Воины преисподней - Олег Авраменко

– Мы вчера таки немножечко не договорили, хавер. Так, самую малость. Ты слишком быстро ускакал, а пеший конного не догонит.

– Не о чем нам с тобой разговаривать, понял, ты, отродье дикого осла и шелудивой свиньи?! – тараща глаза, шипел Карсидар. Его руки уже мяли густую чёрную бороду шепетека и сами собой подбирались к его горлу.

– Не договорили, – невозмутимо возразил Зерахия.

– О чём?! О снаряжении полусотни «коновалов», что ли?

– И об этом в частности, – шепетек был сама любезность. – Но я больше насчёт пурима хотел… Ты вообще представляешь, что это за праздник?

Ну невозможно было сердиться на этого чокнутого! Карсидар едва не начал душить его, а Зерахия как ни в чём не бывало рассуждает о каких-то там праздниках. Идиот!

Карсидар встряхнул шепетека так, что, казалось, услышал, как стукнули друг о дружку его кости, тут же отпустил и рявкнул:

– Что там за праздник такой!.. Говори да проваливай отсюда подобру-поздорову, пока я твою пустую башку назад не скрутил!!!

– С удовольствием, – Зерахия оправил одежду, разгладил бороду и обронив: – Надеюсь, ты понимаешь, что я это насчёт праздника, – принялся путано излагать что-то про девушку Эсфирь, короля Ахашвероша, королевского советника Мордехая и его лютого врага Гамана.

– Погоди… – перебил иудеянина Карсидар. Ему внезапно пришла на ум байка про Астор, которая так нравилась Читрадриве. – Как звали того короля? Ахаш… рош?

– А-хаш-ве-рош, – повторил по слогам Зерахия.

– А в священной книге про него рассказывается?

– Конечно, – подтвердил шепетек. – Кажется, ты иногда заглядываешь в танах, или Ветхий Завет, как принято называть его среди гоев. Молодец. Только гои называют Ахашвероша Артаксерксом.

«Так вот почему Читрадрива не нашёл в книгах имени сказочного короля!» – догадался Карсидар. А вслух сказал:

– Ошибся ты, Зерахия. Я не читаю священных книг. Я вообще…

Он хотел добавить, что ученику мастера прежде всего нужно было научиться владеть самым разнообразным оружием, а не грамотой, но вовремя спохватился. В самом деле, зачем всё это знать сумасшедшему торговцу?

Но шепетек отреагировал на это по-своему, со скорбным видом воскликнув:

– Ой-ё-ё-ё-ё-ё-ёй! Сразу становится заметным гибельное гойское влияние на порядочного а'ида! Конечно, у гоев не принято читать священные книги, поскольку все поголовно полагаются на устные проповеди священников. Правда, к сожалению, и у наших слово ребе зачастую значит больше, чем весь танах, вместе взятый, но у нас, по крайней мере, принято обучать детей читать на священном языке.

– Как, всех детей?! – изумился Карсидар.

– Поголовно, – подтвердил Зерахия. – Взять хотя бы Иисуса. Кем он был? Плотником, сыном плотника. Подумаешь, важная птица! Тем не менее, Мария занималась образованием сына, как и всякая нормальная мать. В четвёртой главе книги апостола Луки рассказывается, как Иисус читал субботний текст в собрании. Разве неграмотный может читать?

– Ладно, ладно, пока что мы сбились на другое, – напомнил Карсидар, – и я никак не услышу, про что ты хотел мне рассказать.

– Пурим. Праздник наш, – ответил Зерахия, подняв глаза к небу. И тут же затараторил сбивчиво, глотая отдельные звуки и даже целые слова: – Я тебе вот что… ты только выслушай! Пур – на священном языке «жребий»… Твой друг-колдун на священном… когда к учителю приходил. Значит, и ты должен знать… Это жребий, Д'виид, жребий! В этот день… судьба народа… Нашего народа, Д'виид!

– Что за судьба? Какая? – не понял Карсидар.

– Судьба всего народа. Всех йегудим, – Зерахия сделался озабоченным и выглядел теперь то ли разочарованным, то ли попросту усталым. Но зато заговорил спокойно: – Гаман вздумал погубить всех, возвёл наклёп Ахашверошу. Но прекрасная королева Эсфирь сказала: «О король, я также из числа этих людей, так что если начинать убивать йегудим, прикажи убить меня первую». И тогда Ахашверош отдал жизнь Гамана Мордехаю. Йегудим одержали победу… но потому лишь, что уповали на Адоная, на Его милость, а не на свои силы!

Голос шепетека окреп, и сузив вспыхнувшие странным огоньком карие глаза, он продолжал:

– Сегодня последний день таханит Эсфирь – поста царицы Эсфири, вечером заходит сам пурим. Ты с войском выступаешь как раз завтра, в день праздника. Это знак, Давид! Несомненно, знак… Запомни: в этом походе будет решаться и твоя судьба, и судьба твоего дела, то есть подчинённых тебе воинов. У тебя есть выбор, и довольно простой: либо ты обращаешься за помощью и поддержкой к Адонаю, как и надлежит поступить всякому а'иду, но тогда прекращаешь колдовать

– либо продолжаешь уповать на собственные силы. И тогда ты непременно проиграешь. Вот, собственно, всё, что я хотел сказать тебе ещё вчера. Но ты ускакал, а теперь…

Зерахия глубоко вздохнул, махнул рукой и, не удерживаемый Карсидаром, побрёл прочь.

– Чего хотел от тебя этот иудеянин? – спросила перепуганная Милка, когда Карсидар вернулся в дом.

– Он насчёт снаряжения моих «коновалов» приходил, разве не слыхала? – проворчал Карсидар.

– Слыхать-то слыхала, – сказала тихо Милка, и голос её дрогнул: – Да только про народец этот много лихого болтают.

– Они младенчиков воруют и кровушку из них пьют, – вставила старая мамка, выныривая из дверей Милкиной комнаты. – Владычице Приснодева Мария, спаси и помилуй! Я-то как бросилась к нашему Андрейке, так и дрожала над ним вот по сей час! Неужто, думаю, супостат этот к нашему малышу подбирается…

Карсидар вспомнил, как мамка рассказывала когда-то Милке, что у колдунов «нос крючком, уши торчком», велел старухе прекратить причитать и идти накрывать к завтраку, а сам в прескверном настроении заперся в своей комнате.

В самом деле, шепетек ведёт себя как настоящий идиот. Однако даже идиот не станет зря рисковать своей поганой шкурой, дразня такого человека, как Карсидар. А шепетек рискнул! Так зачем, спрашивается, он сделал это?!

Неужели же в его мрачных пророчествах скрывается хоть капля истины…

Глава V

ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД

Плачем и стенаниями наполнился Новгород: хоронили люди храброго Александра Ярославовича, прозванного Невским.

Правду сказать, непростые отношения были у новгородцев с ныне почившим в Бозе князем, ох, непростые! Батюшка его, Ярослав Всеволодович, неоднократно княжил у них. Успели новгородцы к нему присмотреться, примериться да и принялись приглашать Ярославовых сынов на новгородский престол.

Самый старший из Ярославичей, Фёдор, скончался в тысяча двести тридцать третьем году от Рождества Христова, и тогда пришёл черёд Александра княжить в Новгороде. Надеялись новгородцы, что с ним удастся легко поладить, если с юных лет приучать к заведенным здесь порядкам. То есть: считаться с мнением вече, уважать архиепископа, посадника, тысяцкого, бояр и старост. А коли случится беда и, не дай Бог, нагрянет лихая година – защитить от любого врага.