Достучаться до седьмого неба - Мария Жукова-Гладкова

Я взяла в руки одну толстую тяжелую книгу и вынесла на свет. Коля сидел на камне и смотрел вниз, на работающих. Продюсер что-то выговаривал «Вишенкам», но они на него не обращали внимания, продолжая заниматься своей работой. Дмитрий о чем-то тихо совещался с Тимуром, рядом стояла блондинка с совершенно дебильным выражением лица и смотрела на работающих.

– Их там много? – увидев книгу в моих руках, спросил Коля.

– Не определить. Нужно все вынимать, чтобы посчитать точно.

– По-моему, это латынь, – высказал свое мнение Коля. – Тимур знает латынь. Вообще на эти книги можно безбедно жить до конца жизни. Только как их отсюда вывезти?

– Как самим выехать? Знаешь ли, я обойдусь без этих книг и всех своих драгоценностей, только бы вернуться в Петербург!

– Я тоже, – вздохнул Коля.

Он сходил в пещеру, вернулся и предложил спустить вниз одну эту книгу. Если латынь, пусть Тимур ознакомится с содержанием. Как раз занятие на вечер. Без книг, без телевизора и без компьютера было очень трудно. Мы же современные люди!

Признаюсь честно, читать я не приучена. В смысле книги. Но последний год, после начала работы в журнале (еще в качестве нанятой служащей, до того, как Владимир Станиславович купил мне собственный журнал) я каждый вечер сидела в Интернете. И сейчас мне страшно хотелось туда же! Это засасывает…

Мы спустились вниз, Тимур подтвердил, что книга на латыни, и заявил Евлампию, что мы ее забираем для, так сказать, «чтения всей семьей». Евлампий пожал плечами.

– А лодки у вас, случайно, нет? – спросила я.

Старец вскинул на меня глаза в удивлении.

– Кать, зачем тебе лодка? – спросил дядя Витя.

– Хочу по морю на лодке поплавать.

– И я хочу, – сказал продюсер. – Я помню, как в годы моего детства мы с мамой в Парке Победы каждые выходные брали лодку напрокат. Какие тогда очереди были за лодками! Давали на час. Но тогда не было такого количества развлечений, как теперь. И сейчас у нас нет привычных развлечений. Так что неплохо было бы покататься на лодке. Есть она здесь где-нибудь или нет?

– Нет, – сказал Евлампий.

– А инструмент, чтобы построить? – спросил Дмитрий.

– Вы будете строить? – откровенно поразился третий мужик в длинной белой рубахе.

– Я буду организовывать процесс. У меня это очень хорошо получается. Так есть инструмент?

– Нет, – сказал Евлампий.

Во время всего это разговора он невозмутимо снимал листы с веревочек, дядя Витя с напарником носили их к доскам, а девочки раскладывали по их поверхности.

– Ольга где? – спросил Дмитрий у Евлампия.

Старец пожал плечами.

– Где она здесь живет?

Старец опять пожал плечами.

На вопрос о местонахождении Григория старец сделал то же самое. То есть, насколько я понимала, следовало ждать, когда Григорий вернется сам. Хотя, конечно, можно было обыскать остров.

– Что будем делать? – спросил продюсер, обводя взглядом нашу компанию. – Есть хочется.

– Еда ждет вас на столе, где вы обычно вкушаете пищу, – объявил Евлампий. – Здесь мы можем предложить вам только воды.

– Пошли к дому, – принял решение Дмитрий после того, как все наши напились. – Григорий ведь придет туда.

Мы снова вышли на пляж. Впереди шел Дмитрий с блондинкой, потом Тимур с Николаем, замыкали шествие мы с продюсером. Тимур нес книгу на латыни под мышкой. Никто не пытался ее отнять и не сказал, что уносить книги нельзя.

– С девками что-то не то, – тихо сказал мне продюсер. – Они как под дурью. Работают, как автоматы, глаза не то чтобы стеклянные, а какие-то неживые…

– В самом деле могут быть под дурью. Нас же в самолете усыпляли и тут могли как-то на них воздействовать. И мало ли что растет на этом острове? Подмешали в пищу – вон девки и ходят дурные.

– Зачем они им, Катя? – посмотрел на меня продюсер. – Дмитрий – понятно. Его ближайших помощников прихватили, чтобы не подняли панику. Или из-за того, что много знают. Ты попала в самолет случайно. Меня с девками тоже специально никто бы захватывать не стал. Но зачем их здесь одурманивают? Кому они нужны? Кому они могут помешать? И как?! Я бы понял, если бы их сразу продали в какой-то бордель или просто убили. Но их привезли сюда! И здесь с ними поработали. Зачем?! Катя, они ничего не знают! Они – дуры набитые. У всех троих одна цель – найти богатого мужика и выйти за него замуж! Все!

