Осколки, острые, как ножи - Эфраим Тзимицу

«Такие же бесчувственные, как и они сами» — кивнул мучитель своим мыслям.

— Хорошая фантазия, ученик — похвалил его наставник. И тут…

Перед Ротнемротом возникло видение девушки, что улыбалась ему, улыбалась той улыбкой, от которой хочется жить, яркой солнечной улыбкой… И он улыбнулся в ответ перепачканными кровью губами… И будто увидев это, девушка нахмурилась, и улыбка её стала мерцать и пропадать, будто не выдерживая всех этих мук… Всей той крови, что он пролил…

Пораженный мучитель смотрел, как тает это чудесное видение, и он превращался при этом вновь в самого себя, а не в ту рогатую и клыкастую тварь, которая сеяла муку и боль…

А затем он исчез, растворился в воздухе без следа. А следом исчез и его наставник…

Цехи завода замерли, и удивленные люди осматривались вокруг, не зная, кого же им благодарить за свое спасение от мучительной гибели…

Глава 6. Скала

Ночное море негромко шумело, будто дышало. Так же оно шумело и год и два назад, и сто лет назад до этого момента.

В море не было видно ночных купальщиков — время уже было очень позднее, да и днем здесь никто не купался, на этом обрывистом и неприветливом, ощетинившимся острыми скалами берегу.

Мучитель сидел, подставляя лицо ночному бризу, что прилетал с моря. Он смотрел вдаль невидящим взором, вновь и вновь вспоминая тот городок, что разросся вокруг заброшенного ныне завода.

Почему он вновь стал чувствовать что–то?

Казалось, что ныне все чувства покинули его, и он больше не чувствовал ни жалости, ни сожалений. Но тогда, когда он увидел перед собой ту девушку с солнечной улыбкой…

Он ощутил сожаление из–за того, что его действия доставили той девушке боль…

Но почему?

И вновь в его душу закралось то, что его учитель называл разрушителем надежды — сомнение. Вновь он сомневался в правильности своего пути. Куда он пришел теперь?

Его учитель почему то не приходил к нему, почему то он оставил его… Быть может и учитель врал ему обо всем — и о том, что он, его ученик, ему нужен, что он указал ему путь, что он помог ему.

Что же теперь ему делать?

Ротнемрот посмотрел вниз, на волны, что разбивались о скалы. Он пристально вгляделся в них, будто бы надеялся увидеть свое отражение. Но, конечно же, он ничего не увидел, только вечные волны.

А мог ли он увидеть все это раньше? До того, как он попал на эту скалу, на вершину скалы, куда не смог бы просто так попасть человек?

Быть может те силы, что дал ему его наставник покинули его? Он встал, и сжал кулаки.

Да, наверное, есть лишь один способ это проверить…

И он, подавив холодный комок в груди, шагнул вниз с отвесной скалы…

И он снова ощутил себя стоящим на ней, на этой самой скале, будто и не делал ничего…

Что произошло теперь? Он же шагнул вперед…

Ротмнемрот шагнул снова, и снова, и, наконец, прыгнул вниз, но результат был тот же — он оставался стоять на скале.

Он осмотрелся вокруг, вгляделся в каждую тень, глянул вверх, на звездное небо, но следа его учителя не было нигде. Никто не улыбался ему в отражении на воде, которого он все равно не видел, никто не появлялся из тени, и не спускался с небес…

Никто и ничто вокруг не обозначало присутствия его наставника, просто он не мог покончить с собой…

— Где ты? Покажись! — крикнул Ротнемрот, ожидая, что вот вот снова зазвучит в его голове ехидный голос, или он ощутит снова присутствие своего наставника. Но результат оставался тем же — тишина вокруг, нарушаемая лишь шумом волн, и негромкие, но быстрые шаги…

Шаги? Шаги! Неужели он идет к нему, идет по земле?..

Нет — понял Ротнемрот — Это не его наставник, но кто же?… Шаги будто бы женские… Быстрые, будто эта девушка бежит… Но куда? Почему?

Парень пристально пригляделся к тропинке внизу, которая лежала перед скалой, на которой он сидел. Эта тропинка была единственным, что связывало эти скалы с пляжем невдалеке. И что же? Кто бежит по этой тропинке?

Девушка, со светлыми волосами до пояса, легкомысленно связанные в два хвоста. Что она делает здесь и почему она бежит?

И тут Ротнемрот ощутил, что девушка мучается, страдает, не телом, но душою, сердцем… Кто то обидел её, она мучается… Но почему она мучается, отчего?

Он не мог узнать этого, лишь следил, как эта девушка бежит к обрыву, усиленным слухом он слышал её негромкий плач и всхлипывания.

