Юнгианский анализ волшебных сказок. Сказание и иносказание - Ханс Дикманн

Невроз навязчивых состояний с его идеалом чистоты подразумевает типичное вытеснение темных сторон существования, а также мира инстинктов, воспринимаемых как грязные, причем бросается в глаза развитие рядом со сверхаккуратной, сверхупорядоченной и сверхприличной сознательной личностью такое же развитие и тени, и такое положение создает проблему, с которой оказывается очень трудно справиться. Именно так обстояло дело с моим пациентом, в котором все окружающие видели чрезвычайно благовоспитанного, любезного и порядочного молодого человека. Конечно, он подозревал, — и сам мне об этом сообщил — что несет в себе очень сильную темную сторону, и что его внутренний мир совсем не соответствует тому светлому образу, который видят окружающие. Наиболее выразительно эта ситуация представлена в сновидении, которое он мне описал во время семьдесят пятого сеанса.

В этом сновидении он со своей семьей в белых одеждах летит по небу в огромной толпе ангелов. Вокруг пролетают люди, одетые в белое и в серое, от которых он узнает, что в белое одеты добрые люди, которые достойно прожили жизнь, те же, кто одет в серое, дурные люди. Когда он повстречал там одну темноволосую женщину, его платье потемнело, став серым, и главный ангел сказал ему, что эта женщина станет позднее его возлюбленной, которая будет им убита. Все люди стали смотреть на него, превратившегося в злодея, и хотели его линчевать. Когда он попытался спуститься на лифте, его настигли два черта, впившиеся зубами в его пальцы, и он, несмотря на все свои усилия, не мог от них вырваться.

Касаясь этого сновидения, я хотел бы выделить ярко выраженную в нем проблему противоположностей: ангел — черт, белое — серое, достойный человек — убийца, которая отягощает душу этого пациента. Несмотря на все попытки защититься, ему долго угрожала опасность быть побежденным своими чертями. Мотив полета, который, наряду с другими, часто всплывал в его снах, в сказке вновь оказывается на первом плане. При толковании сказки с субъективной стороны можно сказать, что положительное Я пациента находится в постоянной опасности быть побежденным комплексом тени, т. е. волшебником и его сыном сказки. Тогда его позитивная сторона сможет существовать только в мире идей и фантазий, который символизируется образом птицы.

В третьем примере речь идет о тридцатидевятилетней женщине. Она прибегла к анализу не столько в связи с невротическим заболеванием, сколько из желания получить новые знания для совершенствования своей личности. Правда, нам известно, что за подобным желанием, как правило, скрываются реальные жизненные проблемы. Ее любимой сказкой была сказка братьев Гримм «Рапунцель». Однако, прежде чем обратиться непосредственно к сказке, мне хотелось бы привести здесь несколько общих рассуждении. Формирование личности и ее развитие зависит от двух больших групп факторов: во-первых, от той среды, в которой ребенок родился и растет, и, во-вторых, от присущих конкретно ему унаследованных субстанциональных качеств. Что касается второй группы, то следует признать, что встречаются люди у которых резко выраженная активность архетипов бессознательного обусловлена конституционно. Проще говоря, у этих людей очень сильное бессознательное, и в процессе их душевного развития эта особенность может стать условием возникновения болезни. В этом случае сознательное Я не в состоянии развить необходимую устойчивость и стабильность по отношению к бессознательному, что приводит к неврозу, даже если внешние обстоятельства находятся в пределах нормы. Как правило, обычно действуют обе группы факторов, и вопрос о том, какая из них влияет сильнее, решается в зависимости от того, на чем мы делаем акцент. Любимая сказка упомянутой женщины может послужить примером для представления одного из таких «лейтмотивов» личности.

В этой сказке муж и жена долго мечтают о ребенке. Наконец у жены наступает беременность, и в это время ею овладевает страстное желание отведать плодов рапунцеля, росшего за их домом в саду, принадлежавшем волшебнице. Муж сорвал для своей жены рапунцель, но был пойман хозяйкой и вынужден был пообещать в уплату за похищенные плоды своего будущего ребенка. После рождения девочки волшебница забрала ее и, когда той исполнилось двенадцать лет, заточила в башню, в которой не было дверей, а только маленькое окно на самом верху. Каждый раз, когда волшебница навещала девочку, та должна была опускать в окно свои длинные золотые волосы, и волшебница по ним забиралась наверх. Как-то королевич, заблудившийся во время охоты, оказался вблизи башни, заметил поднимающуюся ведьму и, когда она удалилась, сам взобрался к Рапунцель. Молодые люди полюбили друг друга и решили убежать, так что принц каждый раз, когда приходил к башне, приносил с собой шелковые нити, из которых Рапунцель собиралась сплести веревочную лестницу. Но девушка была так безгранично наивна и неопытна, что однажды спросила волшебницу, почему ее поднимать наверх гораздо тяжелее, чем прекрасного королевича. Так волшебница узнала об их сговоре, после чего отрезала девушке волосы и прогнала ее в пустыню. Королевича она перехитрила, заманив в башню с помощью отрезанной косы, и выколола ему глаза. Годами он блуждал слепой по миру, пока, наконец, не оказался в пустыне, где Рапунцель жила с родившимися тем временем близнецами. Когда они обнялись при встрече, две слезы упали на глаза принца, и он вновь прозрел. После этого он назвал Рапунцель своей женой и вместе с детьми отвез на свою родину.

