Путешествие по Советской Армении - Мариэтта Шагинян

Так же тяжка была участь бедняка в соседней княжеской Грузии, в соседнем бекском Азербайджане, в капиталистическом Баку. Закавказские социал-демократические организации учили армян-трудящихся, что интересы их лежат в объединении с трудящимися грузинами, азербайджанцами, русскими. И армянские железнодорожники-александропольцы (нынешние леиинаканцы) присоединяются к общероссийской железнодорожной забастовке 1905 года; ахпатские крестьяне в 1903 году выходят на царского пристава с камнями и палками, совсем так, как выходили с дрекольем ревдинские углежоги на Урале; четыре тысячи армянских шахтеров под руководством замечательного большевика Сурена Спаидаряна[80], бастуют в Алаверди в 1906 году; в Баку рабочие-нефтяники армяне рядом с азербайджанцами участвуют в стачке 1904 года. Именно совместная революционная борьба с рабочим классом России, школа большевистской партии воспитали такого крупного большевика, как Сурен Спандарян, светлой памятью которого гордится армянский народ. Мальчиком пятнадцати лет Сурен начал серьезно заниматься марксистской литературой. С 1898 года работал вместе со Сталиным, Ладо Кецховели и А. Цулукидзе в Закавказье; студентом в Москве, по поручению Московского комитета РСДРП, выполнял революционное задание в Краснопресненском районе; в августе 1906 года руководил забастовкой на Алавердских медных рудниках в Армении; в 1906–1907 годах вел партийную работу среди железнодорожников в Гяндже (ныне Кировабад в Азербайджане, до революции — Елизаветполь). В декабре 1911 года он делает, в порядке подготовки к общепартийной конференции, доклад в Риге. Центральный комитет латышской социал-демократической партии был в то время меньшевистским, оппозиционно настроенным к предстоявшей конференции, и Спандарян, преодолев сопротивление, добился у собрания единогласного решения участвовать в конференции. В 1912 году он активный участник Пражской конференции. В марте 1912 года его арестовывают в Балаханах, и он сидит в тюрьму в Баку вместе с другим крупнейшим армянским большевиком, Степаном Шаумяном. Пожизненно сосланный в Сибирь в 1913 году, он в кандалах отправляется в енисейскую ссылку. В 1914 году он проводит маевку в лесу. Вторично высылается в село Монастырское Туруханского края. В ссылке Спандарян заболевает и 11 сентября 1916 года умирает в Красноярске, не дожив лишь немногим больше года до Октябрьской революции. Так вместе с волнами общего революционного движения в России, армянский народ на практике учится классовой солидарности, и лучшие сыны его, вырастая в борьбе, становятся в ряды великой партии большевиков.

Степан Шаумян писал о Спандаряне в армянской газете «Пайкар» (1916 г., № 38):

«Сурен принадлежит к той новой идейной молодежи армянского происхождения, которая порвала все идейные нити с армянской национальной интеллигенцией и объявляет, что она ничего не унаследовала от предыдущих поколений армянской (националистической) интеллигенции и ей нечему учиться у нее. Сурен — порождение новой общественной жизни и среды. Его учителями не были и не могли быть Ст. Назарян, Арцруни, Раффи, Христофор Микаэлян. Его духовными учителями были Чернышевский, Белинский, Плеханов, а затем — Маркс и Энгельс».

Шаумян в этой статье проводит резкую разделительную черту между двумя противоположными путями развития армянской общественной мысли. Как раз в начале XX века, опираясь на свою и чужую буржуазию, в Закавказье активизируются буржуазно-националистические партии, к которым принадлежала и армянская партия «Дашнакцутюн». Эта партия как основу своей программы провозгласила «единство нации», примирение классов, «общенациональную борьбу за освобожденье», тем самым изолируя армянское революционное движение от русского. Но, лишая это движение классовой борьбы и классовой солидарности с рабочим движеньем русского и других народов, она неизбежно скатывалась к буржуазному национализму, прибегала к методам индивидуального террора, к безответственному авантюризму, делала ставку на богатую армянскую буржуазию и под флагом любви к нации унижала и топтала в грязь национальное достоинство армян, обивая пороги политических «прихожих» зарубежных держав.

