Играй! - Мика Мисфор

– Нравится? – осторожно спросил Теодор, внимательно следя за его реакцией.

Кристофер повернулся к нему и улыбнулся так широко, что у Теодора сердце споткнулось.

– Ты шутишь? Это место как будто из сказки!

Теодор моргнул пару раз, будто пытаясь прийти в чувство, а потом нервно усмехнулся. Он присел перед ним на корточки, обхватывая лодыжку, и Кристофер дернулся, опуская на него взгляд.

– Чт-что ты делаешь?

– Сиди ровно, – Теодор снова дернул лодыжку на себя, стягивая с ноги зимний ботинок. – Я позвал тебя на свидание. Позволь мне поухаживать за тобой.

Кристофер прикусил губу, заливаясь краской и отворачиваясь. Теодор говорил, что задаст высокую планку, и он уже сейчас не был уверен, что кто-нибудь сможет ее обойти, а ведь их свидание только началось.

Он надел на него коньки, завязывая их и несколько раз спрашивая, не слишком ли туго, потом переобулся сам, пока Кристофер его ждал. В тот момент, когда они вышли на лед, включилась музыка, одна из рождественских песен, которую он определенно знал, но не мог вспомнить названия.

В кафе было не очень много народу, а на катке они были только вдвоем, и Кристоферу это очень нравилось.

– Ты умеешь кататься? – спросил Теодор, выезжая вперед, и Кристофер дерзко ухмыльнулся ему, легко проезжая по льду. Он покрутился вокруг себя, изящно подпрыгнул, разводя руки в стороны, описал быстрый круг по всему катку под ошарашенный взгляд Теодора.

Теодор поехал к нему, но не удержал равновесия и споткнулся, хватаясь за его плечи. Кристофер звонко рассмеялся.

– А ты умеешь кататься? – озорно улыбаясь, спросил он, и Теодор поднял на него хмурый взгляд.

– Сейчас ты посмотришь, – с шутливой угрозой прорычал он, и Кристофер пустился от него прочь, громко подначивая. Они играли в догонялки, и каждый из них упал по нескольку раз, прежде чем они замедлили темп.

Теодор ненавязчиво взял его за руку, и Кристофер зарылся носом в шарф, чтобы скрыть смущение от такого простого жеста. Может, Теодор был и не очень хорошим человеком (в чем Кристофер сомневался), но он точно был идеальным бойфрендом.

– Почему тут совсем нет людей? – поинтересовался он.

Теодор поправил сползающую шапку, засовывая их ладони с переплетенными пальцами в карман куртки.

– Этим местом владела бабушка Евы. Кафе было старым, и она никак его не рекламировала, поэтому сюда приходили только те, кто знал об этом месте. Но она умерла не так давно, и Ева с братом закрыли старое кафе, чтобы полностью его переделать. Эта кофейня открылась совсем недавно, и она еще не решилась сделать аккаунт в инстаграме.

Кристофер понятливо замычал, а потом задал еще один интересующий вопрос:

– Ты часто тут бываешь?

Теодор бросил на него быстрый взгляд и пожал плечами.

– Не так часто, как хотелось бы. Я слишком занят, да и ходить сюда предпочитаю в одиночестве.

Кристофер споткнулся на этих словах, но Теодор успел его подхватить.

– Ты устал? Хочешь передохнуть? – обеспокоенно поинтересовался он. Кристофер проигнорировал вопрос, вглядываясь в его глаза.

– Ты никого сюда не приводил? – тихо спросил он.

Лицо Теодора приняло озадаченное выражение.

– Нет. Это только мое место. То есть… наше. Теперь наше, – так же тихо, то ли подстраиваясь под его голос, то ли стыдясь, ответил Теодор. Он вдруг поднял руку, проводя кончиком пальца по его щеке и с улыбкой демонстрируя ресничку. – Можешь загадать желание.

Кристофер с трудом отвел от Теодора взгляд, жмурясь и сдувая крошечный волосок.

«Хочу, чтобы этот день никогда не заканчивался».

Хоть и знал, что желанию этому не суждено исполниться.

Накатавшись вдоволь и продрогнув до стука зубов, они вернулись в кафе, где Ева встретила их такой же приветливой улыбкой. Народу тут прибавилось, и над столиками витал гул разговоров и смеха.

– Теперь мы готовы сделать заказ, – объявил Теодор, и Ева рассмеялась.

– Слушаю, ваше высочество!

Кристофер не был ценителем кофе, поэтому просто ткнул пальцем в первый попавшийся напиток из меню. Теодор же долго думал, прежде чем сделать заказ, успев еще и обсудить с Евой то, как расширился их ассортимент.

Они выбрали столик у самого окна, и Кристофер наблюдал за еще несколькими парами, выбравшимися на каток. Щеки, уши и кончики пальцев покалывало от того, что они окунулись в тепло помещения после проведенных на морозе часов.

Кристофер не мог перестать улыбаться. Ему было так хорошо, так спокойно, внутри будто зажглось маленькое солнышко, и от этого приятный жар расползался по всему телу. Он встретился взглядом с Теодором, и солнышко начало крутиться, щекотать живот.

Если забыть о том, что это свидание ненастоящее, можно поверить в любовь.

– Теодор, твой лавандовый раф, – Ева подошла к их столику с подносом, ставя перед Теодором смешную пузатую кружку в виде овечки. – Кристофер, имбирно-пряничный латте для тебя.

Кристофер едва не захлопал в ладоши от восторга, когда перед ним возникла огромная кружка с семейством муми-троллей, нарисованным по бокам. Он рассматривал ее с широкой улыбкой, а потом поднял взгляд на Теодора.

– Посмотри, какие милашки! – тоненьким восхищенным голосом воскликнул он, и Теодор рассмеялся, но смех получился совсем не обидным, а, наоборот, очень нежным.

Ева была явно довольна тем, что Кристоферу все настолько пришлось по вкусу. Она поставила между ними тарелку с огромным куском ежевичного чизкейка и две серебряные ложечки и отошла.

– Наслаждайтесь вечером, – произнесла она, прежде чем удалиться и оставить их наедине.

Кристофер наклонился к кружке, с шумом отхлебывая и прикрывая глаза от удовольствия. Он не сдержал блаженного стона, когда почувствовал терпко-сладкий привкус на языке.

– Нравится? – нетерпеливо спросил Теодор уже в сотый раз за этот вечер. Так, словно скажи Кристофер «нет», он бы мгновенно нашел сотни способов развлечь его по-другому.

– Это лучший кофе, который я пробовал! – не кривя душой, сообщил Кристофер, не уточняя, что пробовал он не так уж и много, и Теодор заметно расслабился, откидываясь на спинку плетеного кресла. Кристоферу нравилось, что тут были разномастные столы и стулья – это придавало месту особое очарование.

– Я рад, что тебе нравится, – искренне произнес Теодор.

Кристофер невольно засмотрелся, как он отпил свой кофе, взял ложечку, отламывая кусочек торта и отправляя его в рот. Его пальцы, шея, губы, которые он облизывал, чуть влажные от пота и снега пряди взъерошенных светлых волос. Лениво прикрытые глаза, свитер с широким горлом и рождественскими оленями. Теодор так вписывался в эту уютную обстановку, словно сам по себе воплощал слово «уют».

Кристофер легко мог представить их обоих в каком-нибудь маленьком