Пароль больше не нужен. Записки нелегала - Олег Северюхин

Был достигнут огромный выигрыш в весе конструкции, увеличена живучесть и простота изготовления конструкции. Возьмем, к примеру, самолет ИЛ-2, который задумывался в то время, когда я пришел в авиацию, но был воплощен только в те времена, когда уже было понятно, что России придется воевать с Германией.

Живучесть самолета была просто поразительной. Там, где металл разлетался вдребезги, стойки и элементы из клееного дерева были крепче железа. Разбитый на куски самолет ИЛ-2 мог лететь на одном энтузиазме летчика.

Инженеры-конструкторы начинали проектировать двухместные истребители, решая задачу защиты самолета с хвоста стрелком-радистом. Многие современные самолеты двухместные, чтобы летчик мог сосредоточиться только на пилотировании, несмотря на то, что ему помогают компьютерные системы.

Человек не машина. Он может выполнять только определенное количество операций. И тогда, и сейчас. Но опять же, власть предержащие люди посчитали, что это излишне и нигде на Западе это не применяется. В результате, даже легендарный ИЛ-2 был сделан одноместным.

Летчики более опытные, обладающие чувством, как говорят, военной смекалки, в задний фонарь кабины стали вставлять палки, имитирующие наличие пулемета, чем вводили в заблуждение противника и обеспечивали себе «палочное» прикрытие с хвоста.

Поверь, внученька, к этому я никакого отношения не имею. Это русские сами себе все и делали. Я был сторонним наблюдателем. Правда, я доложил в Центр о тех направлениях авиационной политики, которые мне стали известны. Меня поблагодарили за информацию, отметив, что у них не было сомнений в полном техническом отставании русских в авиации.

Сейчас мне начинает казаться, что я тоже являюсь сопричастным тому, что Германия все-таки рискнула напасть на СССР. Мои рассуждения об исключительности русского народа, связанного по рукам и ногам идеологией и не вполне компетентным руководством, не воспринимались в силу той же идеологии исключительности немецкой нации и не вполне компетентного политического руководства.

Я оказался между двумя полюсами одинакового потенциала – то ли положительного, то ли отрицательного. Из-за того, что они одинаковы, они с большей силой отталкиваются друг от друга. Парадокс, но это так. И те, и другие стремились к улучшению жизни своего народа. Одни за счет эксплуатации своего народа, не исключая и других народов. Вторые, в основном, за счет эксплуатации других народов.

Владимир Ленин выдвинул идею мирного сосуществования между государствами с различным общественным строем. Идея предполагала отказ от применения военной силы как средства решения спорных вопросов, строгое соблюдение суверенитета, равноправия, территориальной неприкосновенности, невмешательства во внутренние дела других государств, развитие между ними культурного и экономического сотрудничества на основе полного равенства и взаимной выгоды. Лидер большевиков предложил новую форму классовой борьбы на международной арене между капитализмом и социализмом. Было начато экономическое соревнование и противоборство социалистической и буржуазной идеологий.

Это касалось государств с различными общественными строями. А в Германии и в России слово социалистический стояло на первом месте. Враги могут жить мирно, но потенциальные друзья всегда потенциальные непримиримые враги.

Рассуждая таким образом, я пришел к мысли использовать отталкивающие силы одинаковых полюсов в технике. Я написал докладную записку о том, что если кнопку и контакт оснастить двумя однополюсными магнитами, то кнопочный включатель более упростится. Отталкивающая сила заменит различные пружинки, возвращающие кнопку в первоначальное положение. Мою записку прочитали, положили в архив бюро изобретателей и рационализаторов, знаменитый БРИЗ, а мне посоветовали не заниматься изобретением вечных двигателей и сосредоточиться на выполнении заданий в группе шасси.

Кстати, этот принцип сейчас широко применяется в компьютерной технике. Но тогда время компьютеров еще не пришло. Нашелся бы кто-то, чтобы посидеть в этих бюро и извлечь на свет преждевременные мысли и идеи. А меценаты вложили бы свои «чулочные» деньги в эти проекты, то по новым технологиям Россия давно бы была впереди планеты всей, оставив позади и балет, и металлургию.