Между биографией моей пациентки, ее внутренними обстоятельствами и проблемами, и любимой сказкой существует целый ряд поразительных совпадений. Прежде всего, она родилась у относительно пожилых родителей спустя много лет после их женитьбы. Это соответствует началу сказки. С самого начала она была ребенком, наделенным сильной и живой фантазией, что свидетельствует о сильной активности бессознательного. При этом она принадлежала скорее к интровертному типу, то есть обнаруживала большую направленность на внутренний мир, чем на внешний. В значительной мере она жила в мире фантазий, мечтаний и историй. Как только она научилась читать, чтение стало ее главным занятием, и она почти полностью жила книгами. Развитию этой склонности способствовала тревожность матери, которая почти не разрешала ей играть с детьми, подозревая в любой игре опасность. В сказке этой жизненной ситуации соответствует передача ребенка волшебнице, символизирующей негативную, удерживающую сторону фантазии, и пациентка действительно много лет своей жизни провела в «волшебном саду», не принимая участия в событиях внешнего мира.

В точном соответствии со сказкой, в двенадцать лет у пациентки умер отец. Для нее это было очень тяжелой, невосполнимой утратой, так как она была тесно связана с отцом. Он представлял — в отличие от избегающей контактов с миром матери — некоторый противовес, связь с внешним миром. Сразу после смерти отца пациентка надолго заболела, она страдала агорафобией [Platzangst, (боязнь открытого пространства)] и поэтому продолжала оставаться в тесной связи с матерью, вместе с которой жила до самой ее смерти. В сказке этой ситуации соответствует заточение в башне, в которой единственная связь с внешним миром происходит при помощи «длинных волос». В сказках, сновидениях и мифах волосы являются излюбленным символом силы мыслей, представлений и фантазий, которые, как и волосы, вырастают из головы. Выход, который она нашла из замкнутости в своем одиночестве, вновь соответствует области идей и фантазий: она перенесла все свои интересы на приобретение знаний и таким образом смогла самостоятельно получить далеко превосходящее ее социальное положение общее образование во многих областях.

Нашлось несколько мужчин, попытавшихся забраться в ее башню, но ни одному не удалось ее завоевать. Они терпели неудачу из-за ее привязанности к матери. Чаще всего мать, обнаруживавшая по отношению к дочери тенденцию захватить и удержать ее при себе, активно способствовала этим неудачам, отравляя дочери радость при встрече с очередным претендентом. Однако принца здесь следует понимать не только как существо из внешнего мира, но также как активную и связанную с внешним миром часть ее собственной души. Девушка становилась все больше отрезанной от этого мира и превратилась в молчаливого, всегда пассивно воспринимающего людей человека, и на начальной стадии отношений это выглядело так, словно она едва в состоянии говорить о себе, способна лишь надолго застывать в молчании

Дальнейшее обострение ее проблем наступило в связи со смертью матери, примерно за десять лет до обращения к анализу. Теперь у нее не было никого, о ком она могла заботиться и для кого существовать, и, кроме того, совершенно иррациональным образом она страдала от тяжелого чувства вины, которое было связано с бессознательным желанием освобождения от матери. Она все более впадала в депрессивное состояние, когда жизнь кажется печальной, бессмысленной и пустой. С другой стороны, временами она проявляла слепую бесцельную активность и в этом состоянии ощущала потребность бежать прочь, блуждать по улицам или заходить на случайный киносеанс, совсем ее не интересовавший. Сказка персонифицирует эти состояния в двух своих главных персонажах: состоянию депрессии соответствует девушка, сосланная волшебницей в пустыню, где она влачит свое жалкое существование, в то время как в ослепленном, лишенном власти принце представлены порывы ее бесцельной активности. В жизни это состояние у нее наступило в тот период, когда не стало матери, в сказке также после того, как Рапунцель попала в пустыню, о волшебнице больше нет и речи. Параллели можно дополнить, вспомнив сновидение, первое после обращения к анализу, которое показывает, что пациентка находится одна в своей великой пустыне