Она плачет от обиды… Ветер донес до мучителя отголоски её мыслей — обида, на того, кого она любила, но после предал её, и вот теперь она бежала прочь, прочь от самой себя, пытаясь хоть морским ветром загасить свою боль…

Но это было безрезультатно — она продолжала мучиться и плакать, не в силах забыть это…

Взгляд на море пробуждал в ней воспоминания о том, как она вместе с ним плавала вместе, как они играли в воде, так, как играют влюбленные… И ту ночь, когда на легкой лодке они целовались и встречали рассвет… И как он учил её стоять на парусной доске, на виндсерфинге… И тот вечер в небольшом кафе рядом с морем…

Столько воспоминаний разрывали в клочья её грудь, наполняли её разум… И она не могла забыть их, как она не старалась успокоиться, и сказать себе, что надо жить дальше, и…

Но нет, нет они продолжали мучить её, и то, что она уже вспомнила, и то, что продолжала вспоминать, все её встречи с ним, дни, месяцы, годы…

И неужели он перечеркнул это своим предательством?! Все, все что у них было, что было между ними, все, что они пережили вместе…

Он просто забыл про это, то, про что она не могла забыть… И неважно, что он сказал бы сейчас, важным было то, что он сделал, что он сделал с ней, какую рану он ей нанес, какую боль причинил…

— За что, господи?! За что?! — прокричала она равнодушному ночному небу. Но ничто и никто не ответило ей, лишь искаженное эхо принесло все тот же вопрос «За что?»…

Молчал и Ротнемрот, заворожено глядя на девушку, которая со слезами на глазах упала на колени на каменистой тропинке.

Она плакала, спрятав лицо в ладонях. А море, словно и не замечало её слез, а продолжало мерно накатываться на прибрежные скалы.

— Почему я? — тихо произнесла, глядя на море — За что мне все это? Почему он так поступил? Чем я заслужила это?!

Она уже не кричала, просто роняла слова в море, будто надеясь, что кто–то ответит ей.

Быть может Ротнемрот еще мог бы помочь ей, но зачем? Он помнил ту девушку с солнечной улыбкой, и эта печальная плачущая девушка не была ею… Ту он не мог обидеть а эту… Наверное, он мог бы её убить, но сейчас в этом не было необходимости…

Еще недавно, наверное, такие мысли ужаснули бы его, но он уже не был тем парнем… Как и обещал ему его наставник, он сильно изменился, и пути назад не было… Или же был?..

Но тут его внимание снова привлекла та девушка с двумя хвостами, что плакала у моря…

Перед его взором снова плыли её воспоминания, о том, как она переживала те минуты счастья с тем, кто теперь предал её…

И она плакала от непонимания, и она не могла простить ему того, что он сделал.

И тут Ротнемрот ощутил, как что–то пытается коснуться его… Быть может, это была та самая девушка с солнечной улыбкой, но нет, это не была она… Но это было что–то похожее на неё… кто–то похожий на неё…

Это что–то или кто–то пытался коснуться его, пытался изменить, сделать его снова тем парнем…

Но нет! Ротнемрот, или мучитель, решительно тряхнул головой отгоняя прочь это влияние, это прикосновение… Назад дороги нет, как он сказал сам себе, а не его учитель.

Теперь его дорога лежит вперед, через кровь и страдания! И он пройдет по ней, пройдет, так или иначе!

А та девушка, что плакала на скале у моря, она взглянула уже другим взором на море, взглядом, который показался юноше странно знакомым…

Она подошла ближе к обрыву и взглянула вниз… Быть может, она тоже хотела найти там свое отражение, как и он сам, кто знает…

Как же она походила на него, несколькими мгновениями ранее…

И тут Ротнемрот понял, что девушка решила сделать… Но осознание этого пришло к нему тогда, когда гибкая девичья фигурка с двумя хвостами шагнула вниз и полетела к острым камням внизу…

Мучитель сделал сам шаг, и протянул руку ей… Но было уже поздно, его взор на миг застлала тьма, а после уже и не было той девушки… Будто бы и не стояла она внизу, проливая свои слезы на бесчувственный и равнодушный камень, и не делала она того шага вперед, что в итоге привел её вниз…

И самое странное, что он ничего не ощущал, хотя и был в нем порыв спасти её, помочь ей… Но теперь он уже не ощущал этого порыва, будто бы и не было, будто все, что оставалось в нем от человека, теперь окончательно умерло…

— Ну и как это тебе? — спросил его знакомый голос, и его наставник вышел сзади, и уселся на скалу, слегка запахнув полы своего неизменного пальто.