Глава 26

Жизнь разведчика это не семнадцать мгновений весны, если ты отправлен в задание, не ограниченное никакими временными сроками. В ней нет ни погонь, ни перестрелок. Обыкновенная жизнь в той среде, с которой ты сроднился и стал в ней тем элементом, который не является для тебя противоестественным. Иначе, в любой момент кровь прусских юнкеров вспыхнет и будет погашена ледяной водой НКВД.

От НКВД я старался держаться подальше, следуя инструкциям, полученным от Густава. Инструкции инструкциями, но не попасть в поле зрения органов внутренних дел в России невозможно. Любой человек проходит регулярные спецпроверки при приеме на мало-мальски серьезную работу. Даже на предприятие, которое занимается пошивом трехпалых варежек, «бронебоек», для бойцов Красной Армии. Уже оборонное предприятие.

Поступающий на работу заполняет большие анкеты, где указывает все данные о себе, о своих родственниках, прежних местах работы, чем занимался до 1917 года, службе в армии, смене фамилий и тому подобное. Затем эти данные направляются в органы, где по картотекам проверяют, не причастна ли твоя фамилия к каким-либо врагам народа и оппозиционным группам.

В автобиографии ты пишешь то же самое, но словами в виде рассказа о себе, показывая свое отношение к генеральной линии коммунистической партии, совершенных тобою подвигах и совершенных в прошлом преступлениях, если таковые были.

Если твоя фамилия нигде не засветилась, то биографические данные примеряют к будущей работе и возможной деятельности в качестве осведомителя об обстановке на предприятии и в коллективе, в котором придется трудиться. То же самое при приеме на учебу.

Студент, заинтересовавший НКВД своими данными, не слазит с их крючка до самой смерти. Если оперативный работник, или по-простому – опер, где-то в какой-то бумажке упомянет твою фамилию, как человека способного проникнуть в интересующую их среду и достойного дальнейшего изучения на предмет будущего оперативного использования, то человеку либо придется стать осведомителем, либо придется попасть в разряд неблагонадежных лиц, не понимающих своего патриотического долга – способствовать органам в борьбе против врагов революции. Одним словом, стать потенциальным пособником контрреволюции.

Если в человеке долго искать что-то нехорошее, что-то преступное, то оно всегда найдется. Например, если человека оценивать только с положительной стороны. Пнул кошку – борется с бродячими животными, разносчиками заразы. Предал товарища – проявил принципиальность в борьбе с пережитками. Получил тройку на экзамене – попался самый трудный билет, а преподаватель специально начал придираться к хорошему, но принципиальному ученику. А, если оценивать только с отрицательной стороны, то два первых поступка дают самую отрицательную характеристику человеку. Получил тройку на экзамене – лентяй, бездарь. И так далее.

Нет ничего проще как из хорошего, по сути своей, человека сделать законченного негодяя и преступника. Навесь на него ярлык, и все будут кричать: «Смотрите, верблюд идет». Это характерно для представителей всех государств, чрезвычайно цивилизованных и чрезвычайно нецивилизованных.

Только в России нашелся умный человек, которого все называли Кузьма Прутков. Он один сказал, что если на клетке льва увидишь надпись «верблюд», то не верь глазам своим. Так и я не верил ничему, что сразу бросалось в глаза.

Если у человека на лбу написано, что он твой преданный друг, то это обычно означает, что он твой преданный враг. Люди, которым от тебя что-то надо, никогда твоими друзьями не будут. На какой-то период они будут носить тебя на руках, пока ты им делаешь то, что в твоих силах, а потом тебя бросают, как использованную бумажку. Это в характере действий неофициальных работников НКВД, которые входят в доверие, выясняют твои мысли и замыслы, докладывают о них своему руководству и переключаются на другой объект, совершенно не задумываясь о том, что произойдет с предыдущим объектом их разработки.

Иное дело господин Хлопонин. Ему был нужен зритель. И этим зрителем оказался я. Если бы меня не было, то он бы и дальше стоял у железнодорожных касс города Владивостока, изливая потоки ненависти к новой власти и проговаривая про себя трагические монологи, подходящие к этой ситуации.

В присутствии зрителя простой обыватель превратился в грозного комиссара Конвента французской революции, собирающего силы под тень красного фригийского колпака. И он играл так вдохновенно, что ему поверили все, с кем он столкнулся, несмотря на всю глупость произносимого им монолога.