Паноптикум Города Пражского - Иржи Марек

Итак, можно ли рисовать треугольник: супруг, молодая жена, конторщик почтового учреждения? И если мы его нарисуем, можно ли предположить, что этот молодой человек скоблит свинец и тайком подсыпает его в кофе пану начальнику отдела? И можно ли то же самое предполагать о молодой даме? И даже если это так - можно ли предположить, что пан начальник отдела месяцами, а то и годами пил этот кофе с аппетитом и без малейших подозрений?

В любом расследовании рано или поздно наступает момент, когда оно застревает на мертвой точке. Пан Бружек чувствовал, что сейчас на этой мертвой точке застрял он сам.

В криминалистической лаборатории ему объяснили, что для отравления свинцом удобнее всего использовать уксуснокислый свинец, то есть известные всем свинцовые белила, которые можно купить в любой москательной лавке. А что, если у них стены выбелены этой ядовитой гадостью?

Пан Бружек зашел к пану советнику, попросил у него двух человек и послал их в квартиру начальника отдела, снабдив указаниями: не скрывать, что они из полиции, взять пробы краски на стенах, пробы лаков... и заодно, пользуясь случаем, осмотреться в квартире.

Дамочка приняла их в лиловом халате, курила сигареты в длинном мундштуке, и в ее круглых глазищах отражалось беспомощное изумление. Она долго не могла понять, что им, собственно, нужно.

- Стенки? Конечно, пожалуйста, только не очень их царапайте. Вы думаете, из-за этих стен у моего мужа больное сердце?

Но потом вроде бы что-то сообразила и добавила:

- А вы знаете, ведь это вполне возможно! Я тоже иногда чувствую такую подавленность, такую тяжесть на душе... Ах, господа, если б вы могли взять пробу моей души!

Господа глядели на нее в некоторой растерянности, но затем принялись за дело. Они соскребли немного белой краски в прихожей, потом перешли на кухню и в комнаты, дамочка не покидала их. Когда они вошли в столовую, она открыла буфет и налила две рюмки ликера.

- Угощайтесь, вы, я думаю, устали.

- Ну, - заикаясь, сказал один из полицейских, - мы ведь на службе... нам это запрещено.

Она звонко рассмеялась:

- Все запретное прекрасно!

Тут один из них, более находчивый, заявил, что еще не был в ванной комнате, которую тоже нужно обследовать.

Второй, оставшись с барыней наедине, мысленно повторял все, что ему было известно об отравлении свинцом. Прежде всего, это медленный яд. Значит, если ему и придется выпить рюмку, на месте он не умрет. Но это почему-то мало утешало его. Он потягивал шоколадный ликер, делая вид, что ему очень нравится.

Когда вернулся тот, который дезертировал в ванную, он ядовито напомнил ему:

- Ну, пей давай, не будем задерживать милостивую пани. Милостивая пани налила им еще по одной и только после

этого отпустила на волю.

Очутившись на улице, один из них сказал:

- Теперь, Пепа, мы с тобой на равных - умирать, так вместе.

- Э, нет, приятель, мы с тобой не на равных. У меня ведь есть кое-что, чего у тебя нет, глянь-ка! - сказал второй и вынул зубную щетку, завернутую в платок.

-Грязная она какая-то.

- В том-то, и дело! Понимаешь, я вот что вспомнил... Свинцовые белила со временем темнеют.

В лаборатории заявили, что все образцы красок из квартиры безвредны. Зато на зубной щетке оказались сильные следы уксуснокислого свинца.

Больше пан Бружек не колебался. Он взял автомобиль, пана Роуса, и они отправились к молодой даме, имея в кармане ордер на домашний обыск.

Добрый человек, - сказала дамочка, все еще облаченная в свой лиловый халат, - добрый человек, вы, наверное, сошли с ума. Что вам от меня нужно?

Ну скажем, узнать, откуда вам известны замечательные свойства свинцовых белил? Но прежде чем вы это вспомните, не можете ли вы мне сказать, чем чистит зубы ваш муж?

А я почем знаю? - вспылила она, ее круглые глаза потемнели от злости, и пан Бружек на всякий случай попятился.

Кто вам посоветовал воспользоваться уксуснокислым свинцом? Этот пан с пятого этажа?

Ну что вы, - улыбнулась хозяйка, - ведь это же обыкновенный милый мальчик. В конце концов, белила - старая известная вещь. У нас дома они были, сколько я себя помню.

Она сказала это так спокойно, что у пана Бружека мороз пробежал по коже. Он вдруг вспомнил о ее дяде. О том, как покорно она ждала его смерти...

- Будьте так добры, оденьтесь, вы поедете с нами!

Пока она наряжалась, пан Роус принес из ванной три коробочки зубного порошка.