Дашнаки отлично знали, что западные державы не раз предавали армян. Когда Россия после войны с Турцией 1877–1878 годов предложила включить в условия мира гарантии реформ в населенных армянами турецких вилайетах, английское правительство, боясь укрепления авторитета России на Востоке, вмешалось в это дело и сорвало его. Когда турецкому правительству пришло в голову, придравшись к русским симпатиям турецких армян, высказывавшимся ими открыто в начале войны 1914 года, одним взмахом раз навсегда покончить с «армянским вопросом», германский империализм благословил Турцию на небывалое в истории физическое истребление армян. Что произошло тогда в Турции, очень напоминает зверства гитлеровцев над беззащитным населением оккупированных районов. Армян закалывали в их жилищах; поджигали в запертых домах, казнили без суда; погружали на баржи, отталкивали от берега и топили; угоняли в «ссылку» в Месопотамию, не давая по дороге ни есть, ни пить, и они тысячами гибли в пути. Так расправлялись и с крестьянством и с городской интеллигенцией — поэтами, писателями, музыкантами. Вся Западная Армения была превращена в пустыню; умерщвлено, по неполным данным, опубликованным в «Синей книге», свыше миллиона армян. Спаслись те, кто бежал в Россию, среди них бездомные сироты-дети, из которых позднее выросло немало крупных деятелей, таких, например, как физиолог Езрас Асратян, поэт Наири Зарян[81] и многие другие.

И в Закавказье политика «Дашнакцутюн» приводила к резне.

Когда в России уже было советское правительство, в 1920 году, в Армении до глубокой осени еще удерживались дашнаки, грабя страну, отдавая ее во власть иностранцев, искавших в Закавказье точку опоры для подавления ненавистного им большевизма, приводя братские народы к искусственно раздуваемой ненависти и резне. Трудно себе представить, что тогда творилось в закавказских республиках, где у власти была буржуазия. Чтобы сохранить за собой экономическую власть, каждая из этих республик лихорадочно печатала собственные «дензнаки», которые, при растущей инфляции, обесценивались с часу на час, и население таскало их с собою в чемоданах и тюках. Обмен этих «дензнаков» совершался с чудовищным произволом. Экономика была подорвана, крестьянство доведено до последней степени нищеты. Правящая кучка вела себя «халифами на час». Но такими «халифами», чьи права над жизнью армян были марионеточными, чья власть была получена из рук Англии и Америки ценою продажи родного народа. Найденные после бегства дашнаков документы обличают их с полной ясностью. Поэт Геворк Эмин в своем письме исландскому писателю Халдору Лакснессу, опубликованном в первом номере «Дружбы народов» за 1949 год, рассказывает об этом времени:

«В мае 1918 года армянские дашнаки провозгласили Армению „независимой республикой“. Каков был характер этой независимости, понять нетрудно. Армянские дашнаки поочередно признавали своими покровителями империалистов Германии, Италии, Англии и Америки. Ориентация менялась в зависимости от того, какая из „держав-покровительниц“ наиболее рьяно выступала против Советской России. Английская ориентация дашнаков проявлялась особенно ярко в тот период, когда англичане, пользуясь своими военными базами в Иране, активно участвовали в интервенции против Советской России на Кавказе. Затем английскую ориентацию заменила американская».

Подобно нынешним антинародным буржуазным правительствам европейских стран, дашнакское правительство в Армении видело в «помощи» империалистов единственное средство «против ширящегося революционного движения». Как вели себя в эти годы дашнакские министры? Найдена докладная записка тогдашнего министра иностранных дел дашнака С. Тиграняна (от 4 февраля 1919 г.) на имя главы дашнакского правительства Хатисова о «необходимости могучего покровительства какой-нибудь сильной державы для мирного процветания и существования Армении», причем этой «сильной державой» должна быть такая, для которой «Армения представляет политический и экономический интерес», — и в обмен на «протекцию» этой «державе» должна быть обеспечена «особая позиция во внутренней жизни, что и составит суть протектората».

Нельзя сказать яснее о продажной роли дашнаков, нежели этот документ.

И вот началось «мирное процветание Армении» при помощи «держав-покровительниц». Голод и эпидемии обрушились на страну. Крестьянство покидало насиженные места, вымирали и обезлюдевали целые деревни. Лавины голодных людей катились за помощью в города, но в городах было не легче. Каждый день умирало в Ереване от голода на улицах по 65–70 человек.