Я глубоко задумалась. Я тоже не понимала, зачем девиц одурманили. Я не понимала, зачем нас здесь держат. Но потом мне в голову ударила мысль…

– Тимур! – позвала я.

Юрист обернулся, и они с Колей подождали нас с продюсером.

– Да, Катя?

– Кто наследует за Дмитрием?

Тимур рассмеялся. Коля улыбнулся. Продюсер хмыкнул.

– Завещания нет. Детей тоже нет. Родители умерли. Дмитрий Петрович холост.

– А кто есть из родственников?

Тимур вздохнул.

– Есть двоюродный братец. Матери были родными сестрами.

– И братец не является любимым родственником Дмитрия? – уточнил продюсер с улыбкой.

Сам Дмитрий в это время удалился в гущу тропической растительности с блондинкой. Мы вчетвером зашли в воду и продолжили беседу там. Тимур оставил тяжелую книгу на латыни на песке. Пожалуй, ее тут никто не украдет и дикие звери не разорвут, хотя бы из-за отсутствия последних.

– Они разошлись по идеологическим мотивам, – сообщил Коля.

– Это каким же? – поразился Володя-Виссарион. – Братец что, коммунист? И не любит Диму-капиталиста? Считает его эксплуататором трудового народа, кровопивцем, пьющим чужую кровь? Одновременно мечтая занять его место?

– Нет, брат вполне обеспечен. Я даже не исключаю, что он богаче Дмитрия, только он это не афиширует, и большая часть его дохода является неофициальной.

– Чем занимается братец? – не понимали мы с продюсером.

– Торговлей оружием в международных масштабах. А Дмитрий категорически против такой торговли. Он даже предлагал взять его в дело! Только бы Всеволод не занимался тем, чем занимается! Но тот так и продолжает и еще на пару со своим отцом. Папаша-то отдал жизнь службе в армии, дослужился до полковника, но, как вы, наверное, можете догадаться, не очень доволен положением военного пенсионера. Военнослужащий, офицер и военный пенсионер в Советском Союзе и теперь – это две очень большие разницы. Он рассчитывал на одно, получил другое. В свое время сына в военное училище отправил с вполне определенными целями и перспективами. Ну а потом в нашей стране начались всем известные перемены.

– И папа с сынком занялись торговлей оружием? – спросил продюсер.

– Да. У папы, естественно, остались очень хорошие связи в нужных кругах. И эти связи тоже хотели и хотят денег – но не хотят нигде засвечиваться. Более того, папа Всеволода успел послужить на Арабском Востоке. И Всеволод там жил какое-то время – без мамы. Мама категорически отказалась ехать в арабскую страну, да и папа вроде бы не очень хотел, чтобы она туда ехала и ходила в парандже или хиджабе. У Всеволода остались друзья детства…

– Которые теперь являются членами «Аль-Каиды» или «Хезболлы»?

– Скорее, чего-то подобного, но мелкого. Я точно не знаю. На Аравийском полуострове папа точно служил, а там рыбацкие деревни как раз являются основными поставщиками бойцов «Аль-Каиды». Хотя не знаю, дозволялось ли советскому офицеру общаться с местными рыбаками. Или такое общение, наоборот, приветствовалось, как с угнетенными представителями трудового народа? Я даже точно не знаю, в какой стране или странах он служил. Скорее всего, в Йемене. Но там, вообще-то, все рядом.

Я спросила, почему рыбацкие деревни являются основными поставщиками бойцов «Аль-Каиды». Признаться, мне подобное никогда не приходило в голову – или я просто об этом не задумывалась. Мне объяснили, что, например, в богатейшей нефтяной стране мира, Саудовской Аравии, большая часть населения живет очень бедно. Разрыв в доходах членов королевской семьи с приближенными, с одной стороны, и жителей рыбацких деревень – с другой, огромен, даже больше, чем у нас между богатыми и бедными. И эту несчастную арабскую бедноту, с одной стороны, призывают к отрицанию западных ценностей, а они, с другой, видят, как живет королевская семья.

– То есть арабы сражаются за деньги? – уточнила я. – Мне всегда казалось…

– Фундаменталисты хотят восстановить более чистую исламскую веру, исламисты стремятся к политической власти, чтобы радикально изменить свои общества, – пояснил Тимур. – Суннитские фундаменталисты готовы сосуществовать с той политической системой, которая есть. К тому же большинство мусульманских фундаменталистов не являются террористами ни в каком смысле, а некоторые из самых яростных и хорошо организованных террористических групп, в частности «ХАМАС» и «Хезболла», не являются фундаменталистами.

– Без бутылки не разберешься, – хмыкнул Коля.

– То есть как не являются? – откровенно поразился продюсер. – Я всегда считал…