- Отмученный мел. В него очень удобно подмешивать свинцовые белила.

К тому времени молодая пани уже оделась в облегающий зеленый костюм и по-прежнему вела себя невозмутимо. Садясь в машину, она сказала:

- Не понимаю, чего вы от меня хотите. Человек ведь для того и приходит на свет, чтобы умереть.

- Что верно, то верно, - возразил пан Бружек. - Но только не тогда, когда вам это вздумается.

Днем они доставили в четвертое отделение и молодого человека с почты. Побледнев, он закрыл свое окошечко и пошел с ними, заверяя их по дороге, что это какое-то недоразумение, поскольку отчетность у него в образцовом порядке.

Когда на допросе его спросили, знает ли он хорошенькую пани со второго этажа, он вздумал все отрицать.

- Вы с ней ни разу не встречались?

- Нет.

- Никогда у нее не были?

- Нет.

- Она вас никогда не посещала? -Нет.

- Вы понимаете, что своей ложью страшно вредите себе? Перестаньте строить из себя рыцаря и говорите правду. Иначе мы приведем ее сюда, и она скажет вам в глаза то, что уже сказала нам.

- Сколько раз она была у вас ночью?

Бледный конторщик задрожал и сказал отчаянным голосом:

- Уверяю вас, все было совершенно невинно. Я до нее даже не дотронулся. Она не нарушала супружеской верности. Это самый настоящий ангел. Все время она говорила только о слиянии душ. О вечности...

- Кстати, о вечности: это вы достали ей яд?

Молодой человек встал, словно намереваясь отбиваться от какого-то жуткого врага, потом опять рухнул на стул и в ужасе уставился на следователя.

Допрос был прерван - в том числе и потому, что пришла долгожданная информация о смерти пана Яна Тучного, земле и домовладельца из Виноградов, дядюшки жены начальника отдела. Он умер от апоплексического удара с кровоизлиянием в мозг.

- Вот так-то, - сказал пан советник. - Кровоизлияние в мозг - последняя стадия отравления свинцом. Но этого мы ей никогда не докажем, поскольку пан дядюшка был сожжен в крематории. Для большей верности.

Ко всеобщему изумлению, молодая дама вообще ничего не отрицала - ни о дядюшке, ни о супруге. Если уж кто яростно отрицал абсолютно все, так это ее молодой любовник, который, по его словам, и любовником-то не стал.

На следующий день в дверь пана советника постучал пан Бружек и, не дожидаясь приглашения войти, ввалился в кабинет. В руке у него была зубная щетка.

- Пан советник... Это щетка конторщика. На ней тоже следы уксуснокислого свинца.

Он вынужден был сесть, настолько обессилила его эта констатация.

Пан советник взял щетку и кивнул:

- Да, что ни говори, а она все-таки нежная любовница. Начала в первый же день, чтобы не мучился слишком долго.

Молодая дама прожила еще несколько лет в частной психиатрической лечебнице. Раз в месяц ее навещали двое мужчин. Каждый раз она глядела на них с удивлением, словно никак не могла понять, почему они все еще живы.

ИГРА

Когда пан Соуграда - мы имеем в виду того, пльзеньского Соуграду, который вышел недавно на пенсию в звании старшего полицейского неуниформированной государственной полиции,- так вот, когда пан Соуграда вышел на грязную дорогу, ведущую в Штяглавице, он почувствовал, что взялся за непосильную задачу. И снова со вздохом вспомнил, что он - лицо абсолютно частное, самый обыкновенный пенсионер, более того (и не надо бояться этого слова) - старикан, у которого и прав-то нет никаких на подобные поездки, и ничего тут не попишешь. Совсем другое дело, когда у тебя за отворотом пиджака служебный знак, а в кармане - удостоверение, которое развязывает людям язык и внушает им страх, хотя пан Соуграда был как раз не из тех, кто внушает людям страх. Он просидел много лет на совершенно неинтересной службе в Бюро находок, а это самая низкая должностная ступенька у неуниформированных полицейских, которых в романах принято называть детективами. Потом он все же сделал хоть небольшой, но все же шаг вперед: ему стали иногда доверять дежурства на вокзале, у него это получалось довольно успешно, поскольку при его добродушном виде мелкие воришки, приезжавшие в Пльзень, не узнавали в нем сыщика. А однажды, когда заболел детектив Брожик, его даже включили в группу, расследовавшую убийство, а уж выше этого, как известно, в полицейской работе ничего не бывает.

Над осенними полями уже стоял запах жженой картофельной ботвы. Что-то рановато началась нынче осень, подумал пан Соуграда,- да и вообще осень к нам приходит рано, это я по себе вижу. Подевались куда-то мои молодые годы, проплясал я их на танцульках... Боже ты мой, быть того не может, чтобы все это ушло - совсем и безвозвратно.