозе Сарамаго, Перебои в смерти (Москва: Азбука, 2015).

15

Francis Fukuyama, “The End of History?” in The National Interest, Summer 1989; Фрэнсис Фукуяма, «Конец истории?» Вопросы философии, 1990. № 3,